Адам Нэвилл - Номер 16

— Я хочу знать, что произошло с моей двоюродной бабушкой и с остальными. Вы же знаете, Сет, что он убил их. Что он до сих пор находится в доме. Вы же знаете!

Сидя на краешке кровати, он весь как будто усох; уронил голову между коленями, выгнув дугой спину, отчего под тонкой тканью рубашки проступили острые позвонки. Эйприл так быстро закинула ногу на ногу, что чулки взвизгнули.

— Вы ему помогали?

— Меня обвели вокруг пальца.

— Как? Как вы это делали?

Сет поднял на нее лицо, бледное, дикое.

— Я просто позволял их забирать. Я не знаю… — Он сглотнул комок в горле и посмотрел на дверь, в широко раскрытых глазах блеснули слезы. — А потом становилось уже слишком поздно.

Эйприл положила руку ему на предплечье, Сет поглядел на нее и зарыдал.

Эйприл заговорила, обращаясь не только к Сету, но и к себе:

— Все равно никто нам не поверит. О том, что мы знаем, что знаем только мы. — В ее глазах загорелся такой решительный огонек, что Сет просто испугался. — Но, Сет, его необходимо отправить обратно, и вы это знаете. Ту дверь, через которую он явился, необходимо запереть. Он убил моих родных, и вы ему помогли. Так что теперь вы должны помочь мне. Иначе начнутся неприятности, и вам с ними будет не совладать. Майлз, мой друг, тоже в курсе. Он в курсе всего, поэтому со мной ничего не случится, когда я войду в шестнадцатую квартиру и заткну это чертову дыру. Вы меня понимаете?

В темном коридоре кто-то споткнулся и выругался с сильным ирландским акцентом. Сет и Эйприл разом вздрогнули, девушка схватилась рукой за сердце.

Сет дернул головой.

— Дело не в этом. Провести вас туда проще простого. Дело не в том.

— Тогда в чем?

Сет оглянулся на дверь и зашептал, как будто опасаясь, что его кто-нибудь подслушает:

— Это опасно.

Эйприл ощутила, как холодеет кожа, как по всему телу бегают мурашки.

— Почему?

— Эта квартира… Все изменяет. Заходить туда нельзя. И еще я сомневаюсь, что кто-нибудь другой сможет увидеть… Увидеть картины.

Последние слова Сет проговорил с такой убежденностью, что Эйприл содрогнулась — ее словно прохватило сквозняком от старого окна с деревянными рамами, которые были некогда выкрашены белой краской, но теперь совсем облупились.

Сет указал на стену.

— То, что он сотворил, ни с чем нельзя сравнить. Вот это всего лишь копия. А его картины… Они просто неправильные. Невероятные. Они движутся, они живые.

Сет отвернулся, словно был не в силах вынести выражение страха на ее лице.

— Он до сих пор там. Хессен. В той квартире. И он там не один.

Наконец-то настал тот час, когда он может вернуться в свою квартиру на цокольном этаже. Стивен шагал вниз, ощущая усталость в мозгу, спине и ногах, как будто все его существо было изнурено непосильным трудом. Он шел к жене. Обычно он спускался к ней на полчаса во время обеденного перерыва, а возвращался совсем в половину седьмого вечера, когда на смену заступал ночной портье.

Стивен составлял для Дженет все ее общество, был для нее единственным живым голосом, хотя давно уже считался молчуном. Обитатели дома предпочитали говорить сами и любили старшего портье за то, что он слушает, а не заполняет их пространство и время своей персоной. Подобная тактика имела ряд преимуществ. Чем меньше болтаешь, тем проще живется.

Стивен подошел к двери своей казенной квартиры в единственной части цокольного этажа, застеленной ковром. Рядом скрежетал, звякал и тяжело вздыхал мотор, приводивший в движение лифт — он заглушал даже далекое гудение бойлерной. Эти звуки населяли пространство внизу постоянно, стоит немного сосредоточиться, и услышишь. После переезда сюда, когда Стивен только получил эту работу, они оба с Дженет сомневались, что смогут привыкнуть к постоянному шуму. Но если Стивен и научился чему-либо, служа старшим портье в Баррингтон-хаус, так это тому, что человек быстро привыкает ко всему и смиряется с тем, что не в силах изменить.

Вставляя ключ в замочную скважину, он подумал, а сознает ли теперь Дженет грохот механизмов в подвале или гул машин, проезжающих по улице над их квартирой. Дженет ведь теперь вообще не выходит из дома, если только он не вывозит ее куда-нибудь. Но не дальше мили в любом направлении.

В их малюсенькой прихожей, где нельзя было даже толком наклониться, Стивен сбросил с ног ботинки. Теплый воздух и запах выделений больного человека немедленно ударили в лицо. Квартира мала даже для одного, не говоря уже о двоих. Однако Дженет почти не двигается, поэтому им хватает.

Протянув руку, Стивен нащупал выключатель рядом с дверью гостиной. Старые занавески и дешевый ковер задавали оранжевый тон, и этот цвет почему-то еще сильнее сжимал пространство. Стивен не любил задерживаться дома надолго и по вечерам почти сразу же ложился спать. Чтобы забыться после полного скорби дня.

В обед он не стал спускаться, чтобы включить Дженет телевизор. Сегодня не смог, наверху было полно работы. Поэтому Дженет так и провела весь день и часть вечера в темноте.

Безмолвная и неподвижная, она сидела в кресле точно в той же позе, в какой он оставил ее поутру, в розовом халате и с пледом в шотландскую клетку, наброшенным на ноги.

Стивен почувствовал запах мочи.

Должно быть, она хочет пить — стакан с соломинкой на маленьком столике у нее под рукой был пуст.

Но экскрементов не было. Ах да, она сходила утром, до того, как он ушел наверх.

Стивен с удовольствием открыл бы окно, чтобы проветрить маленькую комнатку — из-за близости к бойлеру жара стояла невыносимая, — однако окно располагалось прямо за креслом Дженет, а он не хотел, чтобы ее продуло.

В кухне, вечно напоминавшей ему о трейлерах, которые они арендовали в Девоне, Стивен открыл холодильник. Вся пластиковая мебель и миниатюрная встраиваемая техника были как будто созданы для кукольного домика. Тоже мне, жизнь.

Холодильник загудел и затрясся. Еще осталось три готовых обеда для микроволновки. Он разогреет жаркое по-ланкаширски. Карри что-то не хочется после того, как целый день нюхал подмышки Петра. Когда он подкрепится, то покормит Дженет макаронами с сыром, только сначала как следует остудит. Она не может пожаловаться, если слишком горячо, — приходится читать по глазам.

Когда микроволновка забурчала, позвякивая, и залилась светом, Ставен вошел в комнату и включил телевизор пультом и сейчас же убавил звук. Затем он медленно развязал серебристый галстук, расстегнул пуговицы на манжетах и закатал рукава. Дженет наблюдала за ним.

Стивен достал из маленького шкафчика над камином бутылку односолодового виски «Мистер Альфрези», подаренного ему на прошлое Рождество. Последняя бутылка, однако под Рождество жильцы особенно щедры. Заботься о них, и они позаботятся о тебе, он всегда так говорит своим подчиненным, и Сету скажет то же самое, когда будет сдавать ему казенную квартиру. Оставит несложные инструкции, даст пару советов — он мечтает об этом последние десять лет. И скоро свершится!