Бентли Литтл - Почтальон

На следующий день Дуг получил извещение от компании «Форд», в котором говорилось, что организация защиты прав потребителей добилась своего, гарантия на двигатель его «бронко» продлевается еще на год. Пришел чек на два доллара от компании «Поляроид» – за какую-то переплату – и письмо Билли от матери Триш, в которое была вложена пятидолларовая бумажка.

Спустя еще один день опять пришло письмо Билли, на этот раз от матери Дуга. В конверте лежал один доллар; мать Дуга была состоятельнее матери Триш, но более прижимистой. В другом письме оказалась бесплатная подписка на журнал «Фрукты месяца» с приложением записки от анонимного дарителя: «По случаю вашего дня рождения». Подписка была адресована Триш, которая родилась в январе. День рождения Дуга приходился на в октябрь, то есть еще через несколько месяцев.

– Кто нам это прислал и почему? – недоумевала Триш, разглядывая небольшую коробочку с аппетитными красными яблочками.

Дуг не знал, но сам факт ему не понравился.

Кроме того, он уже начал беспокоиться из-за отсутствия счетов. Прошла ровно неделя после самоубийства Ронды, и хотя пока не было никаких оснований обвинять человека, занявшего его место – Джона Смита, – Дуг усматривал нечто неестественное в том, что за это время не пришло ни одного счета и ни одного рекламного листка. Было в этом что-то подозрительное и тревожное. Дуг удивился бы, если бы они не появлялись один день, но когда так, день за днем, в течение недели! Почта по своей природе не бывает специально хорошей или плохой. Ей безразлично, какие новости и какие сведения к вам приходят. Почта отбором не занимается.

Поэтому количество странных явлений, которые пришлись на последнюю неделю, можно было считать достигшим астрономических величин.

Кроме того, Дуг прекрасно помнил, что счета за воду и газ приходят именно в эти дни.

Если они не придут до понедельника, сказал он Триш, придется поехать в город и поговорить с Ховардом.

– Что за паранойя! – воскликнула Триш. – Если нечего делать, начни убирать мусор за домом. Начни заниматься своим сараем. Сделай что-нибудь полезное! Хватит строить теории о каких-то безумных заговорах!

– О каких теориях ты говоришь? – возмутился Дуг. – У нас явно пропадает часть корреспонденции. Поэтому я просто хочу сообщить об этом почтмейстеру.

– Не заговаривай мне зубы! Как только ты увидел нашего нового почтальона, ты только о нем и думаешь.

Триш была права, хотя Дуг не смог бы так четко это сформулировать. У него возникало желание поговорить с женой о почтальоне – так, вообще, хотя все его разговоры о почте и пропавших счетах могли передать ей его мысли и подозрения. Наряду с отсутствием счетов и рекламной продукции его начала беспокоить однозначная направленность получаемой корреспонденции. Раньше такое количество добрых вестей не приходило даже в течение месяца, не говоря уж о нескольких днях, и подобное совпадение тоже, на его взгляд, не поддавалось логическому объяснению. Тут должно совпасть слишком много факторов и случайностей. И все это нельзя отнести только на счет некомпетентности почтового служащего.

Дуг вспомнил, как тщательно почтальон сортировал корреспонденцию из почтового ящика.

– Я хочу позвонить Ховарду, – повторил он упрямо.

На следующий день Ховард позвонил сам, откликнулся на их приглашение приехать поужинать. К телефону подошла Триш, и хотя Дуг сразу сообразил, с кем разговаривает жена, он решил не напоминать ей о проблемах с почтой.

Почтмейстер переживал тяжелый период, и Дуг не хотел отягощать его дополнительными заботами. Если все свои претензии он отложит на одну недельку, ничего страшного не произойдет.

И вообще лучше заниматься этим в рабочей, а не в домашней обстановке.

Триш предложила Ховарду приехать в субботу и пообещала устроить жареное мясо с картошкой, против чего почтмейстер, естественно, не возражал.

– Знаешь, что, – заговорил Дуг вечером, перед тем, как ложиться в постель. – Мне уже не хватает рекламной продукции. Обычно я выбрасываю большинство этого мусора, не читая, но сейчас, когда он совсем перестал приходить, такое ощущение, что мы отрезаны от общества. Это почти так же, как не получать газету. Я не понимаю, что происходит.

Триш повернулась на бок и выключила ночник.

– Надоел ты мне со своей почтой. Давай лучше спать.

Лейн Чэпмен жил в большом доме на вершине холма, неподалеку от развалин старого поселения Анасази. Дом смотрелся очень современным – несимметричные угловатые плоскости из стекла и дерева. Внутри все выглядело словно из магазина: белые плетеные дорожки на белых мексиканских половых плитках, огромные белые диваны, голые белые стены, на которых крепились светильники и художественные плакаты в рамах. Билли шел по мощеной дорожке и разглядывал внушительную двухэтажную конструкцию. Он восхищался этим домом, ценил его, но не любил. Он казался ему холодным, больше похожим на художественную выставку, чем на жилое помещение. Мальчики предпочитали проводить время в небольшом, но уютном доме Элбинов.

Билли никогда не говорил Лейну о том, что и родители друга кажутся ему такими же холодными и замкнутыми. Мистер Чэпмен вообще редко появлялся дома, но когда появлялся, Лейн старался не попадаться ему на глаза. Он редко улыбался, постоянно сквернословил и общение с детьми считал пустой тратой времени.

Билли не был уверен, что мистер Чэпмен вообще знает его имя, хотя они с Лейном дружили еще с детского сада. Миссис Чэпмен практически не выходила из дома, но в ее неизменной улыбке сквозило что-то фальшивое, а в ее постоянной любезности было нечто назойливое.

Лейн обожал свою мать, но Билли сомневался, что это чувство взаимное. Миссис Чэпмен очень напоминала свою роскошную белую мебель.

Прежде чем переехать сюда, на Сосновое Взгорье, Чэпмены жили в стандартном бревенчатом коттедже недалеко от Элбинов. Новый дом отец Лейна построил собственноручно как образец своего строительного искусства. Позже Чэпмены обзавелись номером телефона, которого не было в справочниках, и теперь в гости к ним попадали только по особому приглашению.

Билли нажал кнопку звонка и услышал в глубине дома приглушенный звук медных колокольчиков. Через некоторое время Лейн распахнул дверь и вышел на крыльцо.

– Пошли, – бросил он. – Лучше прогуляемся. Отец дома и злой как черт. Только что накрылся его контракт с «Гэгом и сыновьями». Он в дурном настроении. Снова грозит отвести меня к Бешеному Карлу.

Билли рассмеялся. Бешеным Карлом называли старейшего парикмахера города. Ветеран второй мировой, увешавший всю свою маленькую парикмахерскую изображениями тысячедолларовых купюр, он считал своим патриотическим долгом следить за длиной волос у всех мальчишек города. Игнорируя желания клиентов, Карл стриг всех на армейский манер. Однажды, несколько лет назад, отец отвез Билли к Бешеному Карлу и попросил всего лишь немного подровнять волосы за ушами. Карл обрит его почти наголо, и несколько недель Билли пришлось терпеть постоянные насмешки в школе. Ясное дело, что с тех пор они с отцом даже близко не подходили к этой парикмахерской.