Наталья Калинина - Зеркальный лабиринт

После ужина почти все остались в столовой, решив скоротать время за игрой в карты. Вынужденный арест и невозможность выйти на улицу сказались на общем настроении. Ужин прошел не в таком весело-шумном гуле, какой раздавался обычно за столом, а в напряженном молчании, нарушаемом лишь просьбами подать то соль, то оливковое масло. Не удавались шутки, разговоры гасли, не успев разгореться, не раздавались похвалы нашему шеф-повару. Впрочем, и сам Давид сидел с таким задумчивым видом, будто его совершенно не касалось происходящее.

Игра меня не привлекала, и когда ко мне подошла Моника и предложила поговорить о наследстве, я с радостью согласилась, Рауль примкнул к остальной компании.

Мы с Моникой уединились на кухне, приготовили по чашке кофе и сели на придвинутые к разделочному столу высокие табуреты.

– Тебе этот дом не кажется слишком безликим? – спросила вдруг Моника, размешивая сахар в чашке.

– В каком смысле? – не поняла я.

– В нем нет и намека на личную жизнь бывших хозяев. Возможно, ты не обратила внимания, ведь этот дом – первый, где ты побывала. Но на нашем счету он уже не знаю, какой. И в каждом доме всегда было что-то живое, уютное, когда складывается впечатление, что ты живешь не в гостинице, а приехал к знакомым погостить. Здесь же, несмотря на то, что нас и вином угощают, и постарались обеспечить всеми удобствами, дом какой-то… нежилой. Казенный. Конечно, может быть, дело в том, что его лишь недавно отреставрировали, и мы – одни из первых постояльцев. Но, обустраивая дом, будто забыли позаботиться о такой важной детали, как погружение в его историю. Вот ты заметила, например, что на стенах отсутствуют какие-либо картины, фотографии? За исключением того ужасного натюрморта в комнате с пианино. В домах, где мы останавливались прежде, частенько встречались фотографии бывших хозяев, какие-то их личные вещи – вышитые руками хозяйки картины, трубки хозяина, инструменты… А здесь все вещи мне кажутся собранными из разных мест. Не знаю, как объяснить тебе мои ощущения, Анна. Да, я обращаю внимание на детали, и в этом месте их явно не хватает. Это «казенный» дом, переделанный для туристов в гостиницу чужими, не хозяйскими руками. Вот такие мои ощущения.

Я призналась в своей попытке найти хоть какие-то упоминания об этом месте среди находящихся в библиотеке книг.

– Вот, ты точно заметила, что не хватает информации! – обрадовалась Моника, найдя в моем лице понимающую собеседницу. – Это огромное упущение! Ведь на сайте тоже мало рассказывается… Словно этот дом купили ради выгоды, и новые хозяева о нем ничего не знают и озабочены лишь тем, чтобы просто сдавать место под отдых, но не сохранять историю дома, «рассказывая» ее через предметы и детали. Кстати, чем-то подобным со мной поделились и Сара с Лусией. Значит, я не одна такая.

– А ты не знаешь, что напугало Сару? – поинтересовалась я.

– Конечно, знаю! – ответила Моника с таким видом, будто возмущена моими сомнениями в ее полной осведомленности во всех сферах жизни. – Когда она брала из буфета тарелки, ей показалось, что из зеркала на нее глянуло незнакомое девичье лицо. Всего лишь мгновение, и наваждение исчезло, а бедная Сара напугалась до крика. Но, думаю, ей всего лишь это показалось.

– Лусии вообще «показалась» фигура заходящей в комнату девушки, – вспомнила я.

– Да? Точно, что-то такое она говорила.

– Может, отсутствие семейных фотографий решили компенсировать фамильным призраком? – пошутила я. Моника улыбнулась и напомнила:

– Кстати, о фамильных делах… Займемся твоим наследством!

Я рассказала ей, что нам с двоюродной сестрой, которая, как и я, проживает в Москве, досталось наследство от дедушки в испанском поселке Санрок: дом и давно не работающая полуразрушенная фабрика, главной ценностью которой являлась земля. Мэрия поселка уже давно засматривалась на этот участок, желая использовать его под новые застройки, и предлагала купить за неплохие деньги. Но со вступлением в права наследования оказалось немало сложностей. Во-первых, хоть дедушка и постарался заранее оформить на нас с Марией бумаги, не все вышло так легко, как ему бы хотелось. Во-вторых, нас волновал налог на наследство. Но самая главная сложность заключалась в том, что дедушка пропал, тело его найдено не было. И доказательством его смерти являлось лишь письмо, направленное им еще до гибели доверенному лицу о том, что он по собственному желанию принял решение уйти из жизни. И вот что нам теперь с этим всем делать?

Моника слушала меня, не перебивая. Хоть и видно было по ее лицу, что возникло у нее немало вопросов.

– У меня есть копия того письма, – сказала я. – Тут, с собой. Постоянно ношу в сумочке.

– Стоит взглянуть! – оживилась девушка.

Я поднялась на второй этаж и застала неожиданную картину. В кресле, забравшись с босыми ногами и эффектно сложив их так, словно желая выставить напоказ в самом соблазнительном виде, сидела Лаура. Коротенькое платьице задралось, обнажая бедра, но это, похоже, совсем ее не смущало. Как не смущало и оголенное плечо, выглядывающее в широкий вырез. Опершись одной рукой на локоть и притулив щеку на ладонь, Лаура с легкой полуулыбкой наблюдала за выступающим перед ней Чави. Поза парня тоже заслуживала внимания: Чави стоял перед креслом, в котором сидела девушка, на одном колене, невольно вызывая ассоциации с готовым исполнить серенаду перед балконом средневековой красавицы кавалером. Впрочем, Чави не только собирался исполнить «серенаду», он уже играл что-то на гитаре – не столько самой Лауре, сколько ее коленкам.

В тот момент, когда я поднялась на этаж, Чави закончил игру и обратился к девушке:

– Красотка, вместе – я и ты, мы бы могли совершить великий переворот! Если бы ты согласилась играть в нашей группе, мы взорвали бы мир! Мировая слава – разве тебя это не привлекает? У тебя столько талантов…

Он красноречивым взглядом скользнул по голым ногам девушки.

– А если создать собственную группу! О, мы заткнули бы за пояс не только твоего брата с его несговорчивостью, но и рок-легенды! Ты только послушай эту тему…

И Чави вновь, тряхнув дредами, страстно забренчал на гитаре, не заметив усмешки, которой «наградила» его «сеньорита» за пламенную речь.

Это могло бы выглядеть комичным… но такие «игры» до добра не доведут. Однако, ничего не сказав, напротив, постаравшись проскользнуть мимо парочки как можно незаметней (Чави, увлеченный игрой, меня так и не увидел, а Лаура послала мне самую невинную улыбку), я скрылась в спальне.

И как вести себя в этой ситуации? Чави, похоже, совершенно наплевать на то, что рядом находится его девушка. Он в открытую завел «брачные танцы» вокруг Лауры, которая такое поведение друга брата только поощряет. Если бы Лаура сверкала коленками перед Давидом, я бы еще нашла объяснения… Но при Чави? Разве что только она надумала таким путем вызвать ревность любимого человека…