Алексей Маврин - Псоглавцы

Взвизгнули колодки, и дрезина дёрнулась, резко сбросив ход. Сила инерции кинула оборотня мимо Кирилла к заднему борту кузова, а Кирилл, уклонившись, врезал лопатой оборотню по хребту. Зверь не удержал двойного толчка, вышиб задний борт и вылетел из кузова.

Он упал на шпалы и перевернулся через башку. Лиза дала газ. Дрезина покатилась на полуоглушённое чудище, которое копошилось между рельсами. Железная лапа низкой вагонной сцепки уже нацелилась в косматый бок оборотня, но зверь повернул голову с багрово блеснувшим глазом, увидел угрозу, бешено лягнул ногами и сбросил себя с железной дороги в кювет. Дрезина прошла стороной.

Дрезина опять разгонялась, стуча на стыках, словно зубами от ужаса. Кирилл бросил лопату и схватился за крышу кабины. Фары освещали опустевшую узкоколейку, лесенкой утекавшую во тьму. А из этой тьмы постепенно появился бегущий вслед за дрезиной оборотень.

Эта был тот зверь, которого Кирилл хотел заколоть пожарным багром. Он бежал огромными прыжками, широко разбрасывая лапы и могуче двигая плечами. В руке он сжимал палку от багра. Опущенная, повёрнутая набок башка смотрела вперёд, на уходящую дрезину, одним глазом, как у коня, что в ямщицкой тройке идёт пристяжным.

Дрезина набирала ход, а оборотень в беге пригибался всё ниже, стараясь догнать. Несколько мгновений расстояние между дрезиной и зверем не менялось, а потом начало сокращаться.

— Газуй! — крикнул Лизе Кирилл.

Лиза молча дёргала рычаг передач и давила ногой на педаль, но оборотень был всё ближе. Вот он уже почти поравнялся со сцепкой…

Однако теперь чудище не хотело прыгать на капот и ломиться в кабину через лобовое окно. Чудище нырнуло в темноту левее фары и с размаху всадило палку от багра под крышку капота в открытый по бокам двигатель дрезины. А потом с шумом ссыпалось в канаву под насыпью и врезалось в кусты.

Дрезина улетала прочь с палкой, торчащей из двигателя, как стрела из скулы. Фары освещали пустую узкоколейку: шпалы, шпалы, шпалы, шпалы. А потом их ритм замутился белым паром. Он полез из движка, как из чайника, и ветер срывал его, будто пену с волны. Оборотень знал, куда нанести удар. Палка от багра выбила патрубок водяного охлаждения. Через минуту-другую перегретый двигатель заклинит, и дрезина остановится сама.

Кирилл растерялся. А Лиза вдруг на всём ходу начала выбираться из кабины. Она распрямилась во весь рост, стоя на порожке. Ветер принялся трепать её волосы, не давал говорить. Кирилл в кузове присел на колено, держась за борта.

— Надо! Прыгать! — задыхаясь, крикнула Лиза и для пояснения указала рукой на канаву под насыпью.

— Зачем? — глупо спросил Кирилл и сразу догадался сам.

Надо сбежать прямо сейчас, пока псоглавцы далеко, и пусть они гонятся за пустой дрезиной, которая остановится через километр-два. До деревни дрезина не дотянет, это точно. А у Лизы с Кириллом появится запас времени, чтобы добраться… ну, хотя бы до усадьбы Шестакова, где у Ромыча должно быть оружие, а ворота железные.

Лиза посмотрела Кириллу в глаза, словно убедилась, что он всё понял, и спрыгнула на обочину. Некоторое время она бежала, держась за кабину, а потом отпустилась, пронеслась несколько шагов, по-женски разведя руки, и исчезла в канаве.

Кирилл не испугался прыгать, страшно было оставить дрезину. Здесь они один раз уже отбились от оборотней, может, и дальше повезёт… Бросить дрезину — как бросить надёжный катер и нырнуть в открытое море. Но из-под горбатого капота 51-го ГАЗика валил пар, движок надрывно подвывал. Дрезина была обречена.

Кирилл перекинул ногу через борт, соскочил на порожек кабины, потом, пока не успел осмыслить и оробеть, — на землю, быстро-быстро побежал по трухлявым кромкам шпал — дрезина мощно тянула его вперёд, наконец отцепился, сделал несколько огромных прыжков, неудержимо слетая со склона в канаву, и затормозил на дне в бурьяне, чудом сохранив равновесие. Дрезина уносилась вдаль по насыпи, дымила движком и прощально светила фарами.

Фары угасли за поворотом, и наступила темнота. Кирилл кинулся обратно, к Лизе. Она сидела на склоне насыпи и плакала, закрыв лицо ладонями. По законам жанра она должна была вывихнуть ногу.

— Нога? — Кирилл упал на колени и стал ощупывать голени у Лизы.

— У… у… ушиб… лась!.. — всхлипывала Лиза.

— Идти можешь?

— Мо… могу.

— Тогда бежим!

Он схватил её за руку и потянул за собой. Дорог или тропинок он не знал, но сориентироваться было не сложно.

Путаный, тесный, густой лес оказался почти непроходим. Тонкие многоствольные деревца торчали вкривь и вкось, листва заслоняла обзор. Кирилл знал, что такие дебри называются мусорными, потому что родились из мусора, который остался на вырубке естественного леса. Ни порядка, ни передышки. Пробираться можно было только след в след. Кирилл двигался первый, ломая ветви, разгребая кусты, с трудом выдирая ноги из древесного хлама. Джунгли, но какие-то дрянные, душные. Даже нет: в джунглях, похоже, всё растёт одно на другом, карабкается к солнцу по соседям, опирается на ближних. А тут всё вытесняет друг друга, плющит, топчет. Джунгли строят сами себя до неба, как живая пирамида, а здесь давка, будто в метро.

Исцарапанный, облепленный паутиной, Кирилл выломился на какую-то дорогу, и такая же исхлёстанная из куста выбралась Лиза.

— Подожди! — приказал Кирилл, хватая её и останавливая.

Они замерли, прислушиваясь. Если псоглавцы преследовали их, то здесь не проскользнуть бесшумным хищником, треск и хруст выдадут любого. Но шума погони не было. Вместо него где-то вдали что-то протяжно прогрохотало.

— Что это?

— Мост, — прошептала Лиза.

Точно: узкоколейка проходила по мосту. А грохот — потому что их брошенная дрезина прокатилась по железному пролёту.

Грохот умолк, осталось только чириканье ночных птиц.

— Пойдём, — негромко сказал Кирилл. — Нет, погоди.

Он обхватил Лизу и стал целовать её в губы, в глаза, в волосы. Потом отстранился и пошагал вперёд, держа Лизу за руку.

По тёмно-синему небу проплывали чёрные клочья дыма, но иногда они разъезжались, и небо открывало глубину созвездий, а на дороге становилось светлее.

Дорога вывела к ручью. Когда-то здесь был брод, а сейчас всё пересохло. Слева, в сотне метров от бывшего брода, ручей пересекала узкоколейка. Это там стоял мост на двух кирпичных быках. Ложе ручья белело под тёмной железной балкой пролёта. Лиза торопливо дёрнула Кирилла назад. Они укрылись за кустом и осторожно выглянули.

По мосту медленно шли оба псоглавца. Теперь Кирилл разглядел их полностью, хотя только силуэтом. Широкие спины и могучие плечи. Странные и ловкие руки: от плеч до локтей короткие, дальше вытянутые. Толстые шеи с загривками. Собачьи головы с торчащими ушами. Выгнутые назад длинные ноги в ходьбе пружинили от силы. Твари двигались сгорбившись, но похоже, что эта осанка для них была естественной. Псоглавцы не производили впечатления уродов или мутантов. Казалось, что такими, как есть, их вылепила эволюция.