Алексей Курганов - Бродяга

Кришну и Бумбу он не видел и не знал, что с ними. Связь молчала. Звездолет удалялся. Чел включил автономные двигатели и остановил вращение. Прикинув, что догнать звездолет ему уже не удастся, он все же потратил значительное количество энергии на собственное торможение и стал внимательно осматривать видимое пространство… Единственный вариант спасения теперь состоял в том, что его могут подобрать нападавшие. Поэтому он, как только опомнился, включил связь и постоянно вызывал Кришну, хотя понимал, что сам не погиб только по счастливой случайности, и что спутникам могло так не повезти, как ему. Мимо проплывали осколки, бутылки, разбитые двери, вывороченное кресло — все вперемешку с каким-то мусором и пылью, Он стал лавировать и искать спутников. На глаза ему попался метрах в пятидесяти пустой шлем, подобрав который, Чел попытался определить, из запасных он, или чей-то.

— Сволочи вы вес!.. Дерьмо собачье! ….! — Зло поливал эфир руганью Чел, но ответом ему было молчание. Совсем отчаявшись, он все же решил не отставать слишком от звездолета и выработал все, ресурсы передвижения. Теперь ему оставалось уповать только на бога, но в него Чел не верил.

Он что-то бормотал, то кричал, иногда ему слышались чьи-то голоса, и Мел требовал повторить ответ, но ответа в очередной раз не было, и Чел замолчал, покорившись судьбе.

Ему казалось, что прошла целая вечность, он удивился, почему все еще дышит и почему кислород, запасов которого хватало лишь на десять часов, продолжает поступать исправно в легкие.

Но всему приходит конец. Пришел конец и мучениям Чела. Ему повезло, подплывшая шлюпка втянула его внутрь.

Какие-то люди в стандартной зеленой форме молча освободили Чела от скафандра и отвели, толкая в спину оружием, в узкую темную каюту. На вопросы они не отвечали, а за ругань Чел тут же получил по почкам. «Хоть не глухие!», — оскалясь на удар, процедил Чел.

…Следующие дни он провел в одиночестве, пытаясь стучать в стены, разговорить охранников, но за каждую новую инициативу приходилось расплачиваться общим ухудшением здоровья. Приходя каждый раз в себя и немного оправясь, он требовал начальство, грозил судом, настаивал на соблюдении прав Человека… и все повторялось по новому кругу… В конце концов здравый смысл взял вверх, Чел решил поберечь здоровье.

Его так никуда и не вызывали, но, когда он почувствовал, что корабль захватчиков начал длительное торможение, стало понятно, что скоро все прояснится.

…Его перевели в посадочную шлюпку, которая, нырнув в атмосферу планеты, в скором времени уже неслась над каким-то городом, пока не села на аэродром. Но и тут с ним не церемонились, затолкали в фургон грузовика и отвезли в тюрьму. В настоящей планетарной тюрьме Чел еще ни разу не бывал, и более бывать вряд ли захотел бы. Недели за две он здорово похудел, оброс длинной щетиной и стал чувствовать, что потихоньку начинает сдавать. Ежедневные порции хлеба и воды он съедал автоматически, отрешенно гадил в бачок и спал без сновидений на подстилке в углу камеры. Единственным развлечением служило раздавливать на себе каких-то насекомых еще до того, как те вопьются в кожу, но это удавалось редко. Иногда его избивали, но не сильно, просто для порядка.

Но Чел все ждал и ждал, надеясь получить если не объяснений своих «преступлений», то хотя бы оглашения срока, который он получил. И вот настал день, когда двери камеры открылись и вошедшие, судя по всему, высшие офицеры вежливо пригласили Чела на выход. Проходя через тюрьму, он отметил, что ни на лестничных клетках, ни во дворе не было ни одного надзирателя или заключенного. Так, тайком, он был перевезен в центральное здание города. Его со всеми предосторожностями провели в боковую дверь огромного не то храма, не то государственного учреждения.

И еще он успел заметить многочисленные портреты… самого себя. Крупным планом над входом. Огромное изображение вовсю стену напротив. Его заросшее лицо с внимательно смотрящим взором.

Чела привели в небольшую комнату, просто обставленную. На единственном, выходящем за рамки этой спартанской обстановки, длинном диване восседал серьезный, еще не старый человек в военной форме. Чел остановился напротив, и некоторое время его бесцеремонно рассматривали сидящие тут же, вокруг предводителя, его несколько, по-видимому, советников. Человек напротив смотрел прямо в глаза Челу, и по выражению его лица ничего нельзя было определить. Один из советников наклонился к главному и что-то ему тихо сказал. Главный усмехнулся и откинулся на диване. Чел первым нарушил затянувшуюся паузу:

— Что вам от меня нужно? Где мои спутники по кораблю?

Главный после короткого молчания подался вперед и бросил:

— Говорим здесь только мы… Когда будет нужно говорить тебе, мы скажем… Я, думаю, он подойдет, — полувопросительно-полуутвердительно обратился он к советникам и повернулся к Челу. — Тебе повезло, вонючий шакал. Ты будешь нашим богом.

И он захохотал вместе с остальными. Затем приподнял руку вверх и воцарилось молчание. Он продолжал:

— Ты будешь выполнять все то, что тебе скажут. Лишнее слово, произнесенное тобой, будет тебе приговором. Уведите.

И Чела с такими же предосторожностями отвезли назад.

Около недели Чела держали и тюрьме, но отношение к нему несколько изменилось Сменились надзиратели, прекратились побои, стали лучше кормить. После того, как его привезли назад, ему вручили листки с текстом — он должен был заучить его наизусть. Состоялась и проверка, где Челу пришлось повторить все написанное. Текст состоял из того, что он, Бог, явился, чтобы спасти род людской, исцелить больных и навести на путь истинный заблудших, а так же покарать неверных. Всю эту прокламацию нужно преподнести всем верующим в день Святого Пришествия перед многотысячной толпой и перед телекамерой — репортаж будет вестись на всю планету. Челу посоветовали как следует подготовиться, чтобы, не дай бог, у народа не возникло сомнений. Для этой цели в камеру доставили зеркало и видео, чтобы Чел как следует отрепетировал речь. «Насильно становиться „Богом“? — думал Чел. — Ладно, вы получите своего Бога, только мы еще посмотрим, что из этого выйдет… Так просто использовать и убрать не получится». Чтобы его поведение не вызывало подозрений, Чел исправно выполнял то, что ему говорили. По-видимому, его старание было отмечено, и надзор несколько поослаб. Чел попытался, однако, выяснить, что же произошло с Кришной и Бумбой, но главный пресек разговор тут же, заметив, впрочем, что таких он не знает… Так пролетела неделя…

Ранним утром, едва забрезжил рассвет, Чела подняли и заставили облачиться в длинный белый балахон… Затем он повторил вновь все свое выступление, повышая, где надо, интонацию, и даже доводя речь до громового голоса, жестко жестикулируя руками. Во время последней репетиции он видел, какое впечатление производит все сказанное на тех, кто помогал ему одеваться. Грозно посмотрев на помощников, Чел рыкнул, чтобы они не копошились и сразу везли его на площадь, и его несколько растерявшиеся опекуны тут же обещались все исполнить.