Брэм Стокер - Талисман мумии

После завтрака мистер Трелони повёл нас в кабинет, говоря по дороге:

– Я просил Маргарет присутствовать при нашем разговоре тоже.

Когда мы сели, он серьёзно произнёс:

– Вчера вечером я сказал, что у нас есть что рассказать друг другу. Осмелюсь предположить, что Вы думали, что это касается Маргарет и вас. Это так?

– Я думал именно так.

– Хорошо, мой мальчик, все правильно. Мы говорили с Маргарет, и я знаю о её желаниях.

Я крепко пожал протянутую им руку, а затем поцеловал Маргарет, подвинувшую свой стул ближе ко мне, чтобы мы смогли держаться за руки во время разговора с ним, а он продолжал, несколько поспешно, что было неожиданно для меня:

– Вы знаете очень многое о моей охоте за этой мумией и вещами, ей принадлежавшими; осмелюсь добавить, что вы догадываетесь о многих моих теоретических доводах. Но это я могу объяснить в любое время позже, спокойно и уверено, если возникнет в том необходимость. О чем мне обязательно надо посоветоваться с вами сейчас, заключается в следующем: Маргарет и я не достигли соглашения по одному вопросу. Я говорю о проведении эксперимента; эксперимента, который смог бы увенчать все, чему я посвятил двадцать лет исследований, жизни в опасности и массу подготовительной работы. С помощью этих трудов мы могли бы узнать о вещах, которые в течение веков были скрыты от глаз и из памяти человечества. Мне бы не хотелось, чтобы моя дочь присутствовала при этом, так как не могу закрыть глаза на тот факт, что эксперимент может быть сопряжён с опасностью – великой опасностью неизвестной природы. Однако, я неоднократно встречался в своей жизни с исключительными опасностями неизвестного происхождения; таким же опытом обладает мой бесстрашный ученик, который помогал мне в работе. Что касается меня, я готов пойти на любой риск. Это послужило бы на пользу науке, истории и философии; и мы смогли бы перевернуть ещё одну старую страницу человеческой мудрости в наш прозаический век. Но мне ненавистна мысль подвергать такому риску свою дочь. Её юная счастливая жизнь слишком драгоценна, чтобы можно было обращаться с ней столь легкомысленно, особенно теперь, когда она находится на самом пороге нового счастья. Я не желаю видеть, как она лишится жизни, как случилось с её дорогой матерью…

Он на мгновение замолчал и прикрыл глаза руками. В то же мгновение Маргарет оказалась возле него, обнимая и целуя его, успокаивая ласковыми словами. Затем, выпрямившись, держа одну руку на его плече, она сказала:

– Отец! Мама не приказывала тебе оставаться возле неё, даже когда ты задумал отправиться в то полное опасностей путешествие в Египет, хотя эта страна в то время была целиком охвачена войной, чреватой всякими опасностями. Ты сам рассказывал мне, как она считала тебя вправе быть свободным и ехать туда, куда тебе нужно, хотя, ты говорил, что она знала, что тебе грозят опасности, и беспокоилась о тебе, и вот тебе доказательство!

– Она приблизила к его глазам своё запястье со шрамом, который, казалось, источал кровь. – Теперь дочь своей матери поступает так, как на её месте поступила бы мать! – Затем она обернулась ко мне: – Малкольм, ты знаешь, что я люблю тебя! Но любовь зиждется на доверии, и ты должен доверять мне в опасности не меньше, чем в радости. Ты вместе со мной должен стоять рядом с отцом перед этой неизвестной опасностью. Вместе мы можем преодолеть её; или вместе мы не добьёмся успеха – вместе мы умрём. Таково моё желание; моё первое желание, предъявляемое будущему мужу! Ты же думаешь, что я права как дочь, правда? Скажи отцу, что ты об этом думаешь!

Она была похожа на королеву, снисходящую до мольбы. Моя любовь к ней возрастала безмерно. Я встал возле неё, взял её за руку и сказал:

– Мистер Трелони! В этом Маргарет и я представляем одно целое!

Он крепко сжал наши руки, затем с глубоким волнением произнёс следующее:

– Именно так поступила бы её мать!

Мистер Корбек и доктор Винчестер пришли в точно назначенное время и присоединились к нам в библиотеке. Несмотря на безмерное счастье, которое охватило меня, я предчувствовал, что наша встреча будет весьма важной. Ведь я не мог забыть о только что случившихся странных событиях; мысль о том, сколь странные вещи могут происходить, не оставляла меня, довлела надо мной, как облако, которое окутало всех нас. Видя, в каком серьёзном настроении находятся мои товарищи, я понял, что каждый из них занят некоей доминирующей над всем другим мыслью.

Мы сели, образуя кружок вокруг мистера Трелони, который придвинул своё огромное кресло к окну. Маргарет села возле него справа, я – рядом с ней. Мистер Корбек слева, а доктор Винчестер – напротив. После нескольких секунд молчания мистер Трелони обратился к мистеру Корбеку:

– Вы рассказали доктору Винчестеру, как мы условились обо всем, что произошло до сих пор?

– Да, – подтвердил он.

Мистер Трелони продолжал:

– А я рассказал все Маргарет, так что все мы знаем обо всем! – Затем, обернувшись к доктору, он спросил: – Правильно ли я представляю себе, что вы, зная все, что знаем мы, наблюдавшие за этим явлением в течение многих лет, хотите принять участие в эксперименте, который мы надеемся произвести?

Ответ доктора был прямым и бескомпромиссным:

– Конечно! Ведь даже когда это дело было внове для меня, я обещал продолжать его до конца. Теперь, когда я многое знаю и оно оказалось столь интересным, я не оставлю его ни за какие ваши посулы. Будьте совершенно спокойны, в отношении меня. Я – учёный и исследователь различных явлений. У меня нет никого, кто принадлежал бы мне, и никто не зависит от меня. Я совершенно одинок и свободен делать с собой все что мне угодно, распоряжаться всем, вплоть до собственной жизни!

Мистер Трелони торжественно поклонился и, повернувшись к мистеру Корбеку, сказал:

– Я знаком с вашими идеями в течение многих лет, старина, так что у меня нет нужды задавать вам подобные вопросы. Что же касается Маргарет и Малкольма Росса, они уже высказали мне свои желания и не сомневаются по поводу принятого решения. – Он помолчал несколько секунд, словно приводил в порядок мысли; затем начал излагать свою точку зрения и намерения. Он объяснял все очень тщательно, видимо, постоянно имея в виду, что некоторые из нас, слушавших его, были совершенно невежественны в отношении корней и природы тех явлений, о которых шла речь; он объяснял их по ходу своего рассказа:

– Эксперимент, который предстоит нам произвести, имеет своей целью определить, существует или не существует некая сила, некая реальность в старой Магии. Вероятно, сейчас создались самые удачные условия для проведения этого испытания; мне бы хотелось сделать все возможное, чтобы оригинальная конструкция оказалась эффективной. В то, что существует некая магическая мощность, я твёрдо верю. Невозможно создать, или организовать, или симулировать мощь и в настоящее время; но я полагаю, что если в старое время такая мощь существовала, она могла обладать свойством исключительной долговечности. Что ни говори, Библия не является мифом, а в ней мы читаем, что солнце остановилось по приказанию человека и что осел – не человек – заговорил. И если Ведьма из Аэндора смогла вызвать Саулу душу Самуила, почему не могут существовать ведьмы с равными силами и почему хотя бы одна из них не дожила до сих пор? В самом деле, ведь сказано в Книге Самуила, что Ведьма из Аэндора была одной из многих и то, что именно она помогла Саулу было чисто случайным совпадением. Он только искал среди многих, кого он изгнал из Израиля, «всех тех, которые имели Гадателей [4]и были колдунами». Эта египетская Царица Тера, правившая примерно за две тысячи лет до Саула, была колдуньей и тоже имела Гадателя. Посмотрите, как священнослужители её времени и последующие представители этого сословия пытались стереть её имя с лица земли и прокляли дверь её гробницы, так чтобы никто не смог когда-нибудь прочесть её утраченное имя. И они преуспели настолько хорошо, что даже Мането, историк египетских царей, писавший в десятом веке до Рождества Христова, и располагавший всей совокупностью преданий жречества за сорок столетий до него, имея доступ к любой записи, нигде не упомянул её имени. Кстати, никому из вас не пришло в голову, когда вы думали о более поздних временах, кто же был её Гадателем?