Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки. Книга 2. Люди и призраки

Кто еще знает что ? Я чувствовал: это могло стать ключом к разгадке всей шарады.

Родителям я, конечно, не сказал ни слова. Когда сомнений не останется, я им все открою. А до тех пор, пока я не пойму, что готов к этому, буду держать рот на замке. Единственное, что я знал теперь наверняка, — среди нас живет совершенно не известный нам человек.

За два дня до Рождества в нашем доме раздался телефонный звонок. Мама сняла трубку. Отец был на работе в «Большом Поле».

— Слушаю? — сказала мама и услышала на другом конце линии голос Чарльза Дамаронда.

Мистер Дамаронд звонил нам, чтобы пригласить нашу семью на прием, который устраивала Леди в Братонском центре досуга в честь окончания строительства и предстоящего 26 декабря открытия Музея гражданских прав. Прием должен состояться в сочельник. Одежда повседневная. Мама спросила, согласен ли я пойти, и я ответил, что, конечно, согласен. Отца даже не пришлось спрашивать, потому что он все равно не пошел бы, а кроме того, он работал в сочельник: на склад пришли коробки с яичным коктейлем [25] Яичный коктейль — яично-алкогольный напиток: вино, коньяк или ром со взбитыми желтками, сахаром и сливками. Традиционный рождественский напиток, подается холодным или горячим. и мороженая индейка, которую нужно было принять и расфасовать.

Отец не имел ничего против нашего похода в Братон. Когда мама сказала об этом, он не стал возражать — просто кивнул, а взгляд его был устремлен куда-то вдаль. Наверно, он видел большой валун на берегу озера Саксон. Вот почему, подкинув отца утром в сочельник к «Большому Полу», мама вернулась домой, чтобы мы успели подготовиться к поездке в Центр досуга Братона. Хотя парадной формы одежды не требовалось, мама велела мне надеть белую рубашку с галстуком. Сама она облачилась в нарядное платье, и мы отправились в Братон.

Одна из интересных особенностей климата южной Алабамы состоит в том, что хотя в октябре может здорово подморозить, а в ноябре выпасть снег, на Рождество погода в этих краях всегда стоит теплая. Не то чтобы как в июле, но не хуже бабьего лета, это точно. Тот год тоже не был исключением. Свитер, который я надел, оказался совершенно лишним: когда мы добрались до красного кирпичного здания Центра досуга рядом с баскетбольной площадкой на Бакхарт-стрит, я здорово вспотел.

Красная стрелка указывала на Братонский музей гражданских прав — выкрашенное в белый цвет деревянное строение размером с крупный жилой трейлер, пристроенное к Братонскому центру досуга. Белое здание музея было окружено красной ленточкой. До официального открытия оставалось еще два дня, но на парковке Центра стояло много машин и чувствовалось сильное оживление. Приехавшие на машинах — в основном черные, но было здесь и несколько белых — проходили в Центр досуга. Мы с мамой пошли за ними следом. В главном зале Центра, где на стенах были развешаны рождественские венки из сосновых шишек и стояла большая украшенная елка с красными и зелеными гирляндами на ветвях, пришедшие выстроились в очередь, чтобы расписаться в книге посетителей, которой заведовала миссис Велвадайн. Гости наливали себе напиток цвета лайма из вместительной чаши. На столиках было разложено праздничное угощение: чипсы, соусы и маленькие сэндвичи, пара индеек, прожаренных до золотистой корочки и поджидающих, пока их разрежут, коротенькие колбаски и два увесистых окорока. Три последних стола были буквально уставлены яствами: торты, пудинги, пироги, — всего вволю. Жаль, что отец не пришел сюда, хотя бы для того, чтобы взглянуть на это изобилие. Настроение было веселым и праздничным, люди оживленно болтали и угощались под аккомпанемент двух скрипок. Обстановка была самая непринужденная, хотя присутствующие принарядились словно на бал. Преобладали костюмы и воскресные платья, мелькали белые перчатки и шляпки, украшенные цветами. В этой пестроте красок и богатстве нарядов даже павлин ощутил бы себя мокрой курицей. Собравшиеся были горды собой и Братоном, это было ясно без слов.

Нила Кастайл подошла к нам и крепко обняла маму. Потом вручила нам картонные тарелки и провела сквозь толпу. Индейку как раз собрались разрезать; если мы не поторопимся, самые лучшие куски расхватают. По пути Нила Кастайл указала на мистера Торнберри, который, облачившись по случаю праздника в мешковатый коричневый костюм, отплясывал под пиликанье скрипачей. Улыбавшийся во весь рот Гэвин пытался не отставать от дедушки. Мистер Лайтфут, элегантный, как Кэри Грант [26] Грант Кэри(1904–1986) — самый романтичный актер Голливуда, ставший символом целой эпохи американского кинематографа. , в своем черном костюме с бархатными лацканами, медленно продвигался сквозь толпу с картонной тарелкой, на которой были уложены слоями ломтики ветчины, куски пирога и сэндвичи, немыслимым образом сохраняя равновесие. Нам с мамой до краев наполнили тарелки всякой вкусной едой, лаймовая шипучка пузырилась в высоких стаканах. Появились Чарльз Дамаронд с женой. Они поблагодарили маму за то, что она нашла время заглянуть на праздник. Мама сказала в ответ, что не пропустила бы его ни за что на свете. Вокруг сновали дети, их бабушки и дедушки тщетно пытались их догнать. Повернувшись ко мне с лукавой улыбкой на устах, мистер Деннис спросил, не знаю ли я случайно, что за проказник намазал клеем стол несчастной миссис Харпер, да так ловко, что та завязла как муха в патоке. Я ответил, что у меня есть на этот счет некоторые соображения, но ничего конкретного я сказать не могу. Мистер Деннис спросил, не имею ли я в виду некую обладательницу козявчатого носа. Я ответил, что это не исключено.

Кто-то заиграл на аккордеоне, кто-то достал губную гармошку, и скрипки немедленно подхватили мотив. Какая-то пожилая дама в платье цвета свежей орхидеи пустилась в пляс с мистером Торнберри, и, по-моему, в этот момент он очень радовался тому, что остался в живых. Мужчина с бородкой серо-стального цвета схватил меня за плечо и, низко наклонившись, прошептал в самое ухо:

— Значит, взял да и засунул ручку от метлы ему прямо в глотку? Вот это здорово, хе-хе-хе!

Крепко сжав на прощание мое плечо, мужчина исчез в толпе.

Миссис Велвадайн и другая такая же полная дама, обе в украшенных цветочным узором платьях, ярких настолько, что природа блекла рядом с ними, поднявшись на сцену, шутливыми криками согнали с нее музыкантов. Встав перед микрофоном, миссис Велвадайн сказала, что Леди счастлива приветствовать всех пришедших разделить с ней эту радость. Музей гражданских прав, на строительство которого было отдано столько сил, почти готов. Он откроется на следующий день после Рождества и расскажет не только о жителях Братона, но и о той борьбе, что позволила им стать такими, какие они есть. Сражения еще предстоят, не надо думать, что впереди все безоблачно. И хотя многого надо добиться, пройден уже немалый путь — именно это должен продемонстрировать Братонский музей гражданских прав.