Сет Грэм-Смит - Авраам Линкольн Охотник на вампиров

16 октября 1854 Линкольн и Дуглас вышли лицом к лицу в Пеории, Иллинойс, перед огромной толпой зрителей. Репортер «Вечернего Вестника Чикаго» описал свое изумление Эйбом следующими словами:

Его лицо[с самого начала] излучает свет гения, а тело движется в полном соответствии с движениями разума. Он говорит очень проникновенно, видимо, потому что слова идут от самой души.

— Я не могу не ненавидеть это! — сказал мистер Линкольн во вступлении. — Я ненавижу это, потому что не представляю более чудовищной несправедливости, чем рабство!

Я видел много блестящих ораторов, срывающих гром аплодисментов, однако оставлявших слушателей при своем мнении. Красноречие мистера Линкольна более высокого уровня, поскольку зарождает в слушателях ростки веры, в первую очередь, из — за глубокой веры его самого.

— Я ненавижу это, потому что пример нашего республиканского строя имеет огромное значение для всего мира! — продолжал он. — Однако, враги институтов свободы только смеются над нами, и имеют на это полное право — как над лицемерами.

Его слушатели верили каждому его слову, чувствовали, что этот человек, как Мартин Лютер, скорее пойдет на костер, но не уступит ни на йоту. Он был похож, даже, на ветхозаветного пророка, о которых все мы в детстве читали в воскресной школе.

Хотя ему и не удалось переубедить Дугласа и его сторонников в Конгрессе, эта речь означала для Эйба возвращение в политику. Неистовая непримиримость к вопросу рабства (а значит, к вопросу вампиризма) подтолкнули его обратно, на арену. Тем вечером в Пеории собственный гений и красноречие дали ему капитал, которым он будет пользоваться всю оставшуюся жизнь. Речь была переписана и распространена по всему Северу. Само имя Авраама Линкольна стало национальным символом нетерпимости к рабству. Годы спустя, один из пассажей той речи окажется пророческим.

Разве невероятно, что в дальнейшем этот спор может перейти в бои, и даже кровопролитие? Можно ли в решении вопроса о рабстве обойтись без драки и насилия, вот в чем вопрос?

xxxxxxx

Сенатор Чарльз Самнер лежал без чувств на полу в зале Сената, лицом вниз, в луже собственной крови. Аболиционист был жестоко избит тридцатисемилетним конгрессменом Престоном Смитом Бруксом, сторонником рабовладельцев из Южной Каролины, который таким образом среагировал на высмеивание его дяди самим Самнером, массачусетским сенатором, а также на полную неприязни к рабству речь, которую тот произнес двумя днями ранее. 22 мая 1856 Брукс вошел в здание Сената вместе со своим товарищем по имени Лоуренс Кейтт и приблизился к письменному столу Самнера.

— Мистер Самнер, — сказал Брукс. — Я очень внимательно, дважды, прочел стенограмму вашей речи. Это клевета на весь штат Южная Каролина, и на мистера Батлера в частности, который имеет прямое отношение ко мне.

Прежде, чем Самнер успел ответить, Брукс нанес ему несколько ударов по голове своей тростью с золотым набалдашником, и с каждым ударом у сенатора появлялась новая рана. Ослепнув от собственной крови, Самнер до последнего стоял на ногах, пока не упал. Несмотря на то, что его жертва без сознания и истекает кровью, Брукс продолжал наносить удары, пока его трость не сломалась пополам. В ужасе от происходящего, другие сенаторы попытались помочь Самнеру, но их остановил Кейтт, размахивающий пистолетом, кричавший:

— Это не ваше дело!

У Самнера был проломлен череп и треснули позвонки. Хотя ему и удалось выжить, он не мог вернуться в Сенат целых три года. Когда в Южной Каролине узнали о том, что случилось, некоторые прислали Бруксу по новой трости, всего около дюжины {34} 34 Брукс умер восемь месяцев спустя после своего нападения. .

Я убедился: в собственной мудрости оставить Вашингтон; а также в безумии его обитателей — несмотря на то, что мы, похоже, идем курсом к «великим несчастьям», обещанных По несколько лет назад. Словно корабли вражеского флота появились на горизонте и с каждой неделей становятся все ближе. Если, как многие думают, ветер большой войны наполняет их паруса, то эту войну я оставляю другим. Мои дети здоровы. Моя жена счастлива. И мы далеко, очень далеко от Вашингтона. Я буду рад выступить со своими убеждениями, один или два раза; рад предложить свое перо благому делу. Но сегодня я просто, по-человечески, счастлив. И счастье, как мне кажется, есть благороднейшее из стремлений. Я потерял слишком много, и сам, в определенном смысле, тридцать лет был рабом вампиров. Теперь прошу только свободы. Прошу дать насладиться остатком дней, отпущенных мне Богом. И если даже этот мир окажется прелюдией к глубоким потрясениям, да будет так. Но пока я наслаждаюсь миром.

xxxxxxx

По обе стороны в вопросе рабства не наблюдалось нехватки в энергичности, и даже жестокости. Обозленный избиением Чарльза Самнера, радикальный аболиционист Джон Браун напал на поселения у Потаватоми-Крик, на Канзасской территории. Ночью 24 мая 1856-го (через два дня после случая с Самнером), Браун и его люди прошлись по пяти поселениям, убивая всех мужчин, в лучшем случае, ударом сабли или выстрелом из пистолета. Это было первым эпизодом в целой серии ответных мер, впоследствии получивших название Кровавый Канзас. Резня продолжалась три года и унесла около пятидесяти жизней.

6 марта 1857-го Верховный Суд подтолкнул страну еще ближе к краю.

В течение десяти лет Дред Скотт, шестидесятилетний раб, отстаивал свое право на свободу. С 1832-го по 1842-й год, вместе со своим хозяином (майором Армии США Джоном Эмерсоном) он прожил на свободных северных территориях в качестве личного камердинера. В это время он успел жениться и обзавестись ребенком (и жена и ребенок считались свободными), после чего, по смерти майора, в 1843-м году, попытался выкупить свободу. Но со стороны вдовы майора последовал отказ, она продолжала использовать его как раба и присвоила деньги. По совету друзей-аболиционистов, в 1846-м году Скотт подал иск для признания его свободным человеком на том основании, что он перестал быть собственностью в момент, когда его нога ступила на территорию, свободную от рабства. Дело рассматривалось во множестве судов, с каждым годом привлекая все больше внимания общественности, пока, в 1857-м, не оказалось в Вашингтоне.

В решении Верховного Суда номер 7–2, учитывая, что Отцы Основатели считали негров существами низшего порядка, не имеющими отношения к белой расе, для которой и была написана Конституция, было принято в иске Скотту отказать. Негры не могут быть гражданами Соединенных Штатов, а, значит, в принципе не могут выставлять свои требования в федеральном суде. У них было не больше прав затевать юридический процесс, чем у плуга, которым они пашут.