Шарлотта Джей - Кости мертвецов

— Да, слушаю. Мне нужно идти.

— Ты даже не сказал, как ты. С тобой все в порядке?

— Дело дрянь. Сдается мне, у меня начинается лихорадка. Прошлой ночью совсем не спал.

— Милый, тебе нужно быть дома, в постели.

— Может быть, и пойду домой. Я уже думал об этом.

— Я забегу к тебе, приготовлю поесть. Бедный мой… Филипп!

Но он повесил трубку.

Тревор Найал появился в управлении в десять. Стелла, сидевшая в его кабинете в дальнем крыле здания, услышала за дверью приветствия.

— Доброе утро, мистер Найал. — Доброе утро, доброе утро.

Она ждала, глядя на стоявшую перед ней пишущую машинку. Но он все не появлялся. С большого, пустого стола в углу слетел в воздух листок бумаги и опустился на пол. Она не подняла его, но осталась сидеть, взволнованно комкая подол платья.

Дверь распахнулась, и по всему зданию пронеслась волна ветра. Бумага вспорхнула и исчезла за окном. На стол шлепнулся скоросшиватель, опрокинулась банка из-под повидла, на пол полилась вода и посыпались цветы.

Вошедший прикрыл за собой дверь и нагнулся, чтобы поднять с пола банку. Ему это далось нелегко: он был высок, плотного сложения, и, когда выпрямился, на лице его блестели капельки пота. У него было миловидное лицо. Густые седые волосы стального оттенка, темная желтоватая кожа, но глаза — блестящие и молодые. Вокруг него распространялась аура не то чтобы доброжелательности, а, скорее, удовлетворения. Глядя на него, можно было подумать, что он доволен жизнью, что его никогда не била судьба и ему удавалось прокладывать себе дорогу, не поступаясь ни нравственными принципами, ни чувствами.

Стелла никогда не видела его фотографий, но лицо показалось ей знакомым. Возможно, потому, что именно таким она его себе и представляла. Он взглянул на нее, улыбнулся и сказал:

— Доброе утро.

У него была обаятельная улыбка. Не всякий, подумала Стелла, тотчас же чувствуя расположение, станет улыбаться секретарше. Ей вспомнился человек в доме на холме, который не улыбался.

— Я подниму, — сказала она.

— Спасибо, а то мне это в тягость. — У него был звучный и приятный голос. Стелла нагнулась, чтобы собрать рассыпавшиеся цветы, и заволновалась. Ее уже заразили исходящие от него энергия и оптимизм. Он поможет ей.

— Должно быть, вы мой новый секретарь, — проговорил он.

Она выпрямилась.

— Я Стелла Уорвик.

Он поднял на нее глаза, прикрытые тяжелыми темными веками. Сплетенные руки его разжались и легли на стол ладонями вверх.

— Нет, — мягко произнес он и покачал головой. — Бедная девочка. Что вы здесь делаете? — Он встал и взял ее за руки.

На глаза Стеллы навернулись слезы. Она была счастлива. У нее появился друг. Он будет заботиться о ней, советовать, что и как делать.

— Что вы здесь делаете? — повторил он, все еще держа ее за руки.

— Я приехала увидеться с вами. Мне нужна ваша помощь. — Она подняла на него широко раскрытые, по-детски доверчивые глаза, пробуждавшие пылкую нежность в сердцах ее отца и мужа.

— Конечно, я помогу вам. Сделаю все, что в моих силах.

— Я приехала узнать, почему был убит мой муж.

Он не испугался и не вздрогнул, но твердо посмотрел в ее большие горящие глаза. Потом он пододвинул стул и заставил ее сесть. Он подошел к двери, открыл ее, выглянул в коридор, плотно прикрыл дверь и вернулся. Остановился напротив Стеллы, посмотрел на нее в упор и медленно покачал головой.

— Стелла, — сказал он, — ваш муж не был убит. Он покончил с собой.

— Нет, вы ошибаетесь, мистер Найал. Его убили.

— Не думайте, что я удивлен вашим предположением, — сказал он с улыбкой. — Вас пугает мысль о самоубийстве, да? Вы считаете это недостойным, а Дэвид не был недостойным человеком.

Чувствуя, что его слова не отвечают ее мыслям, Стелла попыталась прервать его, но он сделал предупреждающий жест и продолжал тем мягким, наставительным тоном, которым с ней обычно говорили люди и напомнившим ей мужа:

— И это не выдумки. Это правда.

Он ударил кулаком по ладони.

— Вам это будет трудно понять. Тут не Австралия, Стелла. Люди здесь ведут себя совсем по-другому. Мы все немного сумасшедшие.

Она мрачно смотрела на него. Ей подумалось, что никогда в жизни она не встречала более нормального и уравновешенного человека.

— Говорят, что у Дэвида были долги, — начала она. — Я знаю, что он был расточителен и едва ли что-нибудь оставил после смерти. Но долги… — Она помолчала. — Его не заботили деньги.

Он снисходительно покачал головой.

— Как у вас все просто. Он играл в карты. Занимал у друзей большие суммы.

— Я не вижу причины, — не сдавалась Стелла. — Почему вы думаете, что он покончил с собой?

— Если вы поживете здесь месяц-другой, — сказал Найал, — то поймете почему. — Теперь он говорил медленно, подчеркивая каждое слово движением руки. — Эти места сводят с ума, Стелла. Буквально сводят с ума. Перед нами стоит неразрешимая задача. — Отвернувшись, он принялся ходить по кабинету, будто обращаясь к широкой аудитории. — Это молодая, дикая, невозделанная земля, где живет один из самых примитивных народов в мире. Понимаете ли вы, что это значит? Мы должны не только привить им наши законы и религию, но за несколько лет перенести их через века в наше время. И до сих пор все, что мы предпринимали, не приносило плодов. В этом не всегда были виноваты мы! Задача слишком масштабна. И зачастую эта страна притягивает искателей наживы. Они очень мешают нам. — Он посмотрел Стелле в лицо. — Те, Стелла, кто принимает все это близко к сердцу, за последние несколько лет утратили душевное здоровье. Представьте, что эта страна — маленький ребенок, из которого мы хотим вырастить достойного человека. Такие люди, как Дэвид, мечтают об умном, сильном молодом человеке, обладающем всеми нашими знаниями и избегающем наших дурных наклонностей. И что же вышло? Дрянной, подлый, никудышный юнец, которому еще далеко до взрослого человека, но который уже испорчен. Больной, нездоровый подросток и, к тому же, недовольный жизнью. Это ужасно.

Стелла не понимала.

— Вы хотите сказать, что игра и долги не имеют никакого отношения к смерти Дэвида?

— Мало ли причин уйти из жизни? — Тревор достал сигарету из серебряного портсигара, — особенно здесь. Иногда это пьянство, иногда азартные игры, а иногда и просто общее моральное разложение. — Он помолчал. — Мне невыразимо жаль, что вам в голову пришла эта мысль. Поверьте мне, лучше оставить все как есть. Вы только навредите репутации Дэвида. — Его лицо прояснилось, и он улыбнулся ей. — Вы должны навестить нас, и мы покажем вам остров. Здесь полно развлечений, парусный спорт, гольф… Кто знает, может быть, вы встретите здесь кого-нибудь, вы молоды… — благодушно закончил Найал.