Давид Зурдо - 616 — Ад повсюду

В девяностых годах несколько бывших «Волков Бога» инициировали создание строго засекреченной организации «Следствие X». Информация о ее деятельности просочилась на телевидение. Большинство было уверено, что за этим стоит ФБР. В то же время в Ватикане многие считали, что группа напрасно тратит время и средства. Но загадочное, неизведанное достойно того, чтобы быть изученным. То, чего мы не знаем, возможно, таит в себе самую великую истину.

Так думал старый кардинал Францик, набирая номер Сервидио Паесано, префекта Секретного архива Ватикана:

— Отец Паесано?

— Слушаю, — ответил хриплый голос.

— Это Францик. Вы сделали то, о чем я вас просил? Подготовили Кодекс?

— Да.

— Благодарю за одолжение.

— Не за что. Надеюсь, Кодекс вам поможет. Но, по правде говоря, мне еще никогда не приходилось делать ничего более странного.

— Я вас понимаю… Но в замысле Божьем все имеет значение.

— Истинно так, ваше преосвященство.

Кардинал Францик положил трубку, задержав взгляд на великолепной фреске, изображавшей трех граций. Но взгляд его был туманным и бессмысленным.

Мгновение спустя все вернулось на круги своя, как будто кто-то нажал на паузу и навел резкость. Его преосвященство Францик вновь сиял трубку и набрал номер, который он только что нашел в записной книжке. Это был телефон бенедиктинского аббатства Падуи. Кардинал хотел поговорить со своим старинным другом и наставником, который уже много лет жил затворником в монастырской келье. Брат Джулио Васари давно перешагнул столетний рубеж, его тело одряхлело, но в глазах по-прежнему светилась жизнь.

— Друг мой! — воскликнул старик глубоким и бесконечно усталым голосом, узнав Игнатия Францика. — Я никуда не выхожу из кельи. Если бы не мои добрые братья, которые заботятся обо мне… Спасибо, спасибо, — поблагодарил Васари монаха, который принес ему беспроводной телефон.

— Извини за беспокойство. Молодой священник, о котором я тебе рассказывал, сейчас на пути из Бразилии в Рим. Скоро он будет здесь. Кодекс ждет его в Секретном архиве. Но я не знаю, следует ли нам продолжать это дело. Мое сомнение так же велико, как и мое беспокойство.

В трубке послышался хриплый кашель. Потом брат Джулио произнес:

— Это необходимо. Мое сердце надорвалось под бременем лет. Может быть, этому человеку удастся выяснить то, чего не удалось узнать мне… Я не уверен в том, хотел ли я это знать. Вспомни, мой друг, что я пережил в Сицилии, когда был молодым. Вспомни, что сказал Карл Войтыла перед тем, как испустить дух. Что ты сам говорил мне, дрожа от страха…

— Да-да, я помню его слова, но не повторяй их, прошу тебя! Он сказал это невнятно, шепотом. Ему сделали трахеотомию, и он потерял голос. Даже я не уверен, что…

— Если бы ты действительно ослышался! Но это не так. Его слова навсегда врезались в память всем, кто его знал. Кроме того, время, когда он оставил нас, 21.37, ясно указывает на дьявола. 37 — это Люцифер в каких-то еретических писаниях. В еврейской каббале это число может быть истолковано либо как «грехопадение», либо как «сгорать» или «пылать».

— Слава Богу, те немногие из нас, что посвящены в тайну, заслуживают полного доверия. Если бы простые христиане знали…

Кардинал закрыл глаза и опустил веки. Это воспоминание было червем, выгрызавшим его изнутри.

— Когда твой подчиненный прочтет Кодекс, направь его ко мне в Падую, — сказал старик.

— Не мог бы ты поговорить с ним раньше? Если ты и после этого будешь уверен, что ему следует прочитать Кодекс, так тому и быть.

— Хорошо. Направь его сюда, когда он прибудет. Я поговорю с ним.

Между двумя мужчинами, разделенными телефонной линией, воцарилось молчание, которое нарушил кардинал:

— Я боюсь, Джулио.

— Я тоже, дорогой Игнатий. Я тоже. Ты же знаешь.

Обитель Святого престола блестела под непривычно ярким ноябрьским солнцем. Вечный город готовился к Рождеству. Его улицы сияли редкой в этих краях чистотой. В воздухе витал приятный, едва уловимый аромат, и весь мир, казалось, оживился в ожидании праздников, которые благодаря владельцам лавок и магазинов начинались здесь намного раньше.

Элегантная «Лянча-Тезис» черного цвета, с номерным индексом SCV [5] Stato della Citta del Vaticano — Город-государство Ватикан (итал.). оставила позади Колизей и арку Константина. Клоистер попросил водителя проехать мимо них, перед тем как отправиться на встречу с судьбой. Он хотел еще раз взглянуть на эти величественные руины, которые всегда помогали ему собраться с духом. От Колизея они направились к Большому цирку, в сторону Тибра, переехали через реку и устремились по виа Кончилиацьоне, которая привела их к собору Святого Петра. Машина объехала площадь и задержалась перед будкой Службы общественной безопасности. Предъявив документы, Клоистер и водитель смогли проехать внутрь.

Его преосвященство Францик послал своего личного водителя встретить отца Альберта Клоистера в аэропорту Леонардо да Винчи. Перелет был долгим и утомительным. Но по крайней мере иезуит сумел выкроить несколько часов, чтобы подумать. Мысли вертелись в голове калейдоскопом. Он не сомневался, он точно знал, что почти держал в руках части одной головоломки. Не хватало лишь ключа, чтобы соединить разрозненные фрагменты. Может быть, необходимо взглянуть на все со стороны. За деревьями леса не видно. Священник вертелся на удобном заднем сиденье машины. Покинув Южную Америку, уже в полете, он почувствовал себя плохо. Его прошибал холодный пот, по коже пробегала дрожь, желудок выворачивало наизнанку. Сейчас, собираясь выйти из машины его преосвященства, он почувствовал, что силы оставили его. Ноги мелко дрожали, лицо осунулось, под глазами появились темные круги, на лбу блестели бисеринки пота.

Водитель вышел из машины, чтобы открыть дверь, и лишь тогда заподозрил неладное. Час назад, казалось, все было в порядке, хотя иезуит уже перешагнул порог выносливости, позволявшей ему долгое время держать себя в руках. Испугавшись, водитель позвал швейцарского гвардейца и попросил его вызвать врача. Потом он сам предупредил кардинала Францика и, следуя его указаниям, почти внес на руках отца Клоистера в одно из малых зданий резиденции Папы. Уже внутри монах помог водителю донести отца Клоистера до боковых апартаментов и уложить на диван. Клоистера бил озноб. Лицо священника приобрело болотный оттенок. С первого взгляда стало понятно, что у него тяжелый приступ лихорадки.

Не прошло и минуты, как в сопровождении Францика появился врач. Известие о болезни Клоистера встревожило кардинала. Он относился к Клоистеру почти как к сыну, которого у него никогда не было. С момента их знакомства, случившегося шесть лет назад, он проникся к молодому священнику искренней симпатией. Прямая и открытая натура, живой ум, страстный блеск в глазах… Альберт напоминал кардиналу его самого во времена гонений на польскую Церковь, когда он был молодым кандидатом в Кракове.