Сергей Пономаренко - Проклятие рукописи

К удивлению Томмазо, его не ожидала повозка обреченных, выкрашенная в черный цвет, которая отвозила осужденных на смерть в город, где на эшафоте уже была установлена виселица или плаха. Наоборот, его отвели в замок, где девушка-служанка помогла ему умыться над тазом прохладной водой и подала чистое полотенце.

Его повели по бесконечным коридорам, через залы замка, которые со времени его последнего пребывания здесь стали еще богаче, поражая роскошной отделкой с преобладанием позолоты стен, фризов, люстр, мебели, словно он попал в царство Мидаса. Томмазо вновь увидел в глубокой нише поражающее своей реалистичностью изображение ужасного чудовища Ротелло ди Фико на щите. Вспомнил, как посетители герцога, впервые его увидев, бледнели от страха.

Конечным пунктом оказалась библиотека, где за столом, в кресле из красного дерева с высокой резной спинкой сидел мужчина лет тридцати в изысканном золотистом кафтане. Его нервное лицо, словно флюгер на крыше, от любого «дуновения» было готово мгновенно изменить выражение на противоположное — от спокойствия к гневу. Большой крючковатый нос, глубоко посаженные темные глаза и худые руки с длинными тонкими пальцами, слегка подрагивающими, которые постоянно что-то теребили. Томмазо вздрогнул — перед ним сидел воскресший и значительно помолодевший герцог Висконти, у которого он был пажом. Рядом с ним стоял бледный Никколо.

— Его светлость герцог Галеаццо Мария Сфорца удостоил тебя беседы, — произнес Никколо и склонил голову в сторону сидящего мужчины.

Пораженный Томмазо не узнал в надменном правителе угловатого, немного застенчивого подростка из своего прошлого. Он опустился на одно колено и склонил голову.

— Что ты хочешь мне сказать, перед тем как отправиться на эшафот? Твое преступление не имеет срока давности, — сухо произнес герцог.

— Ваша светлость, я не был заговорщиком и ничего об этом не знал. Смею напомнить, что в то время я находился за пределами герцогства, во Флоренции.

— Похоже, ты хочешь, чтобы тобой занялись мои палачи, — они быстро смогут развязать тебе язык и освежить память.

— Ваше право делать со мной, что вам угодно, но видит Бог — я невиновен.

— Твой брат Никколо посмел просить за тебя, закоренелого преступника, клянясь, что ты раскаиваешься в содеянном ранее. — Герцог гневно посмотрел на Никколо, который затрясся от страха. — Но он обманул меня — я не вижу, чтобы ты каялся! Из-за тебя я не поехал на соколиную охоту — вижу, зря потратил время. Он разделит твою участь — тоже окажется на виселице! — Никколо стал белее пергамента и упал на колени. — А его семья заслуживает изгнания из моего герцогства на вечные времена!

— Ваша светлость, я готов признаться в чем угодно — только пожалейте моего брата и его семью! — покорно склонил голову Томмазо, становясь на оба колена. — Я заслуживаю любую казнь, какую вы выберете, но проявите к ним милосердие!

— Поклянись именем Господа нашего, что с этого момента будешь мне предан телом и душой, беспрекословно исполнишь все мои приказы! — вскричал герцог, вставая и при этом демонстрируя цвет рейтуз — одна штанина была красной, а другая — бело-голубой.

— Клянусь Богом всемогущим быть вам верным до конца своей жизни, клянусь исполнять все ваши приказы, иначе гореть мне в геенне огненной! — произнес Томмазо и поцеловал нательный крест, готовый на все, лишь бы спасти брата и его семью.

— Хорошо. Я тебе верю. — Герцог немного успокоился. — Можешь встать. И ты тоже. — Он повернулся к Никколо, стоявшему на коленях и пребывавшему в полуобморочном состоянии.

Томмазо встал и помог подняться брату, который никак не мог прийти в себя, не веря, что ужасная смерть его миновала.

— Мне докладывали, что ты пользуешься доверием Папы и выполняешь его особые поручения. — Герцог впился взглядом в Томмазо. — Поэтому расскажи мне, где ты был, что делал и почему здесь. Будь искренним — от этого зависит и твоя судьба, и судьба твоих близких — Он кивком указал на Никколо.

— Ваша светлость, от вас у меня нет никаких секретов, — покорно произнес Томмазо и подробно рассказал о своем путешествии в Базель и манускрипте Папы Сильвестра II. Закончил словами: — Все рукописи и книги, добытые у еретика Арджиенто, я оставил в поместье у Никколо.

— Они уже здесь, в библиотеке, — улыбаясь, поправил его герцог. Никколо виновато повесил голову, избегая смотреть на брата. — Когда тебя арестовали, Никколо, узнав о том, что я приехал в Павию на охоту, добился аудиенции и принес в дар от тебя все эти рукописи и книги. Рассказал любопытные вещи — манускрипт Папы Сильвестра II дает власть над духом ночи — Арбателем! По преданию, Папа Сильвестр этот волшебный манускрипт предполагал подарить императору Оттону III для победы над врагами и распространения власти Священной Римской империи на весь мир, но смерть императора, а вскоре и самого Папы перечеркнула этот план.

— Я должен этот манускрипт отвезти Папе в Рим, — безнадежным тоном произнес Томмазо.

Он понял — герцог его перехитрил и представление с «казнью» Никколо продумал заранее, чтобы вырвать у него клятву верности. Но если бы он не согласился, герцог не раздумывая превратил бы фарс в реальность.

— Ты уже никому не отвезешь этот манускрипт — он останется у меня, как и ты сам. Завтра поедешь со мной и Никколо в Милан. На вас с Никколо возлагаю задачу изучить этот трактат, научиться управлять духами, как это описано в колдовской книге. Не разберетесь сами — найдите магов, которые вам помогут, но все это необходимо делать в абсолютной тайне — никто не должен об этом знать. Даю вам срок — год, не более. Каждый из вас в ответе за другого — головой. А за вас обоих — семья Никколо. Да и сестра ваша с семьей живет в Милане — далеко не надо искать. Помните, срок вам — год. А теперь я могу предаться любимому занятию — соколиной охоте. — Герцог встал и вышел из библиотеки, оставив братьев вдвоем.

— Бог, Отец милосердия, смертью и воскресением Сына Своего примиривший мир с Собою и ниспославший Святого Духа для отпущения грехов, посредством Церкви Своей пусть дарует тебе прощение и мир. И я отпускаю тебе грехи во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь! — Торжественный голос фра Мариано донесся через решетчатое окошечко исповедальни, проникнув в душу Томмазо, обволок ее, больную, истерзанную, принеся утешение и спокойствие. Он не спеша покинул тесную кабинку исповедальни, словно ожидая, что и в этот раз фра Мариано наложит на него суровую епитимию, но тот, видно, посчитал, что его душа уже достаточно окрепла и справится с любовным недугом собственными силами.

Выйдя из исповедальни, Томмазо подошел к мраморному саркофагу святого Амвросия, воздвигшего более тысячи лет тому назад эту церковь на останках святых великомучеников Гервасия и Протасия, и преклонил колени. На несколько минут углубился в чтение молитвы, прося святого Амвросия Медиоланского, небесного покровителя Милана, даровать ему силы и простить за греховные мысли, толкающие его нарушить одну из заповедей Божьих. Поднявшись, полюбовался старинной мраморной кафедрой и алтарем, богато украшенным золотом, серебром, драгоценными камнями, перед которым на порфировых колоннах была установлена позолоченная, тончайшей работы монстранция [9] Дароносица. в форме солнца с исходящими от него лучами.