Наталья Иртенина - Белый крест

— Да. Ты любишь деньги. Поэтому ты боишься только одного — потерять их. Тогда ты сама для себя будешь никем.

— Да пошел ты. Ты-то чем лучше? Лижешь жопы избранным, как и я. Значит, все-таки надеешься на подачки.

— Это так, — серьезно ответил он. — Надеюсь. Есть разница — если тебя, сорвав с грядки, сожрут сразу — или сначала будут резать на куски, а потом долго-долго варить в кипятке. Я намерен попасть в первую категорию.

— Ты псих, — зло сказала женщина.

Чуть погодя он подвел итог:

— Только псих может заниматься кражей и доставкой мессий для фанатиков.

Время приближалось к восьми часам вечера. Вдоль дороги уже зажглись фонари. Городок они миновали, и теперь ехали по пустынной местности со скучным голым пейзажем. Мурманцев держался за длинным грузовым фургоном, который надежно укрывал его от ведомых.

Беспокоило одно: похитители до сих пор не поделились с ним своими дальнейшими планами. А если они намерены ехать всю ночь, подменяя друг друга за рулем? Ему в этом случае напарник тоже пригодился бы.

На дорожном щите значилось, что до Газы восемь километров. Канареечная машина похитителей свернула на объездной путь в пяти километрах от города.

— Кто будет встречать? — спросила Кейт Янг.

— Не знаю. Может, сам.

— Секретарь Мозес-Леви? — не поверила она. — Старикан оторвет свою тощую задницу от любимого кресла?

— Почему бы и нет.

— Долго еще ехать? У меня скоро пузырь лопнет.

— Потерпишь.

Минуту спустя:

— Не хочу здесь оставаться. Терпеть не могу Африку.

— Это еще не Африка.

— Какая разница. Попроси старикана, или кто там будет, подвезти нас до Ньюика.

— Сама попроси. Ты что, маленькая?

— Ну и попрошу, — обозлилась она. — Учитель нашелся.

В небе низко прогудел самолет, набирая скорость и высоту. Где-то рядом находился аэропорт. Цель автопробега вырисовывалась достаточно определенно. Мурманцев вытащил из бардачка оружие, надел кобуру. От напряжения и нетерпения покалывало в кончиках пальцев.

Аэропорт, расцвеченный ночными огнями, был небольшим, скорее всего, частным, но автостоянка оказалась забита полностью. Коулмен и Янг оставили машину у въезда. Мурманцев припарковался еще на дороге. Активировал на полную мощность гипнопояс, подхватил рюкзак и двинулся вслед за ними.

Урантийские агенты направились прямиком к ангарам для самолетов, метрах в трехстах от здания аэропорта. Женщина вела за руку Стефана. Коулмен предупредил кого-то по телефону о том, что они идут.

Все произошло очень быстро и просто. В ангаре открылся проем.

— Вас ждут. Идите за мной.

Человек в одежде механика повел прибывших вглубь огромного помещения. Мурманцев проскочил мимо автоматически закрывающейся двери. Свет внутри был тускл, горело совсем немного ламп. Шаги гулко отдавались от стен. Они миновали несколько секций, некоторые пустовали, в других в полутьме стояли мощные пассажирские «Хоки» и круглобокие грузовые «Игглз». Наконец «механик» привел их к секции, в которой обнаружилось нечто не совсем обычное для подобного аэропорта. «Грифон», немного уменьшенная копия личного борта урантийского мельхиседека, похожий на хищную птицу, угрожающе наклонившую голову с массивным клювом.

Коулмен присвистнул.

— Кто же прилетел на этой птичке? — тихо пробормотал он.

Из открытого люка в брюхе самолета спускался раскладной широкий трап.

— Вас ждут, — повторил «механик». — Поднимайтесь.

Коулмен пошел первым. За ним его напарница, тянущая за руку ребенка. Стефан медленно, но старательно карабкался по ступенькам.

Наверху их встречал невысокий человек в черных брюках и желтом пиджаке — слуга. Лицо с невыразительными монголоидными чертами хранило совершенное равнодушие. Только когда лестница начала втягиваться и что-то промелькнуло у него перед глазами, вызвав быстрое движение воздуха, он отшатнулся и вытаращился, глядя в пустоту. Потом, очевидно, решил, что ему примерещилось, закрыл люк и побежал догонять гостей.

Они недалеко ушли. Коридор, начинавшийся от входа, был долог и наводил на мысли о лабиринтах. Стенки отделаны панелями светлого дерева, пол покрыт мягким ковром с длинным ворсом. В этом коридоре не было ни единой двери. Слуга прошел вперед и повел гостей.

Скоро коридор начал плавно изгибаться и расширяться и в конце концов превратился в большую круглую комнату. Метаморфоза немного сбивала с толку, двое агентов невольно остановились и принялись озираться. Комната не имела окон, зато здесь стояла уютная мебель: кресла, два дивана, шкафчики, столик, этажерка с какими-то безделушками. С потолка лился приятный мягкий свет.

— Оставайтесь здесь, — проговорил слуга и исчез в другом ответвлении коридора.

Стефан вырвал руку из ладони женщины и потопал к безделушкам.

— У меня такое чувство, что за нами наблюдают, — сказала Янг.

Коулмен пожал плечами.

— Расслабься. На таком уровне это обычная вещь. Если сделаешь ненужное движение, тебя в момент уложат — или с иглой парализатора в шее, или с пулей в черепе.

— Спасибо, успокоил.

Она села на диван, откинулась на спинку, потянулась.

— Брр. Устала. Ну и денек выдался. Между прочим, есть тут где-нибудь сортир?

Коулмен не успел ответить. С мягким гулом заработали двигатели, по корпусу самолета прошла вибрация. Агенты посмотрели друг на друга.

— Мы что, взлетаем?

— Похоже на то.

— Рэнди, ты просек, что это значит? — чуть не взвизгнула от восторга Кейт. — Мы летим в Америку в этом роскошном катафалке, через три часа будем в Ньюике! Это значит, что мы отлично выполнили задание, и нас теперь озолотят. Мы будем знаться со всякими шишками, купаться в деньгах и почете. С помощью этого мальчишки мы станем людьми, а не паршивыми гоями!

— Остынь, Кейт, — бросил Коулмен. — В Ньюик везут не нас, а мальчишку. Мы просто сопровождаем его. Мы такое же быдло, как и этот. — Он махнул на дверь, за которой скрылся слуга. — Счет тебе пополнят, а на остальное рот не раскрывай, все равно не дождешься.

Она нахмурилась.

— Да пошел ты, Коулмен. Умеешь весь кайф поломать…

Она внезапно замолчала и уставилась куда-то мимо напарника. Он оглянулся.

Там стоял мужчина в черном костюме, темноволосый с проседью, с почти сросшимися бровями, короткой бородой и долгим носом. Взгляд был остер и почти колюч. Длинный узкий лапсердак немного не доходил до колен.

— Секретарь Мозес-Леви, — медленно, с запинкой произнес Коулмен. — Мы привезли ребенка, сэр.

— Благодарю за хорошую работу, — сухо ответил тот, мельком глянув на мальчика, который свалил все безделушки с этажерки в кучу и теперь любовался ими. — Ребенок здоров?

— Здоровее не бывает, — с притворной бодростью доложил Коулмен. — Вынослив как взрослый. Ни разу не хныкал, не просил есть и даже не спал.