Сергей Пономаренко - Кассандра

— Раз я умру, значит, увидимся. Или в компанию не возьмете?

— Я тебе уже сказал: мы тебя исключили из братства, поэтому ты останешься здесь. Прощай.

Он быстро поднялся и растворился в темноте. В прошлый раз я хоть услышал его удаляющиеся шаги.

Я лежал, и картины прошлого пробегали перед моими глазами: детство, юность, первая любовь, которая о моем чувстве так и не узнала, студенческие годы, наше братство, война, революция, товарищ атаман. Снова иду с Петром, размышляя, что будет, если оставлю его живым. Как на это посмотрит товарищ атаман, будет ли он после этого мне доверять? Решаю: будь что будет — пусть живет Петруха. Он поворачивается ко мне лицом, подмигивает левым глазом и говорит: «Но ты же все равно выстрелил!» Тут глаз выпадает из глазницы, повиснув на тонкой ниточке. Мне становится душно: так и было, я тогда Петра перевернул и увидел, что пуля, попав в затылок, вышла через левый глаз.

Внезапно боль оставляет меня, и я взлетаю вверх, только свод подземелья не пускает дальше. Вижу внизу свое безжизненное тело и двух крыс, осторожно подбирающихся к нему. Хочу их отогнать, но не могу: они не реагируют на мои движения, голос. Когда самая смелая начинает грызть нос, я отворачиваюсь, но еще долго слышу чавкающие звуки.

Придя в себя после вновь посетившего кошмара, Леонид почувствовал раздражение, которое мы порой чувствуем, когда заканчивается любимый сериал, особенно если не так, как ожидали. Судя по этому сновидению, история, которую Леонид смотрел на протяжении ряда ночей, закончилась, но он так и не получил ответов на тревожившие его вопросы. События последних дней и эти странные сновидения сплелись в один клубок, и он не видел ни малейших логических связей между ними, лишь чувствовал: нечто угрожает ему.

Почему за картинками сна ему видится угроза, он пока не мог сказать, и дело здесь было не только в словах женщины-экстрасенса. Его еще раньше тревожили предчувствия грядущих неприятностей, что проявлялось в повышенной нервозности, раздражительности. Это было как духота перед грозой, как начинающееся волнение перед штормом. Он был уверен в том, что, найдя разгадку увиденных картин прошлого, сможет справиться с грядущими неприятностями в настоящем.

Два объекта, увиденные в сновидениях, повествующих о давних событиях, существовали и в его настоящем: жилище Кузьмы, которое очень напоминало полуподвал- мастерскую Стаса, и пещера, где прятался Степан, — это была та самая Кассандра, куда его водила прошлой ночью Ксана. И эти два места между собой очень тесно связаны, если верить сну: в своем полуподвале Кузьма спрятал записи о тайне пещеры Кассандра, которые стремился раскрыть, но так и не раскрыл Степан.

Теперь наступил черед Леонида постараться добыть записи Кузьмы — у него имеется ключ от мастерской Стаса, и если сон не обманывает, то на месте умывальника должна находиться металлическая коробка с записями Кузьмы, замурованная в стену.

Долго не раздумывая, Леонид поспешно встал, несмотря на ворчание Богданы, — дескать, путается под ногами, не дает нормально собраться на работу, к тому же ей сегодня надо выйти пораньше, а теперь еще придется готовить ему завтрак. Леонид, вспомнив о требовании Эльвиры вернуть картины и ее угрозах, включил мобильный, но звук звонка убрал. Насчитал двенадцать пропущенных звонков от Эльвиры, последний был в два часа ночи. Также пришло от нее три эсэмэски одинакового содержания: «Верни картины, не то пожалеешь!»

Решил все же начать день с посещения мастерской покойного приятеля, а уже после пойти поговорить с Эльвирой, хотя от этого разговора ничего хорошего не ожидал. Не сомневался, что требования вдова сформулировала не без участия Никодима Павловича, который сумел выйти на нее.

«Ох уж эти старые коллекционеры, которые за копейку готовы перерезать друг другу горло».

Когда он добрался до дома, где жил Стас, то увидел, что с одной стороны подъезда свалены в кучу вещи Стаса: мебель, картины. Вокруг них вороньем вились несколько грузных женщин, отбирая наиболее ценное. Чуть поодаль стояли, ожидая своей очереди, три бомжа, готовые принять участие в дележе пожитков покойника. С другой стороны подъезда высилась аккуратная стопка кирпичей, мешки с цементом и гипсом. Четверо рабочих в синих спецовках перетаскивали их в подъезд.

— Что здесь происходит?! Кто разрешил?! — строго спросил Леонид у проходившего мимо него рабочего, одновременно пытаясь выхватить какой-то натюрморт из рук женщины.

Та неожиданно проявила недюжинную силу, картину не отдала и бросилась прочь, огласив двор гневными выкриками.

— Прораб внизу — все вопросы к нему, — лениво бросил рабочий на ходу, даже не удостоив его взглядом.

Леонид послушался его совета, не стал ругаться с женщинами, принявшими грозно-воинственный вид и собиравшимися выступить против него единым фронтом. Он молча спустился вниз, в полуподвал.

Там он увидел широко открытые двери бывшего жилища Стаса. Рабочие сновали, словно муравьи, — покряхтывая и исходя потом, они носили мешки с цементом.

Помещение, потеряв свое содержимое, сразу стало каким-то чужим, словно женщина, встреченная бывшим возлюбленным после замужества. Прораба он сразу узнал по озабоченному виду и рулетке в руке. Измерив ею часть стены комнаты, он, что-то бормоча себе под нос, потянулся сделать запись в блокноте.

— По какому праву вы здесь производите работы?! Распоряжаетесь чужими вещами, которые уже наполовину разворовали! — как можно суровее спросил Леонид, сверля взглядом прораба — сухонького маленького мужичка с носом картошкой и большими залысинами. Тот, не обращая внимания на говорящего, хладнокровно сделал запись и лишь потом, после затянувшейся паузы, ответил довольно грубо:

— Это помещение сдано в аренду — здесь никаких вещей не было. А по остальным вопросам обращайтесь в ЖЭК. Освободите помещение — мешаете работать!

У Леонида кровь прилила к голове, напряглись мускулы, появилось желание стереть этого маленького наглеца в порошок, но тот, видно, это понял и сразу позвонил по мобилке:

— Паня, у нас проблемы. Тут один чокнутый выясняет наши права на этот подвал…

— Я — чокнутый?! — заревел Леонид и изо всей силы заехал наглецу в челюсть.

Тот успел слегка отпрянуть назад, что и спасло его от больницы, но все равно, отлетев к стене, он не выказывал желания подняться. Перепуганные рабочие поспешили наверх. Леонид, вспомнив о цели визита, зашел в туалетно-душевую комнату и, наклонившись, начал простукивать место, где, по его мнению, мог когда-то крепиться умывальник.

Паня, очевидно, находился где-то рядом — не прошло и пяти минут, как Леонид услышал топот ног по лестнице, и в помещение вошли трое крупных набычившихся мужчин. Они направились к лежавшему мужичонке, который только теперь стал подавать признаки жизни.