Стивен Кинг - Столкновение миров

— Благодарю, — саркастически сказал Джек.

— У тебя нет времени плакать, малыш. За тобой гонится Осмонд. И Морган тоже скоро может погнаться за тобой. И, возможно… возможно, там, откуда ты пришел, тоже возникнут проблемы. Но возьми это. Если Паркус послал тебя ко мне, то он хотел, чтобы я дал тебе вот это. Возьми и иди.

Он держал в руке монету, Джек поколебался, затем взял ее. Она была размером с полудоллар Кеннеди, но немного тяжелее. «Наверное, золотая», — подумал он, хотя цвет был тускло-серебряный. На одной стороне ее был портрет Лауры Де Луиззиан в профиль. Он опять на секунду был поражен ее сходством с матерью. Нет, не просто сходством, несмотря на мелкие отличия, такие, как толщина носа или округлость подбородка, она была его матерью. Джек знал это. Он перевернул монетку и увидел изображение животного с головой и крыльями орла, а телом льва. Казалось, оно смотрело прямо на Джека. Это немного нервировало его, и он положил монетку в камзол, рядом с бутылочкой Спиди.

— Для чего это? — спросил он у Фаррена.

— Ты узнаешь это, когда настанет время, — ответил Капитан. — А, может, и нет. В любом случае, я выполнил свой долг. Скажи это Паркусу, если встретишь.

Джек почувствовал, что снова утратил чувство реальности.

— Иди, сынок, — сказал Фаррен. Его голос был тих, но не настолько, чтобы быть мягким. — Делай свое дело… или то, что сможешь.

В конце концов, ощущение нереальности происходящего, чувство, что он сам является не более, чем частью чьей-то галлюцинации, заставило его двинуться. Левая нога, правая нога, сено, солома. Он отпихнул ногой щепку от бочки. Перешагнул через остатки колеса. Обошел фургон, не обращая внимания на кровь, сочившуюся из-под него, и жужжащих мух. Какое значение имеют кровь и мухи в сене?

Он дошел до края промокшего и замусоренного участка дороги, оглянулся…

Но Капитан Фаррен смотрел в другую сторону. Либо он высматривал своих солдат, либо же не хотел смотреть на Джека. В любом случае, результат был один и тот же. Спина есть спина. Глядеть не на что.

Он сунул руку в карман, коснулся монеты, которую дал ему Фаррен, и сжал ее в кулаке. Это придало ему немного уверенности. Держа ее в руке, как ребенок держит монетку, которую ему дали на конфеты, Джек пошел дальше.

Прошло часа два, прежде чем Джек услышал звук, который Капитан Фаррен описал как «гром, который катится по земле». А может быть, прошло четыре часа. Как только солнце скрылось за деревьями на западе, (и вскоре после того, как Джек вошел в лес), стало трудно определять время.

По направлению к павильону Королевы двигалось множество повозок. Заслышав приближение повозки (ее было слышно издалека, чистота воздуха напомнило Джеку слова Спиди о человеке, который может за полмили ощутить запах выкопанной из земли редиски). Джек вспомнил о Моргане, перебегая сначала в придорожную канаву, а затем в лес. Ему не нравилось находиться в этом темном лесу, даже вблизи кромки, где он мог видеть сквозь стволы деревьев дорогу; его нервы в лесу были все время напряжены, но мысль о том, что Дядя Морган (так как ему все еще казалось, что именно он является хозяином Осмонда, несмотря на слова Капитана Фаррена) схватит его на дороге, нравилась ему еще меньше.

Так что каждый раз, заслышав на дороге фургон или телегу, он скрывался, и каждый раз, когда экипаж проезжал, возвращался на дорогу. Однажды, когда он переходил через грязную канаву, что-то пробежало или скользнуло по его ноге, и Джек вскрикнул.

Движение было не очень оживленным, и, хотя он постоянно сбегал с дороги, все же в нерегулярном движении повозок было что-то успокаивающее. По крайней мере, это напоминало ему, что он на дороге не один.

Вместе с этим ему хотелось побыстрее убраться с Территорий.

Волшебный сок Спиди был самым худшим лекарством, которое он пробовал в жизни, но он с радостью проглотил бы этот выворачивающий желудок напиток, если бы кто-нибудь (например, Спиди) появился перед ним и уверил его, что как только он откроет глаза, то сразу же увидит золотые арки МакДональдса, те самые, что его мать называла Величайшим Достижением Америки. Чувство опасности нарастало в нем, чувство, что сам лес опасен, что что-то в лесу подкарауливает его, что сам лес подкарауливает его. Кажется, деревья подбирались все ближе к дороге. Да. Раньше они начинались за канавами. Теперь они стояли в канавах. Раньше это были в основном сосны и канадские ели. Теперь появились новые деревья, некоторые с черными стволами, закрученными, как гнилые канаты; некоторые — похожие на жуткие гибриды ели и папоротника. Эти последние имели серые отвратительные корни, которые торчали из земли как одутловатые пальцы. «Наш мальчик?» Казалось, в голове Джека раздавался шепот этих мерзких деревьев. «НАШ мальчик?

Это тебе кажется, Джеки. Ты просто немного напуган».

Он не очень верил в это.

Деревья действительно изменялись. Чувство напряжения в воздухе — такое чувство, что за тобой следят, — было слишком реальным. И он начал думать, что постоянно возвращающиеся в его голову чудовищные мысли — это что-то, что он берет от леса… как будто сами деревья посылали в его мозг какие-то волны.

Но в бутылочке Спиди оставалась всего половина волшебного сока. И этого должно было хватить ему на дорогу через все Соединенные Штаты. Но ему не хватит даже на Новую Англию, если он будет отхлебывать каждый раз, когда ему что-то покажется.

Он все время возвращается мысленно к тому огромному расстоянию, которое ему предстоит пройти в его мире, когда он перелетит из Территорий. Сто пятьдесят футов тут эквивалентно полумили там. По соотношению, хотя Джек понимал, что соотношение может изменяться, он прошел миль десять здесь и должен быть где-то в районе Нью-Хэмпшира там. Как будто идешь в семимильных сапогах-скороходах.

Когда станет очень темно, небо станет не синим, а фиолетовым, я перелечу обратно. Точно, так и сделаю. Мне не хочется идти ночью по этому лесу. А если где-то в Индиане волшебный сок кончится, то старина Спиди пришлет мне по почте еще бутылочку.

Размышляя об этом и о том, как хорошо иметь в голове план действий (даже если этот план охватывает только ближайшие два часа), Джек внезапно понял, что он слышит грохот экипажа и топот многих лошадей.

Повернув голову, он остановился посреди дороги. Его глаза расширились и ему представились одновременно две картинки: большой автомобиль с двумя мужчинами внутри, не мерседес, это точно, а автофургон «ДИКОЕ ДИТЯ», набирающий скорость, уезжая от Дяди Томми, истекающего кровью. Он увидел руки на баранке фургона… только это были не руки. Это были копыта.

На полной скорости, в галопе, эти чертовы лошади гремят, как гром, катящийся по земле.