Фрэнсис Вилсон - Замок

Магда! Преисполненный радости, профессор поспешил к ней.

Стоя в воротах замка, Магда смотрела во двор. Там было тихо и пустынно, но везде виднелись следы боя: пулевые отверстия в брезенте и корпусах автомобилей, разбитые стекла, выбоины в каменных стенах, дымок, поднимавшийся от разбитых генераторов. Никакого движения. Магда могла лишь догадываться, что скрыто под доходящей почти до колен пеленой тумана, закрывавшей землю.

Размышляла она и о том, что вообще делает здесь, дрожа от утренней прохлады в ожидании отца. Ведь неизвестно еще, несет ли он эту рукоять, от которой зависит судьба всего мира. Теперь, когда у девушки появилась свободная минута, чтобы спокойно обдумать, осознать все рассказанное Гленном — вернее, Глэкеном, — ее стали одолевать сомнения. Слова, произнесенные шепотом в темноте, теряют свою силу с наступлением дня. Так легко было верить Глэкену, глядя ему в глаза и слыша его голос! Но сейчас, когда его нет рядом, а она стоит здесь одна и ждет…

Магда уже не чувствовала прежней уверенности.

Это невероятно: огромные невидимые неведомые силы… Свет… Хаос… в борьбе за власть над человечеством. Абсурд! Безумные фантазии воспаленного сознания курильщика опия!

И все же…

Существовал Моласар — или Расалом, — не важно, как его по-настоящему зовут. Он уж точно не плод фантазии, не сон, и он — нечто большее, чем просто человеческое существо. Во всяком случае, Магда никогда прежде с таким не сталкивалась и не хотела бы встретиться еще раз. И он, несомненно, воплощение зла. Она почувствовала это сразу, еще в первый раз, когда он коснулся ее. И Глэкен — если, конечно, это его настоящее имя, — который не казался воплощением зла, но вполне мог оказаться просто сумасшедшим. Он настоящий, и у него клинок, который излучает сияние и залечивает смертельные раны. Магда видела это собственными глазами. И Глэкен не имел отражения…

А может быть, это она спятила?

Или все-таки не спятила? Если мир действительно на грани разрушения и все решается именно здесь, на этом Богом забытом горном перевале… Кому верить? Расалому, который, по его собственному признанию, подтвержденному Глэкеном, провел в заточении пятьсот лет и теперь, выйдя на свободу, обещал покончить с Гитлером и его злодеяниями? Или рыжеволосому мужчине, который стал любовью всей ее жизни и все-таки лгал ей, скрыв поначалу даже настоящее свое имя? К тому же ее родной отец обвинял его в пособничестве нацистам!

Ну почему все это свалилось именно на нее?

Почему она должна принимать решение, когда все так запуталось? Кому верить? Отцу, которому верила всю жизнь, или чужаку, раскрывшему ту часть ее натуры, о которой она прежде и не подозревала? Это несправедливо!

Магда вздохнула. Никто и не говорил никогда, что жизнь — штука справедливая.

Придется выбирать. Прямо сейчас!

Ей вспомнились слова Гленна, сказанные напоследок: «Ни в коем случае не входи на территорию замка. Там теперь царствует Расалом». Но девушка знала, что ей придется войти за ворота. Аура зла вокруг замка заставила ее напрячь все силы, чтобы перейти мост. Теперь надо посмотреть, каково там, внутри. Это поможет ей сделать выбор. Магда осторожно шагнула во двор, но тут же отдернула ногу. Ее прошиб холодный пот. Однако она закрыла глаза и, стиснув зубы, прошла за ворота.

Зло захлестнуло ее волной, дыхание перехватило, живот сжался в тугой комок. Девушку шатало как пьяную. Аура зла стала здесь намного сильней, чем прежде. Решимость Магды значительно поубавилась, ей захотелось поскорей убраться отсюда. Но девушка пересилила себя и осталась на месте, пережидая бушующую вокруг нее бурю злобы. Даже сам воздух здесь был пропитан злом. Это лишний раз подтвердило опасения Магды, хотя она и так ничего хорошего не ждала.

И именно здесь, во дворе, у ворот, она должна встретить отца. И остановить, если он несет рукоять меча.

Вдруг какое-то движение привлекло внимание девушки. Из подвала появился отец. На мгновение он остановился, оглядываясь по сторонам, потом побежал вперед, прямо к ней. Она уже не удивлялась, что он бежит, хотя накануне не мог как следует двигаться. Отец был весь в грязи, а в руках нес что-то тяжелое, тщательно завернутое.

— Магда! Он у меня! — задыхаясь, воскликнул отец, подбежав.

— О чем ты, папа? — Магда не узнала собственного голоса, так спокойно он прозвучал. Она боялась услышать ответ.

— Талисман Моласара — источник его силы!

— Ты его украл?

— Нет, он мне сам его дал. Чтобы я спрятал его в надежном месте, пока Моласар будет в Германии.

Магда похолодела. Отец собирался вынести какой-то предмет из замка. Как и предсказывал Глэкен.

Надо посмотреть, что за предмет.

— Покажи мне!

— Некогда. Я должен…

Он попытался обойти ее, но Магда преградила ему дорогу.

— Ну, пожалуйста, — молила она. — Покажи!

Профессор заколебался, с сомнением глядя на дочь, затем развернул обертку и показал ей то, что назвал «талисманом Моласара».

У Магды оборвалось сердце. О Боже! Предмет был явно тяжелым и казался сделанным из золота и серебра — в точности как кресты на стенах замка. И прорезь на торце совпадала со штырем, который девушка видела на клинке Глэкена.

Это была рукоять меча Глэкена. Рукоять… ключ от крепости… единственная вещь, спасающая мир от Расалома.

Отец что-то говорил ей, но Магда ничего не слышала, не в силах оторвать глаз от рукояти. Слова не доходили до ее сознания. Единственное, о чем она могла сейчас думать, — это о том, каким станет мир, если Расалом покинет пределы замка. Она должна остановить отца. Любой ценой. У нее просто нет выбора.

— Возвращайся назад, папа, — произнесла Магда, глядя отцу в глаза, но не нашла в них ничего, что напоминало бы человека, которого она так любила всю свою жизнь. — Оставь это в замке. Моласар обманул тебя. Это не источник его власти — это единственная вещь, которой он боится! Он — враг всему хорошему и доброму, что есть на земле! Ты не можешь позволить ему вырваться на свободу!

— Это смешно! Он уже на свободе! И он союзник — он помог мне! Я снова могу ходить!

— Да, пока не вынесешь эту вещь за пределы замка! Потому что сам он не может этого сделать, он вынужден находиться на территории замка!

— Ложь! Моласар убьет Гитлера и разрушит лагеря смерти!

— Он кормится смертью и горем, которые царят в этих лагерях, папа! — Это походило на разговор глухого с немым. — Хотя бы раз в жизни послушай меня! Поверь мне! Сделай, как я говорю! Не выноси эту вещь из замка!

Но отец, будто не слыша ее, шагнул вперед.

— Дай мне пройти!

Магда уперлась руками ему в грудь, стараясь не думать о том, что это ее отец, который вырастил ее и которому она многим обязана.