Мария Барышева - Говорящие с...

- Вас не укусили? - в голосе Ейщарова, наконец-то, послышалась тревога.

- Нет. Вообще-то, они даже не пытались меня укусить. По-моему, у них прямопротивоположные намерения.

- Поясните.

Эша снова посмотрела вниз и встретила внимательно-восторженный взгляд пятнадцати пар блестящих собачьих глаз. Огромный и лохматый, как медведь, ньюфаундленд, колли и крошечный лхасский апсо, встав на задние лапы, отчаянно скребли ствол когтями и жалобно завывали, два пекинеса носились вокруг дерева, подпрыгивая, точно их било током, и заливались негодующим лаем, прочие же, взяв тополь в плотное кольцо, лаяли сидя, и в их голосах было нетерпение, а хвосты бешено стучали по земле. Взгляд Эши задержался на груде шерсти, из которой призывно и едва заметно блестели два глаза, набор великолепных зубов и свисал широченный розовый язык. Кажется, все это называлось бобтейлом, и пока он и ньюфаундленд являлись самыми внушительными из осаждавших, впрочем, для того, чтобы подвигнуть ее залезть на дерево, вполне хватило бы и одного развеселившегося бобтейла без поводка и хозяина. Все без исключения собаки были в ошейниках, за двумя даже волочились означенные поводки, но на другом конце этих поводков не было хозяев, и вообще поблизости не наблюдалось никаких хозяев, которые бежали бы к своим собакам, пытались бы их оттащить или, хотя бы, как-то объяснить происходящее.

- Да чего тут пояснять?! Они чересчур любвеобильны. Знаете, когда на вас с разбегу налетает одна собака, начинает вас облизывать, прыгать вам на грудь и пытаться радостно повалить на землю, чтобы тщательней поприветствовать, это еще можно стерпеть. Но когда то же самое делает пятнадцать собак, стерпеть это невозможно! Если б я не успела забраться на дерево, меня бы зализали до смерти! Я вся в шерсти и слюнях, у меня исцарапаны ноги, порваны колготки, а мое платье...

- И много там собак, если не считать вашего дерева? - теперь голос Ейщарова приобрел знакомую заинтересованность, которая привела Шталь в еще большее раздражение.

- Сейчас раннее утро! - свирепо ответила она. - Поэтому собак много, а кроме меня на деревьях сидят только четверо, возможно позже их было бы больше, но было бы меньше собак, потому что их выгуливают... Интересно, а их разрешено выгуливать в этой части города?

- Не отвлекайтесь.

- Штук по десять возле каждого. Вам слышно, как они визжат?

- Визг не очень похож на собачий.

- Разумеется. Это визжат женщины, которые сидят на деревьях. Пока вы не позвонили, я делала то же самое. Любопытно, что там, ниже по склону, стоят несколько мужиков и глазеют на нас, и собаки на них совершенно не реагируют...

- На деревьях сидят только женщины? - вкрадчиво переспросил наниматель.

- Ну да. Вы бы видели, какие на одной шпильки! Как она умудрилась залезть так высоко и еще... - Эша осеклась. - Вы на что намекаете?! Собакам нравятся только собаки, а никак не люди! Это закон природы! Может, дело в моих духах?.. хотя я была в десятках городов, и на меня нигде не кидались собаки. Думаю, это какая-то новая разновидность бешенства.

Трубка ненадолго задумалась, потом повелела:

- Сфотографируйте их.

- Вы издеваетесь?!

- А разве похоже?

- Вообще-то очень! - Шталь громко чихнула в телефон.

- Будьте здоровы, - заботливо пожелал Ейщаров. - Простудились или аллергия на шерсть?

- Я залезла на тополиху, - мрачно сообщила Эша. - У меня уже весь нос забит пухом. Тут настоящая пуховая пурга, и если я и дальше буду так чихать, то долго здесь не просижу. Кстати, вам известно, сколько на одном дереве может жить муравьев? Мне, к сожалению, теперь известно.

- Просто сфотографируйте их - и все! - возле трубки что-то грохнуло, женский голос пронзительно закричал: "Куда?! Куда?!" - снова раздался грохот, Ейщаров раздраженно произнес: "Какого черта?!.." и отключился вместе с несвойственным их беседам звуковым фоном. Эша злобно встряхнула телефон, сук под ней зловеще треснул, и она вновь вцепилась в дерево мертвой хваткой. Бобтейл внизу встал на дыбы, упершись передними лапами в тополиный ствол, и, вожделенно глядя сквозь черно-белые лохмы, басовито сказал:

- Ух-ух! Ввух!

Прочие псы немедленно поддержали его неистовым лаем, и Шталь ощутила немедленное желание забраться на самую верхушку тополя. Может, собаки все еще и жаждали ее поприветствовать, но слишком уж много у них было зубов.

- Кыш! - пискнула она. - Фу! Пошли отсюда! Сидеть! Лежать! Домой!

Собаки внимательно выслушали ее, склонив головы набок, после чего впали в еще большее неистовство. Девушка в спортивном костюме, ухитрившаяся вскарабкаться на облюбованный Эшей ясень, тоже отчаянно упражнялась в командах, и Шталь, пытаясь сфотографировать как можно больше собак одновременно, прислушалась, потом прокричала:

- Вы, кажется, разбираетесь в собаках?! Что с ними такое?!

- Не знаю! - ответила та плачущим голосом. - Не разбираюсь я уже в собаках! Потому что вот это - моя собака! - она указала на английского кокер-спаниеля, который вместе с сородичами бесновался у подножия ее дерева. С тополя неподалеку от Эши закричали:

- У вас телефон?! Вызовите милицию! В МЧС позвоните! В ветслужбу!

- Да, да... - пробормотала Эша, отправляя фотографии. В этот момент трое из псов, пытающихся взять штурмом шталевский тополь, вдруг сорвались с места и резво понеслись в сторону лестницы. От других групп тоже откололись несколько собак и устремились следом. Эша повернула голову и увидела одинокую женскую фигуру, идущую вдоль набережной. Увидев несущихся на нее псов, фигура на какое-то время застыла, потом оглянулась и, убедившись, что является конечной точкой перемещения веселой стаи, пустилась наутек, проломилась сквозь живую изгородь и вскорости уже стремительно взбиралась на какое-то развесистое дерево, которое Эша с такого расстояния не смогла опознать.

- Почему женщины?.. - недоуменно пробормотала она. Посмотрела на троих мужичков, которые прочно заняли наблюдательный пункт возле фонарного столба, и почти сразу же в поле ее зрения попало еще одно действующее лицо, вернее, действующая морда. Действующая морда была здоровенной дворнягой, в родословной которой присутствовало по меньшей мере шесть известных Эше пород. Дворняга деловито рысила по дорожке, опустив нос к асфальту и безмятежно помахивая хвостом. Неподалеку от обитаемых тополей она остановилась, задумчиво обозрела происходящее и двинулась дальше с совершенно равнодушным видом.

- Странно, - сообщила самой себе Шталь. - То есть, дворняг я не интересую?

Она снова внимательно посмотрела вниз, и оттуда на нее тоже предельно внимательно посмотрели.

- С-с-собаки! - сказала Шталь.

* * *

- Какого черта?!.. - раздраженно произнес Ейщаров, когда дверь его кабинета с грохотом распахнулась, и внутрь ввалились сначала Михаил, проворно оглядевшийся по сторонам и сразу же ринувшийся в самый дальний угол, а следом за ним - Сева, грозно размахивавший бронзовой фигуркой журавля в здоровой руке. Последней прибыла секретарша и остановилась на пороге, грозно скрестив руки на груди.