Мария Барышева - Говорящие с...

В доме что-то грохнуло, и раздался приглушенный вопль, потом распахнулась дверь, и послышался топот бегущих к забору ног. Эша на всякий случай отступила, тут железная дверь в заборе с лязгом отворилась, и на Шталь дикими глазами уста-вился встрепанный, очень худой человек лет пятидесяти.

- Слава богу! - воскликнул он и, подавшись вперед, схватил Эшу за руку. - Идем же, идем, не стой как курица!

- Чего? - успела спросить Эша, но ее бесцеремонно вдернули в калитку. - Слу-шайте, я...

- Неважно, - плачущим голосом сказал схвативший и поволок ее к дому, проявляя удивительную для своего хрупкого телосложения силу. - Быстрей же, скорей! Зоя ушла, все ушли... господи ты боже! Мне немедленно нужна твоя помощь!

- А что...

- Быстрей, шевели ногами! Она же умрет!

- Умрет?! - Эша перестала сопротивляться и послушно побежала вслед за увле-кающей рукой. - Так нужно вызвать "скорую"...

- Какую "скорую"?! - взвизгнул человек. - Ты издеваешься?! Сюда, быстрей!

Эша автоматически пробежала еще несколько метров, проскочила между створ-ками раздвижных дверей, пискнула и дернулась обратно, намертво вцепившись сво-бодной рукой в одну из створок.

- Пусти!

Раньше, вероятно, в доме было несколько комнат, но перегородки убрали, превра-тив внутренность дома в единое просторное, неровное помещение. Из обычной мебе-ли здесь были только шкаф, два кресла и стол, остальное же пространство занимали множество террариумов разных размеров, освещенных лампами лунного света, и в каждом из них бродили, сидели и помахивали лапами жуткие лохматые создания. Куда ни глянь - всюду было мягкое зловещее шевеление длинных опушенных ног. Казалось, что шевелится вся комната. Вне всяких сомнений, это был какой-то кош-марный сон.

- Ну заходи же! - закричал человек с неприкрытым страданием в голосе.

- Ни за что! Здесь везде пауки!

- Она умрет!

- Лучше она, чем я, - пробормотала Шталь дрожащим голосом, высматривая в комнате человеческое тело, но кругом были лишь стойки с террариумами и беспре-станное шевеление. - О господи, они все на меня смотрят!

Человек прищурившись, отпустил ее руку, и Эша облегченно вздохнула, но ко-варные пальцы вдруг вновь сомкнулись на ее запястье и рывком втащили в комнату. Не удержавшись, Шталь потеряла равновесие и шлепнулась на пол, но тут же вско-чила, не сводя застывшего взгляда со стекла ближайшего террариума, из-за которого на нее с интересом смотрел огромный толстоногий паук шоколадного цвета. Человек запер дверь и быстрым шагом прошел мимо, бросив на ходу уже без прежней исте-ричности:

- Пошли, поможешь мне!

Эша облизнула губы, и, чувствуя в ногах мелкую противную дрожь, развернулась и, как автомат, пошла за человеком между террариумами, старательно глядя в пол. Только один раз она повернула голову, но, увидев нечто лохматое, сине-оранжевое, стремительно высунувшееся из густых паутинных занавесей, жалобно скривилась и отвернулась. Человек уже стоял возле стола, и на этом столе что-то было. Господи, там что-то было! Живое!

- Я ее пока закрепил, нужно подержать, пока я попытаюсь вправить внутренности, - человек судорожно вздохнул, - хотя шансы почти нулевые.

На столешнице лежал паук, размером с кофейное блюдце - иссиня-черный с неве-роятно пушистыми красно-коричневыми лапками. Лапки слабо подергивались. Посе-редине мягкого, бархатистого брюшка виднелся небольшой разрыв, и из него высо-вывалось что-то мокрое и слизистое.

- Я не буду это держать! - в ужасе просипела Шталь. - Я не могу это держать!

- Он не опасней осы!

- Осу я тоже не стала бы держать!

- Перестань кудахтать! - свирепо приказал человек. - Здесь кроме тебя никого нет. Большим и указательным пальцем между второй и третьей парой ног... только очень осторожно. И поверни вот так... только не стискивай ее. Но и не упусти... Я попро-бую вправить и заклеить разрыв... Ну давай!

Эша с тихим стоном протянула руку и тотчас ее отдернула, протянула еще раз и, до крови прикусив губу, взяла паука. Паук вяло шевельнулся, и она с трудом сдержа-лась, чтоб не швырнуть его на пол. Ощущение было жутким и невероятно странным - что-то мягкое и в то же время твердое, живое и совершенно неестественное. Она зажмурилась, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле.

О господи, сейчас все они вылезут и набросятся на меня!

Страшно, страшно...

Эша приоткрыла один глаз - недоуменно. Страшно, очень страшно - ощущение было четким, мощным. И совершенно чужим. Не ее собственный страх. Боялся кто-то другой. Боялся ее пальцев, боялся того, что произошло, и того, что происходит, и того, что делают другие пальцы - знакомые пальцы... Тонкий, беспомощный, как го-лосок лилипута, страх.

Ей никогда не приходило в голову, что пауки могут бояться.

Пауки кошмарные пугающие существа - чего им самим бояться? Это их все боят-ся.

Пауки, да и прочие насекомые - та часть мира, которую она всегда воспринимала, как нечто омерзительное, ядовитое, вредное, жуткое или просто надоедливое. Лишь на немногих можно было спокойно смотреть, при встрече же с прочими в ход шли сложенная газета или тапочки. Эту часть мира нельзя понять, с ней нельзя прими-риться и договориться с ней тоже нельзя. За свою жизнь она перебила уйму предста-вителей этой части мира.

Но пауку страшно?

С вещами тоже нельзя было договориться. Раньше дикостью было даже предпо-ложить такое! Но теперь все навыворот... Одушевленное и неодушевленное... нет, теперь она не знает истинных границ. А пауку страшно.

Удивительно, чем сильнее Эша ощущала чужой страх, тем менее страшно стано-вилось ей самой, и в какой-то момент она осознала, что держать паука ей уже не столько страшно, сколько неприятно. Она попыталась почувствовать что-то еще, как это происходило с вещами, но так и не ощутила ничего, кроме страха. Верно, с жи-выми существами было как-то по-другому...

- Ну вот... - пробормотал, наконец, человек, закрывая флакончик с клеем, - теперь давайте ее сюда.

Он бережно вынул паука из пальцев Эши и унес куда-то вглубь комнаты, крикнув через плечо, чтобы та пошла на кухню и немедленно вымыла руки. Эша подчини-лась, вновь совершив нелегкий поход между рядами паучьих обиталищ. Когда она вытирала руки, человек вошел в кухню и, с тяжелым вздохом опустившись на стул, достал из-под стола бутылку коньяка. Шталь, потянувшись, отняла коньяк и, сделав несколько шумных глотков, брякнула бутылку на стол.

- Спасибо тебе, - человек подпер подбородок кулаком, тоскливо глядя куда-то пе-ред собой. - Правда... вряд ли она выживет. Разрыв небольшой, но... Упала со шка-фа, представляешь, полезла на шкаф, дурочка... Я иногда выпускаю погулять...

- Вы отпускаете своих пауков погулять?! - Шталь снова схватила бутылку и на всякий случай забралась на стул с ногами.