Мария Барышева - Говорящие с...

-... аптека...

Зонт качнулся, запрокидываясь, и открыл волчью голову с жестко торчащими ушами и сизым огнем в глазах, и голова, оскалившись, раздраженно зашипела на Шталь, высунув змеиный язык.

-...аптека...

Зонт качнулся, запрокидываясь, и на Эшу презрительно уставился Ейщаров, чья голова, венчавшая женскую шею, выглядела наиболее нелепым из всех трех вариантов. Он выплюнул недокуренную сигарету и сказал далеким, плавающим голосом:

- Похоже, Стальная Эша малость проржавела?..

Дернувшись, Эша чуть не плюхнулась в лужу. Женщина стояла неподвижно, и синий зонт все так же прятал ее верхнюю часть тела, принимая на себя удары капель. Вероятней всего, он так и не шевельнулся ни разу. Эша застонала и прижала ладонь ко лбу. Лоб был таким раскаленным, что на нем можно было жарить яичницу.

- Аптека... - вяло попробовала Эша еще раз, и тут правая рука женщины медленно поднялась и вытянулась в направлении правого поворота. Потом опустилась и вновь повисла вдоль бедра.

- Спасибо, - просипела Шталь и вернулась в машину гораздо быстрее, чем следовало.

Аптека и в самом деле была прямо за поворотом, и Эша, стрелой пролетев сквозь ливень, ввалилась в нее, оповестив о своем прибытии истошным звоном придверного колокольчика.

Аптекарша оказалась добродушной пожилой дамой и, войдя в грустное шталевское положение, не только немедленно подобрала ей ворох необходимых лекарств, но и поставила чайник и, сунув Эшу на диванчик в подсобке, замотала в цветастый плед и снабдила градусником.

- Не думаю, что это вирусная инфекция, просто запущенная простуда, милочка, - авторитетно пояснила она постукивавшей зубами Эше. - Вот, малины, к сожалению нет, но есть гречишный мед - тоже очень полезно.

Эша мед ненавидела, но из уважения к заботливой даме проглотила целую ложку, постаравшись не сморщиться, и во рту у нее все немедленно слиплось. Морозило уже не так сильно, и в целом ситуация не выглядела такой уж ужасной.

- Теперь тебе бы в постель, отлежаться несколько дней, - аптекарша забрала у Шталь градусник и, взглянув на него, поджала губы. - Да, в постель.

- Я бы с радостью, только где ее взять? - Эша отхлебнула из чашки. - Я тут проездом.

- Гостиница здесь только...

- Нет! - пискнула Эша, отчего аптекарша испуганно вздрогнула. - Никаких гостиниц!.. Я... у меня боязнь гостиниц! Может, у вас тут кто комнаты сдает?

- Моя племянница иногда пускает к себе во времянку, - задумчиво пробормотала дама. - Конечно, извини, милочка, посылать к ней больного человека - у нее ведь дети... но я не думаю, что у тебя инфекция, да и Тане деньги очень нужны. Сейчас позвоню, узнаю.

Она вышла, и Шталь, поспешно отодвинув баночку с медом, глотнула еще чая, раскашлялась и, повернувшись, взглянула в крохотное окошко подсобки, которое выходило на мокрый сосновый двор. Двор был пустынен, и только на одной скамейке, спиной к окну, сидел человек под черным зонтом. Мимо прокатила машина, обдав сидящего водой, но он не шевельнулся, и Шталь нахмурилась. Это было странно. Люди обычно хоть как-то реагируют, если их окатывают грязной водой. И не сидят в дождь на мокрых скамейках. Конечно, может у него несчастье или он просто пьян. Собственно, все что угодно может быть.

- Третий день уж дождь идет, - произнес за спиной голос аптекарши, и Эша, вздрогнув, чуть не выплеснула чай себе на колени. - Только подсохнет - и все по новой. Говорят, это на всю неделю... В общем, Таня согласная, сейчас объясню, как до нее добраться, тут рядом. Только ты учти - характер у нее...

- У меня тоже характер, - заверила Эша. - К тому же, бессмысленно ругаться с человеком, который постоянно чихает.

- Ну и ладно, - сказала аптекарша.

* * *

Дверь приоткрылась, и в комнату просунулась взъерошенная голова Славы, который после недавних событий все еще хранил на лице беспредельно удивленное выражение. Михаилу, угрюмо подпиравшему стену, он тайком продемонстрировал кулак, сбитый о Михаиловскую же челюсть, а у Ейщарова спросил:

- А павлинов-то куда? Павлинов там как...

Олег Георгиевич, склонившийся над столом, заваленным вещами, коротко глянул на него, и Слава поспешно сказал:

- Ну... потом зайду.

- Это было бы чудесно, - буркнул водитель вслед закрывшейся двери. - Ладно, Георгич, признаю, я поступил глупо.

- Какой именно из своих поступков ты имеешь в виду? - поинтересовался Ейщаров. - Когда сунулся в гостиницу, не предупредив остальных? Когда послал девчонку проведать вооруженного Домового? Или когда ее отпустил? Да что ты, Миш? Ты все сделал правильно.

- Правда? - воодушевился Михаил.

- Нет! О чем ты думал, черт возьми?!

- Ну, начет вооруженного Домового, так Шталь сама - настоящий монстр! - вскипел водитель. - До сих пор мы не получали от нее ни одного Говорящего без телесных повреждений! А если б ты видел, что тут творилось!..

- В таком случае, хорошо, что ты ее отпустил.

- Правда?

- Нет, - Ейщаров взял в руки палаш, пристально его разглядывая, и Михаил на всякий случай бочком передвинулся поближе к двери.

- В таком случае, я тебя не понимаю! Ты не приказывал искать ее, ты позволял ей...

- Я надеялся, что она вернется сама, - Ейщаров осторожно провел большим пальцем по лезвию. - Я хотел этого. Это очень важно, когда возвращаешься сам, когда никто не принуждает, не требует. Я думал, что она справится... После того, что тут случилось, она наверняка вымотана, а с ее желанием быть полезной...

Дверь снова отворилась.

- Вертолеты пришли, - сообщил Слава. - А павлинов-то куда?.. ладно.

Он опять исчез. Михаил вытащил сигареты и осторожно сел на стул.

- Я могу отправиться за ней, если скажешь. Я могу...

- Нет, ты займешься транспортировкой.

- Ты убираешь меня из команды? - глухо спросил водитель.

- Ты видел, что с ней тут было. Я по телефону велел тебе ее задержать. А ты ее отпустил, снабдив лишь просьбой "едь пожалуйста домой". Ты ведь не хочешь, чтобы она вернулась в Шаю, не так ли?

- Послушай, что я тебе скажу, Георгич, - сквозь зубы процедил Михаил. - Когда мы все это затеяли, то были при одном мнении. Потом твое мнение изменилось. Я тебе не верил. После всего, что здесь случилось, я думаю, что ты был прав... почти прав. Но это сейчас так. И никто не может знать, сколько это продлится. И ты не можешь этого знать. В любой момент все может стать, как прежде. Я не хочу, чтобы она возвращалась в город. Потому что ничего хорошего из этого не выйдет. Я не против, чтобы она жила. И руки я на нее не подниму, клянусь! И если ей помощь будет нужна - пожалуйста, я согласен. Но с нами ей делать нечего! Я не могу этого принять. И не понимаю, как ты можешь это принимать? Я никому ни слова - никогда... но неужели ты все забыл?

- Все сказал? - ровно произнес Олег Георгиевич. - В таком случае иди и занимайся транспортировкой. С гостиницей возни еще на неделю. И учти, Миша, хоть одного из этих красавцев упустишь - будешь в этой гостинице вечным смотрителем.