Мария Барышева - Говорящие с...

- Ва-ва-ва! - голосила Альма, мчась к хозяину. Стул, не желавший выпускать добычу, с бряканьем волочился следом, вспахивая молодую траву, словно диковинный плуг. Удиравшие козы остановились, дружно повернув головы. Такого они никогда не видели. Эша, у которой внутри все еще подрагивало от мимолетного страха и сменяющего его веселья, тоже повернула голову, но в другую сторону - туда, где из-за ствола ивы смотрел на нее осторожно улыбающийся Севочка.

- Красивая Лера, - искательно произнес он и прижался к дереву щекой.

- А ну-ка, иди сюда, - сказала Шталь.

* * *

"Собственно говоря, дело можно считать оконченным. Конечно, Севочка числился у меня среди подозреваемых, но до сей минуты не было момента, когда б я считала его серьезным кандидатом на роль Говорящего. Странно - почему-то я постоянно думаю о том, что больше некому будет говорить мне "красивая Лера" - это чертовски приятно, хоть я вовсе и не Лера...Ладно, на этом с лирикой закончу, поскольку вы мне платите совсем за другое. Кстати, я требую компенсации за нервное потрясение, нанесенное мне лицезрением зубов бразилейро.

Разговорить Севу оказалось удивительно трудно - и не только потому, что Сева - это Сева, симпатичный семнадцатилетний мальчишка с глуповатой, но очаровательной улыбкой и разумом четырехлетнего (эх, ему б сейчас гулять на реке в обнимку с такой, как Инка, а не под оплаченным присмотром Эш Шталь... зачеркнуто), но и потому что Сева, казалось, страшно перепугался, когда понял, что я всерьез хочу знать о его беседах с дядюшкиной мебелью. Он мгновенно вообще перестал понимать, что такое мебель - только улыбался и тянул меня за руку гулять. Другой бы поверил, что все это ерунда и стульчик столь удачно сложился сам по себе, но я же Эша Шталь, я знаю, что такое случайности, я знаю, кто такие Говорящие и я знаю (ну практически всегда - зачеркнуто, иногда - зачеркнуто) (довольно часто), когда мне врут, поскольку сама вру направо и налево. Так что Севочка попался. Обмотала я Севочку вопросами, просьбами, уговорами и откровенным нытьем со всех сторон, и Севочка сдался. Разумеется, мне пришлось дать страшную и ужасную клятву, что я никому не скажу. А он, в свою очередь, пообещал, что сегодня ночью познакомит меня со своими деревянными приятелями и расскажет, что они делают и как. Так что вскоре я буду официально представлена лучшим креслам и шифоньерам гречухинской обители.

Итак, что уже известно:

Сева говорит с мебелью.

Мебель легко соглашается на всякие пакости, потому что ей скучно.

Услышать можно любую мебель, но уговорить и разговорить можно не каждую.

Что пока неизвестно:

С чего Макс возомнил себя королем табуреток?

Откуда и давно ли появилась Севочкина способность - дело в том, что у него довольно смутное представление о времени.

Почему он в последнее время делает так много пакостей?

Какая падла постоянно наливает масло под дверь моей комнаты?!

Ночью все выясню окончательно (если нас с Севой не застукают, впрочем, если нас застукает Макс, то я с удовольствием дам ему в голову - зачеркнуто), а утром свяжусь с вами, Олег Георгиевич. Так что можете внести в вашу коллекцию третьего Говорящего. Кстати, а какого лешего я слышу... - зачеркнуто. А пока мы гуляем. Сейчас на бережке, слава богу, никого - ни народа, ни коз. Сева что-то высматривает на другом берегу. Ивы в этом месте растут очень густо, и я... ой, больно!.."

На этом месте отчет прерывается по причине потери Эшей Шталь сознания.

* * *

- Куда это ты собралась? - раздраженно спросила медсестра, всаживая иглу в обнаженное полупопие пациентки и косясь на Шталь, которая отбросила одеяло и принялась выбираться из кровати. Старт она взяла довольно резво, но едва ее ноги коснулись пола, как палата необъяснимым образом встала на дыбы, Эшу повело в сторону и стукнуло о койку.

- Ухожу, - пробормотала она, хватаясь за затылок. - Я вылечилась. Кому тут заплатить за бинты и стиральный порошок?

Медицинская девушка, изъяв иглу из полупопия, заявила:

- Ты никуда не можешь идти. Тебя привезли в бессознательном состоянии. У тебя сотрясение мозга средней тяжести... врач же тебе все сказал, написал.

Эша, баюкая голову и одновременно роясь в тумбочке, ответила, что устный диагноз помнит смутно, а для письменного у нее в Дальнеозерске нет знакомых криптографов, и если она сию секунду не начнет что-то делать, то ее состояние благодаря кое-кому может резко ухудшиться. Медсестра посмотрела озабоченней и сказала, что, пожалуй, Шталь стоит обследовать еще раз. Эша спросила, где расписаться за отказ, поскольку у нее больницефобия, и тут же добавила еще вопрос - не ждут ли ее в коридоре какие-нибудь люди с пистолетами, лопатами и мешками для мусора? Медсестра ответила, что ничего такого не видела и, выходя, зацепилась плечом за косяк. Эша с размаху села на кровать и выругалась сквозь зубы, испытывая желание запустить чем-нибудь в стену и разреветься от злости. Ибо факты были весьма скверными. Ее нашли носом в траве без сознания и с огромной шишкой на голове. Сева исчез бесследно. Также бесследно исчез ее сотовый телефон. С пропажей Севы это, конечно, не шло ни в какое сравнение, но она лишена возможности сию же секунду позвонить Ейщарову и завопить: "Помогите!" Все же прочее было на месте. И, разумеется, никто ничего не видел. На задворках сознания мелькала жалкая в своей спасительности мысль, что на нее, Эшу, напал грабитель, а Севочка просто воспользовался тем, что Шталь выведена из строя, и отправился на более длительную прогулку. Но Эша понимала, что это не так. Во-первых, такой, как Сева, далеко бы не ушел. А во-вторых, Эша отчего-то была уверена, что, будь это так, Сева вообще бы никуда не пошел... если только грабитель ничего с ним не сотворил. Неужто его похитили? Из недавнего разговора с милицейскими посетителями она сделала вывод, что те придерживаются именно этой версии, хоть и недоумевают, что возможный похититель предпочел гречухинского умственно отсталого инвалида-племянника родным здоровым детям, шатавшимся по Дальнеозерску как им вздумается и без всякого спецприсмотра. Так же она сделала вывод, что имеет честь быть одной из подозреваемых, хотя напрямую ей это не сказали, а просто пока потребовали не покидать город. Ну да, Эша Шталь завела бедного Севу подальше, а сообщник стукнул ее по голове, чтобы отвести подозрения. Если уж на то пошло, она бы выбрала менее болезненный способ отведения подозрений от своей персоны.

Ладно, главное сейчас то, что Сева неизвестно где и с ним неизвестно что, ей, Эше Шталь, чуть не проломили голову (за это ж вообще убить мало!), и, возможно, до того момента, когда выяснится, что Лера Казакова вовсе не Лера Казакова, счет идет на минуты. Черт бы ее подрал с этой конспирацией! Чета Гречухиных уже нанесла ей визит, и Таисия Игоревна смотрела на нее, как на пригретую у груди гадюку. Эше было известно, что та дала ей самую нелестную характеристику. Аркадий Алексеевич не дал ей вообще никакой характеристики, и это, наверное, было хуже всего. Ой, пустят Эшу Шталь на макраме!