Брэм Стокер - Проклятие мумии, или Камень Семи Звезд

Он вырвал страницу и передал ее мисс Трелони. Она его поблагодарила, после чего он пожал руку ей и мне и вышел.

Как только за ним закрылась дверь, в комнату постучалась миссис Грант. Когда она вошла, нам в глаза бросилось выражение боли и растерянности, которое застыло на ее лице. Поднявшись, мисс Трелони с побледневшим лицом спросила:

— В чем дело, миссис Грант? Что-то случилось? Новые неприятности?

— Мне очень трудно приносить вам такие вести, мисс, но все слуги, за исключением двух, сообщили мне, что хотят сегодня же покинуть дом. Они все между собой обсудили и послали дворецкого заявить от имени остальных, что готовы отказаться от зарплаты и даже выплатить неустойку, но хотят уйти прямо сегодня.

— Чем они это объясняют?

— Ничем, мисс. Они говорят, что им очень неловко, но никаких объяснений не дают. Я спросила Джейн, горничную с верхнего этажа, которая не присоединилась к остальным и собирается продолжать работать, так вот, она рассказала мне по секрету, что по глупости своей они решили, будто в доме завелись призраки!

На это стоило бы рассмеяться, но нам было не до смеха. Глядя на мисс Трелони, я не мог смеяться. Новый приступ страха не отразился на ее лице, потому что оно было сковано болью и ужасом. Что касается меня, то мне показалось, что сейчас было произнесено вслух именно то, что все это время сверлило мое сознание, но в чем я боялся признаться даже самому себе. Однако даже сейчас я чувствовал, что какая-то мысль, еще более темная и глубокая, осталась невысказанной.

Первой пришла в себя мисс Трелони. В ее голосе звучали гордость и презрение:

— Что ж, прекрасно! Пусть они уходят. Выдайте им деньги за работу по сегодняшний день включительно и добавьте месячную зарплату. До этого момента они проявили себя как хорошие слуги, и их увольнение вызвано исключительными обстоятельствами. Нельзя ожидать преданности от того, кто скован страхом. Тем, кто остался, оплата будет увеличена вдвое, и прошу вас прислать их ко мне сразу, как только понадобится.

Миссис Грант охватило негодование, которое, впрочем, она постаралась скрыть: ее душа домоправительницы протестовала против такого благородного отношения к сговорившимся между собой слугам:

— Они этого не заслуживают, мисс! Так поступить после такого к себе отношения! Да я в жизни не видела, чтобы к слугам кто-нибудь относился так же хорошо и обходительно, как вы! Они тут жили, как в королевском дворце, а только что-то случилось, тут же и хвосты поджали! Это гнусно, вот что я вам скажу!

Мисс Трелони была спокойна и сумела слегка охладить растревоженное чувство справедливости экономки, и та удалилась, настроенная менее воинственно. Через некоторое время она вернулась уже совсем в другом настроении и спросила мисс Трелони, распорядится ли та нанять новый штат слуг, или, по крайней мере, попытаться это сделать.

— Вы же знаете, мэм, — сказала она, — если среди слуг поселилось чувство страха, от него уже практически невозможно избавиться. Могут прийти новые люди, но и они сбегут так же быстро. Их ничто не удержит: даже если останутся отрабатывать свой обязательный месячный срок, они будут работать так, что вы пожалеете об этом своем решении. Женщины — стервы, но мужчины еще хуже!

Мисс Трелони ни голосом, ни видом не проявила беспокойства или возмущения:

— Мне кажется, миссис Грант, что нам лучше обойтись теми, кто остался. Пока мой отец болен, новых жильцов в доме не появится, так что помощь слуг понадобится лишь нам троим. Если тех слуг, которые остались, окажется недостаточно, я подыщу им помощь. Полагаю, будет несложно найти нескольких горничных, может, вы сможете порекомендовать кого-то. Прошу вас не забывать, что, если те, кого вы найдете, подойдут нам и хорошо проявят себя, они будут получать столько же, сколько и те слуги, которые остались. Вы, миссис Грант, разумеется, понимаете, что я никоим образом не приравниваю вас к слугам, но ваше жалованье также будет удвоено.

Сказав это, она протянула экономке свою красивую руку, которую та пожала и, поднеся к губам, поцеловала, просто и свободно, как старшая женщина целует младшую. Я не мог не восхититься великодушием, с которым мисс Трелони относилась к слугам. Про себя я вслед за миссис Грант повторил замечание, высказанное ею вполголоса, когда она выходила из комнаты: «Неудивительно, что этот дом напоминает королевский дворец, когда хозяйка — настоящая принцесса!»

Принцесса! Вот оно! Эта мысль мгновенно успокоила мое сердце, лучом света высветив в памяти воспоминание о том моменте, когда я впервые увидел ее на балу на Белгрейв-сквер. Царственная осанка, высокий рост, стройность; фигура, все изгибы и движения которой напоминали прекраснейшую лилию или лотос! Ее пышное платье из тонкой черной ткани с проблесками золота! В волосах старинное египетское украшение — небольшой хрустальный диск, помещенный между двух перьев из ляпис-лазури. Ее запястье было украшено широким браслетом старинной работы в виде пары раскрывающихся крыльев, покрытых золотом, их перья были выполнены из самоцветов. Несмотря на любезность, с которой она поздоровалась со мной, когда хозяйка бала представила нас друг другу, в тот миг я ее испугался. Только позже, во время пикника на реке, я осознал, как она благородна и прекрасна, и тогда мой благоговейный страх переродился в нечто большее.

Некоторое время она провела за письменным столом, то ли делая записи в дневнике, то ли составляя указания для слуг, потом отложила его и послала за оставшимися, преданными ей слугами. Я посчитал, что ей будет лучше разговаривать со слугами без меня, поэтому вышел из комнаты. Вернувшись, в ее глазах я заметил следы слез.

Следующий эпизод, в котором я принимал активное участие, был еще более неприятным и намного более болезненным. Ближе к вечеру в мой кабинет вошел сержант Доу.

Аккуратно закрыв за собой дверь и удостоверившись, что мы одни, он подошел ко мне.

— Что случилось? — спросил его я. — Кажется, вы хотите поговорить со мной наедине?

— Совершенно верно, сэр! Могу ли я рассчитывать, что наш разговор останется между нами?

— Разумеется! Во всем, что касается мисс Трелони, и, естественно, мистера Трелони, вы можете быть со мной абсолютно откровенны. Я полагаю, мы оба хотим им только добра и сделаем для этого все, что в наших силах.

Некоторое время он не решался начать.

— Вам, конечно, известно, что у меня есть определенные обязанности, и, полагаю, достаточно хорошо меня знаете, чтобы понимать, что я их выполню. Я — полицейский, детектив, и в мои обязанности входит трезво и объективно выяснять факты любого порученного мне дела. Я бы предпочел поговорить с вами с глазу на глаз, не думая об обязательствах перед кем-либо, кроме моих перед Скотланд-Ярдом, разумеется.