Ярослава Лазарева - Возмездие полнолуния

– Знаешь, даже идти никуда неохота, – после паузы сказала я. – Так приятно просто лежать на диване и ничего не делать, никого не видеть и ни с кем не общаться!

– Отдыхай, дорогая! – ласково ответил он.

В трубке раздались звуки поцелуев. Я улыбнулась, чмокнула в ответ и закрыла телефон.

– Не буду анализировать, почему мне даже с Владом общаться не хочется! – четко произнесла я. – Это просто реакция на последние события! И я правильно сделала, что не отправилась вместе с ним в селение. Нам нужно какое-то время побыть раздельно!

Дав себе такую установку, я ощутила, что на душе стало легче.

Открыв шкаф, начала перебирать вешалки. Все мои вещи были на местах. Мама ничего не убрала, и за это я была ей благодарна. Мне захотелось надеть что-нибудь из того времени, когда я еще жила дома, училась в школе и понятия не имела ни про оборотней, ни про вампиров, ни про других существ. Я достала синие потертые джинсы и тихо рассмеялась. Они были весьма живописно разодраны на коленях, это мы с Тонькой так изощрялись, стараясь следовать моде. Купили по паре одинаковых джинсов, когда были в Хэйхэ, а потом придали им модный вид. Я натянула джинсы и повертелась перед большим зеркалом в дверце шкафа. Они сидели как влитые, и я осталась довольна. Мне даже захотелось позвонить Тоне и сообщить, что я дома, но я вовремя себя остановила. Не могла понять до конца, хочу ли этого. Достав с полочки стопку футболок, я начала их перебирать. И остановилась на белой с крупным изображением красных губ на груди. Их контуры были обозначены мелкими поблескивающими паетками. Я ее ни разу не надевала, так как Тонька меня высмеяла, когда я показала ей обновку. Она назвала эту футболку «апофеозом пошлости», помню, что я смутилась, и разозлилась, и засунула ее в шкаф. Но вот сейчас с удовольствием ее надела. Красные губы на груди словно бы растянулись в улыбке. Но меня это не раздражало и даже казалось забавным и, несомненно, сексуальным. Я гладко зачесала волосы и затянула их в высокий хвост. Заметив в углу шкафа вешалку с короткой черной кожаной курткой «а-ля косуха», я вытащила ее.

– То, что надо! – рассмеялась я. – Вот так и пойду гулять!

Я надела талисман, так как делала это уже машинально и никогда без него не выходила на улицу, накинула куртку, обула старые удобные черные кроссовки, намотала красный шарф и покинула квартиру.

Солнце уже начало садиться, но это даже обрадовало. Я не хотела, чтобы меня узнавали знакомые и тем более бывшие друзья. Побывать в родном городе инкогнито, побродить в одиночестве по таким милым и любимым улицам, подышать привычным с детства воздухом – мне казалось, что именно это поможет мне справиться с моим нынешним угнетенным состоянием. И я все еще не позвонила родителям и не сообщила, что приехала.

«Позвоню завтра, – размышляла я. – И хотя бы день побуду в одиночестве. К тому же зачем срывать им отдых? А может, лучше самой съездить в пансионат? Всего-то шестьдесят километров!»

Я благополучно покинула двор. Мельком увидела на лавочке под грибком компанию ребят. Они, правда, повернули голову в мою сторону, но я отвернулась и ускорила шаг. Слух обострился до предела.

– Что это за девчонка? – услышала я.

– Вон та… с красным шарфом? А кто ж ее знает!

– Ничего так… стройная и спортивная… ишь, как чешет!

Дальше последовало что-то неразборчивое, и парни дружно расхохотались. Кровь бросилась мне в голову. Я даже шаг замедлила, так и хотелось одним прыжком пролететь двор, приземлиться возле парней и задать им жару. Но я стиснула зубы и быстро пошла прочь.

Завернув за угол, вспомнила про недавно открытое кафе под романтическим названием «Чашка кофе для двоих». В прошлый мой приезд Женя туда меня водил. Там было очень уютно и из-за очень высоких для нашего города цен довольно немноголюдно. Посетители в основном влюбленные парочки. Через пару кварталов я заметила кафе. Над входом только что зажглись огонечки, обводящие контуры букв. Стоял легкий морозец, но холода я не чувствовала, хотя в прежние времена, до обращения в рысь, несомненно, уже замерзла бы в такой легкой куртке.

Зайдя в кафе, я втянула носом воздух, но ничего подозрительного не нашла. Посетителей было совсем мало, несколько парочек занимали столики, приглушенный свет создавал интимную обстановку. На крохотном подиуме в конце зала сидела юная на вид девушка. Она перебирала струны гитары и что-то напевала в микрофон приятным голоском. Я заняла столик в самом углу и взяла меню. Голод снова мучил меня, я мечтала о большом и сочном куске сырого мяса.

– Выбрали? – спросила подошедшая официантка.

Я заказала горячие сэндвичи, кофе латтэ и порцию сливочного мороженого. Она записала и ушла. Я откинулась на спинку диванчика и вслушалась в слова песни, которую исполняла девушка.

Девушка пела тихо, но проникновенно, и я закрыла глаза, вслушиваясь в слова.

– А ведь это мой текст, – раздался возле меня немного хриплый голос.

Я открыла глаза. Как же я устала от этого! Мне тоже хотелось покоя и одиночества!

Женя подошел к столику и уже садился напротив меня.

– Привет! – как ни в чем ни бывало произнес он и мягко улыбнулся.

– Не боишься, что исполнительница может узнать автора? – хмуро спросила я. – Хотя…

Да, его теперь трудно было узнать. Длинные черные волосы, свесившиеся на лицо, мертвенно бледная кожа, тусклые глаза – совсем не тот румяный русоволосый Женя, которого знали и любили уже появившиеся в нашем городе его личные фанаты.

– Мне все равно, – ответил он.

– Но ведь ты не должен так свободно разгуливать среди людей!

– А то что? – усмехнулся он.

Я ощутила замешательство. Хорошо, что подошла официантка. Она составила мой заказ на столик и остановилась, глядя на Женю и заученно улыбаясь.

– Куба либра [8] Коктейль из рома и колы. , – сказал он.

– Сейчас принесу! – ответила она и расплылась в улыбке.

– Ты же не пьешь ничего! – удивилась я. – Вернее, больше не можешь.

– Да, не могу! – сухо произнес он. – И не хочу. Меня воротит от всего, кроме свежей крови. Я даже как-то пробовал выпить водки, но горло сжалось, и меня вырвало. Просто так заказал, чтобы не цеплялись. К тому же вдруг ты захочешь?

– Навряд ли, – ответила я и начала есть сэндвич с тунцом.

Женя равнодушно наблюдал за мной. Когда я утолила первый голод, то стала более благожелательна, внутри все смягчилось, раздражение ушло. И вернулась жалость.