Антон Сибиряков - Девочка, победившая волка

- Что вы здесь делаете так поздно?

- Иду домой. Бегу уже, как видите. Опаздываю.

- У вас при себе есть паспорт или какой-нибудь другой документ, удостоверяющий личность?

- О, боюсь, что нет.

- Тогда вам придется пройти со мной до машины. Она здесь, рядом. Выясним вашу личность, а потом я подкину вас до дома, окей?

- Ну, что же…пойдемте.

- Вы уж не обессудьте, такая работа.

- Я все понимаю, ничего страшного.

Как только они сели в салон, следователь сразу же включил свет, пытаясь-таки, разглядеть незнакомца. Сейчас, в тепле, при свете ламп, лицо человека казалось обычным, и даже, немного знакомым.

- Я вас знаю? – спросил полицейский, вытаскивая из кармана сотовый. – Сейчас я позвоню в участок, и мы решим все вопросы. Назовите пока свою фамилию и…

- Смотрите, а там не тот, кого вы ищите?! – вдруг оживился мужчина, указывая на темный проулок впереди.

- Мм?

Следователь поднял глаза и почти сразу почувствовал острый холод в груди. Сначала один раз, а потом второй и третий. Он выпрямился, пытаясь вздохнуть, но легкие слиплись от крови, и все, что ему удалось, ударить ослабшей рукой по боковому стеклу. Он увидел оскал мужчины, которого собирался проверять по полицейской базе, и искру окровавленного ножа в его руке. Он даже хотел что-то сказать ему, но понял, что вместо слов изо рта льется кровь и дрожащими пальцами попытался вытащить из кобуры пистолет. Но ручка заскользила в руке, а оружие стало весить целую тонну.

- Ты знаешь меня, - прошептал человек умирающему полицейскому. – Вы все меня знаете. Я проклятие, которое навлекли на вас ваши отцы, а расплачиваться будут дети…

Это было последним, что услышал следователь. Свет в машине померк, а стук в груди, казавшийся вечным, неожиданно прекратился.

Но это была ночь пересечения. И в том темном проулке, действительно, кое-кто был.

***

Света присела на кровать сестры, молча разглядывая фосфорные звездочки. Ей давно уже хотелось расплакаться снова, как тогда, в парке, но глаза все эти дни оставались сухими. За эту неделю ей вспомнились все ссоры с Оксаной, и девочка боялась, что в раю, их отголоски мешают сестре быть счастливой. Она не знала, как это исправить, ведь ей было всего двенадцать лет, а все взрослые вокруг, даже ее собственная мать, вдруг превратились в медиумов, призывающих мертвых, дарящих им все свое внимание и любовь.

От горьких мыслей Свету отвлек дребезжащий звук, донесшийся с первого этажа. Словно бы кто-то тряс ручку входной двери. Девочка поднялась с кровати и выглянула из комнаты, вслушиваясь в тишину спящего дома. Шум прекратился, но спустя некоторое время, повторился снова, а потом, Света услышала, как скрипнули дверные петли. Страх защекотал шею, вызывая мурашки, и девочка попыталась разгладить их дрожащей рукой. Но ледяной ручей озноба уже лился по спине, стекая в ложбинку ниже поясницы, и дальше, по ногам, скручивая и парализуя мышцы. Девочка знала – это был зверь. По дому распространился противный запах псины, и Света заставила себя сдвинуться с места, чтобы не оказаться запертой в ловушке собственной спальни. Сжав потные кулачки, она на цыпочках прокралась к перилам и сверху осмотрела первый этаж. Тонкая полоска уличного света, проникала в дом сквозь щель приоткрытой двери. А значит, и оборотень был где-то рядом. Прятался во тьме, скопившейся в углах.

«Боже, Боже, прошу тебя, не дай мне умереть…»

Девочка спустилась по скрипящим ступеням вниз, и, прижавшись к стене, доползла до телефона. Поднятая трубка недовольно загудела, а тонкие пальцы, на ощупь, принялись набирать заученный наизусть номер следователя.

«Пожалуйста, пожалуйста…»

Гудки вызова пунктирной линией бежали по проводам, наполняя веселой музыкой темный салон автомобиля. А Света все ждала и ждала, пока, наконец, связь не прервалась, сменившись женским голосом, сообщившим о том, что абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети.

Она принялась лихорадочно набирать номер полицейского участка, но поняла, что телефон больше не реагирует на нажатие клавиш, а в трубке висит мертвая тишина.

«О, нет…»

Темнота в углу шевельнулась, и девочка увидела проблеск желтых глаз. А потом зверь прыгнул на нее, повалив на пол, и Света почувствовала, как когтистые лапы рвут на ней свитер, сдирая его вместе с кожей. Оборотень схватил ее мечущиеся руки, и раскрыл смердящую пасть, примеряясь клыками к шее.

- Нет! – крикнула девочка, и зверь впился ей в горло, через вязаный ворот свитера. Раздался хруст ломаемых зубов, и кровь из развороченных десен брызнула Свете в лицо. Оборотень взвыл от боли, сползая с девочки, а она подскочила на ноги и побежала прочь из дома, слушая, как бренчит на шее кованый ошейник. Раненый зверь кинулся в погоню, выпустив когти, и выскочил вслед за Светой в, искрящуюся снегопадом, ночь. Он нагнал ее у машины следователя, схватив за волосы и ударив лицом в боковое стекло.

- Больше не воскреснешь, сука! – прорычал оборотень и сбил девочку с ног. Сквозь слипшиеся от крови веки, Света увидела, как над ней блеснула огромная лапа с когтями, а потом, зверь с воем слетел с нее, и она услышала грубый голос кузнеца.

- Ты ублюдок…Мать твою, ты гребаный ублюдок!

Оборотень зарычал и побежал прочь по заснеженной улице, а над Светой повисло знакомое, небритое лицо.

- Ты как, девочка, в порядке?

- Да…я… - но слезы не дали ей договорить. Она разревелась, и мужчина поднял ее на руки.

- Ну, тихо-тихо, маленькая. Все позади…Господи, этот ошейник и вправду тебя спас! Ты очень храбрая девочка…

На крыльцо дома, в халате, уже выбежала мать Светы, очнувшаяся, наконец, от пьяного сна. Она сбежала по ступенькам, напуганная и бледная, не понимая, что происходит.

- Стас, что ты тут делаешь…что все это значит?

- Вызывай скорую, быстрее, ты слышишь?! Он порезал ее…чертов сукин сын!

- Господи…Света? Я…я не понимаю…это кровь?! У нее кровь?

- Бегом звони в больницу, я сказал!

Женщина, побелевшая, точно призрак, скрылась в проеме двери.

- Он оборвал телефон… - прошептала Света.

- Твоя мать иногда бывает невыносима, но она догадается позвонить с мобильника.

- Вы, правда, думаете, что я храбрая?

- О, - улыбнулся кузнец. – Храбрее девочки я еще не встречал.

Зверь пытался спрятаться в своей норе, но разгневанную толпу было не остановить. Люди вытащили человека на улицу, вместе с его дочерью, умоляющей отпустить ее, и обоих растерзали на куски. Не было в ту ночь другого Бога, кроме голодной луны.

А снег все кружил и кружил, вглядываясь в людские лица. Но они отворачивались от него, не желая вспоминать прошлого. И тогда он понял, кто подарит ему бессмертие.

Снег догнал скорую помощь на оживленной трассе, и заглянул в, обклеенные красными крестами, окна.