Сергей Саканский - Пугало. Ужас из далекого детства

– На душ у тебя времени нет, – строго сказала Марина. – Обойдешься мокрым полотенцем.

И она провела Горина в массажный кабинет.

Отдавшись власти ее сильных рук, Горин задал несколько окольных, как будто незначительных вопросов. Он не сказал, что видел Анну, заметил лишь, что собирает материал для очередной статьи. Марина посоветовала обратиться к Саше Петухову, дала адрес его фотоателье – рядом с платформой Лось Ярославской железной дороги. В самый кульминационный момент массажа, когда Горин расслабился настолько, что ему захотелось остаться здесь на всю жизнь, за дверью послышался шум, женский смех в хоре из трех голосов, чей-то высокий тенор. Марина тотчас отдернула руки от плеч Горина, словно обожглась.

– Все! – сказал она. – Кончен сеанс.

Горин сел, свесив ноги с массажного стола, а Марина уже торопилась к двери, махала Горину за спиной: дескать, давай, убирайся! Жаль, что подобные минуты – когда чувствуешь себя тестом или пластилином, струящейся пряжей или даже водой – проходят так быстро, кончаются так внезапно…

Выйдя в холл, Горин увидел следующую картину: маленький упитанный бородач стоял в окружении трех высокорослых сотрудниц, нависавших над ним, словно махровые георгины. Очевидно, он только что удачно пошутил, и все три девчонки заливались восторженным смехом. Увидев Марину, он побежал к ней на коротких ножках и лаконично поцеловал ей руку, будто клюнул зерно. Горин подумал, что финансовая черта у этого клиента довольно высока, если его с первого взгляда так полюбили здесь.

При всех этих манипуляциях маленький бородач постоянно поглядывал на Горина, как поглядывают на красавицу, замеченную в компании. Горин уже собрался уйти, но счастливый клиент вдруг повернулся к нему и размашисто протянул руку:

– Збруев. Магистр белой магии.

Горин автоматически пожал предложенную руку и представился сам:

– Горин. Журналист.

Одна из девчонок хихикнула, будто вместо «журналист» ей послышался «бомж» или что-то совсем неприличное. Маленькая пухлая рука магистра оказалась неожиданно сильной. Что-то в его облике показалось Горину странным, встревожило его… Горину неожиданно, просто непреодолимо захотелось дать этому веселому человечку в глаз.

– Вот моя визитка, – сказал Збруев, и ладонь Горина тронул маленький кусочек картона, разрисованный причудливым орнаментом.

Горин вышел. Повертев карточку в руках, он выбросил ее в урну. Всякого рода магов и колдунов, экстрасенсов и хиромантов за годы работы в «Московской страшилке» он повидал более чем достаточно.

Уже забравшись в свою машину, Горин вспомнил, на что похожа новая прическа Марины. Есть такой гриб, он обычно растет на городских свалках: шляпка у него сверху белая, а с исподу, особенно у старых грибов – черная. Гриб этот вырастает довольно большим, и мало кто знает, что он съедобен. Научное название гриба – «навозник белый».

Марина была каким-то наваждением в жизни Горина, будто бы на него наслали морок. Он знал ее с детства, видел и в деревне, и у себя дома, видел, как она росла, наливалась, превращаясь из девочки в женщину. Они могли не встречаться несколько лет, как типичные жители мегаполиса, ограничиваясь телефонными звонками на праздники.

И вот, прошлым летом, Горину пришла злополучная мысль бросить все и уехать туда, где его никто не найдет. На ум сразу пришел заброшенный дом в деревне Старица, где он не был несколько лет. И Горин приехал в деревню – с целым ящиком нефильтрованной «восьмерки» с гремучей промерзшей компанией из нескольких сотен черноглазых креветок, надеясь крепкой пьянкой разрубить череду буден и начать новый отсчет времени.

Но оказалось, что время стало отмерять Горину новый, волнующий и нервный, совершенно неожиданный период. В тот же день в Старицу приехала Марина Яровая, и он с удивлением встретил ее, шагающей по деревенской улице с ведром колодезной воды. Слово за слово, они выпили всю горинскую «восьмерку», сожрали всю атлантическую компанию, а наутро проснулись в одной постели.

Потом было несколько месяцев странных, запутанных отношений. Марине давно надоела бесконечная череда бой-френдов, она хотела выйти замуж, и был какой-то момент, когда Горин рассматривал себя как кандидата в женихи.

Потом все кончилось. Марина объявила, что у нее появился «другой» – серьезный, солидный человек, не чета какому-то нищему Горину… Кто бы это мог быть?

Наверное, кто-то из ее клиентов, такой же уверенный в себе, веселый и глупый, как этот карикатурный бородач, магистр белой магии…

И тут Горин понял, чем его озаботила его внешность: у магистра Збруева были большие оттопыренные уши, как у того водителя, который увез Анну.

Несколько секунд мысль Горина металась, как бы тычась в закрытые двери… Нет, слишком нелепо: с чего бы это тем и другим должен оказаться один и тот же человек? Горин вдруг рассмеялся, замотав головой.

Сидя в машине напротив салона Марины, он обдумывал план своих дальнейших действий. Он мог сейчас поехать к Петухову, а мог снова попытать удачи в телефонной книге. Еще в тот день, когда приходила Анна, он прямо в редакции сделал распечатку телефонов и адресов. Это была секретная милицейская база данных, диск продавался в любом компьютерном киоске и содержал сто шестнадцать абонентов с фамилией «Вихров». Из них Вихрова с инициалом «А.» значилась в шести позициях. Горин позвонил, прежде всего, по этим номерам, и даже нашел одну Анну, да только не ту. Телефон Анны Вихровой мог быть записан на ее мать или отца. Горин бегло прозвонил список, всюду спрашивая Анну, кое-где был кое-куда послан…

Большинство телефонов не отвечало: уже начался дачный сезон. Можно было продолжить изыскания по еще не вычеркнутым номерам, но, кроме всего прочего, база данных была устаревшей: кого-то подключили к новым АТС, кто-то сменил квартиру, поэтому-то и продавался свободно этот секретный диск.

В конце концов, Горин принял решение.

Вот интересно, – думал он, выруливая на Ярославку, чтобы направить свой изрядно потрепанный «Каблук» в сторону платформы Лось. – Интересно, как сильно человек с годами меняется, да и меняется ли он вообще?

Горин представил себе, что сейчас, разыскав это ателье, увидит там того же самого Сашку Петухова, которого встретил двадцать лет назад, на пороге дома колдуньи.

Эта встреча навсегда связалась у Горина с ужасом, испытанным, наверное, впервые в его жизни… Точно! Никогда прежде ему не было страшно настолько, чтобы он потерял сознание.

Ужас накапливался медленно, по деталям, выстраивался, будто паутина, создаваемая неутомимым крестовиком.

Они втроем – Аня, Марина и Юра – перелезли через покосившийся забор и подошли к дому колдуньи. С виду дом был обычным для Старицы – серые бревна, тщательно врубленные друг в друга, щели с замшелой паклей… В высокой траве за домом нашлась подгнившая лестница, которую они приставили к стене, чтобы влезть в черное слуховое окно. Аня оцарапала коленку, когда они ползли по ржавой крыше, капелька крови отпечаталась на подоле ее платья.