Сергей Дубянский - Живущие в нас (сборник)

– С какой подругой? – в ее глазах появилась осмысленность, – слушай, а какое тебе дело? Ты что, муж мне или кто?..

– Значит, я уже никто?.. – Миша растерянно замолчал, хотя слов в голове крутилось великое множество; они путались, громоздились друг на друга, теряя смысл, и превращались в пустой поток брани. А ведь это бессмысленно – просто обзывать ее всякими грязными словами. Ее надо поставить на место!..

– На дорогу смотри! – воскликнула Вика, хватаясь за руль.

Поглощенный эмоциями, Миша упустил момент, когда машину стало крутить на льду, будто в шоу каскадеров; она скользила к сугробу, обозначавшему обочину, а впереди уже тревожно моргали быстро приближающиеся фары встречных.

Растерявшись, Миша забыл, что делают в подобных ситуациях, но ему повезло – здоровенный джип, вильнув в сторону, пронесся мимо, а удар о снег получился несильным, и прокатившись по инерции еще метров десять, машина остановилась. Мише показалось, что прошла целая вечность; он вытер лоб и расслабился, прикрыв глаза. Вика тоже облегченно вздохнула:

– Ну, даешь!.. Зачем ты здесь поехал? Если в центре каток…

– Где надо, там и поехал! – огрызнулся Миша. Он и сам не знал, почему выбрал этот маршрут – ехать к Вике через центр, действительно, было гораздо удобнее, но, наверное, в этом крылся какой-то смысл.

Справа чернели сосны – поначалу редкие, но потом превращавшиеся в настоящий лес; слева – пространство, покрытое холмиками засыпанных снегом низкорослых яблонь. Кому принадлежал сад, неизвестно (летом его всегда охраняли с собаками), но сейчас он напоминал чистенькое, ухоженное кладбище. Северный район остался позади, напоминая о благах цивилизации лишь густо рассыпанными огоньками. Впереди тоже виднелись огни, только более редкие – там начинались новостройки, успешно наступавшие на опытное хозяйство СХИ, до которого оставалось еще километра два. Фонарей вокруг не было, и только далекий прожектор луны дарил всем мертвенный свет. Дорога эта даже не имела статуса улицы, а именовалась просто «пьяной трассой» – без светофоров, гаишников, дорожной разметки – своеобразный «хайвэй» местного значения.

– Лучше б поехала на «Опеле», – сказала Вика, доставая сигарету. Вспыхнула зажигалка; увидев Мишино лицо, девушка замерла, пораженная неожиданной догадкой, – или ты собрался меня изнасиловать?.. Учти, у меня куча друзей в ментовке! Я тебя посажу. Уже посажу! Это элементарно делается!.. Ты понял!.. – ни с того, ни с сего она расхохоталась. (Когда страх становится состоянием души, остается только смеяться, чтоб он не задушил тебя сразу).

Миша же, наоборот, успокоился. Он-то знал, что никаких знакомых в милиции у Вики нет, и быть не может – она всегда говорила, что ее тошнит от одной их формы.

– Выходи, – Мише надоела эта истерика.

– Зачем?.. – бравада улетучилась, смываемая внезапным потоком слез, и Вика забилась в угол, дрожа всем телом.

– Машину надо толкнуть, – Миша усмехнулся, – или ты не хочешь попасть домой?

– Хочу, – она шмыгнула носом и вытерла глаза, оставив на ладони черные мазки туши; послушно открыла дверь, но сразу провалилась в сугроб, – и дернул же черт связаться с тобой!..

Миша видел, как неуклюже она лезла по снегу, держась за машину обеими руками. …Все эти слезы пусть оставит для дебила в «Нисане»: он – очкарик, поэтому добрый, а я не такой!.. Я не люблю, когда меня держат за лоха. Сейчас мы продолжим игру. Пустая дорога ничем не хуже темного подъезда…

Машину тряхнуло на кочке, и красная лампочка возле спидометра тревожно мигнула.

…Вот бака и нет, – подумал Миша, – а только половина одиннадцатого – Надька б уж на говно изошла, – он усмехнулся, – надо еще поработать, а то сегодня совсем кисло – вроде, и прокатался весь вечер, но с Вики ж денег не возьмешь; с ней их только тратить. Дура, блин, шуток не понимает! Ну и пусть теперь до СХИ пешком топает. Она думала, я поеду за ней, уговаривать буду… хрен ей в сумку!.. Сама прибежит, если я так «великолепен», как она говорила. А я великолепен, факт!.. И, вообще, пора заводить другую подругу…

Машина подкатила к заправке.

– Привет, – Миша подошел к кассе, – давай полный.

Толстая заправщица улыбнулась, протягивая чек и сдачу. …Нет, такие телки не в моем вкусе – мне б такую, как та Наташа. Я б ей дал интервью – аж из ушей полезло б!.. А еще у меня под боком есть классная соседка! Вот, к ней я зайду завтра же, а Вика пусть отдыхает, тварь…

Не дожидаясь, пока парень в красной жилетке уберет «пистолет», Миша захлопнул дверь; свободной рукой расправил чехол на сиденье и вдруг увидел валявшуюся на полу сумочку.

…О, как!.. А пусть сама звонит, если, конечно, с похмелья вспомнит, где оставила свое барахло… посмотрим, что там у нее хорошего?.. – объехав от заправки, он вытряхнул содержимое на сиденье и уставился на образовавшуюся пеструю кучку. Первым желанием было оставить себе тонкий, совсем как в рекламе, мобильный телефон, но потом он решил, что будет просто некрасиво, если Вика увидит его. …Вдруг там есть какая-нибудь известная только ей царапинка? Стыда не оберешься; вот, деньги – другое дело. Должен же я получить компенсацию за то, что убил на нее столько времени? Настроения, блин, у нее нет… а у меня есть настроение на халяву катать ее?..

Миша раскрыл пухлый, скорее мужской, бумажник и аж присвистнул – кроме нескольких помятых, сунутых впопыхах сотен, отдельно лежало пять новеньких тысяч и еще доллары.

…А ты, оказывается, богатенькая, сука! С виду не скажешь. Сколько встречались, хоть бы раз заплатила за что-нибудь; и мать в три смены пашет… жлобиха хренова!.. Но ничего… – с чистой совестью он вытащил деньги и спрятал в карман, оставив только мелочь. Процесс занял секунды, но какое удовлетворение это принесло! Вроде, наконец-то восторжествовала справедливость.

Тут Мишино внимание привлекли визитки, лежавшие в специальном отделении – все они почему-то принадлежали Волошиной Таисии Николаевне – хозяйке студии загара «Гондурас». …Идиотское название… а откуда они у Вики?.. Миша раскрыл, лежавший рядом паспорт.

– Волошина Таисия Николаевна, – растерянно прочитал он и уставился на фотографию. Если ее немного состарить, изменить прическу, подпоить и сунуть в рот сигарету, получалась в точности его пассажирка. Миша поднял глаза, вглядываясь в мельтешение снежинок. …Как можно было так обознаться! Значит, это вовсе не Вика, а лишь чуть-чуть похожая на нее девица, которую я… нет, я не ограбил ее – она сама все бросила!.. А если у этого «Гондураса» реально куча знакомых ментов?.. А если она запомнила номер?.. Да и зачем запоминать, Вовка-то видел, как она садилась в мою машину… – Миша попытался успокоиться, прокручивая вновь всю цепь событий, – …я же ничего не сделал! Я ни в чем не виноват – я попросил ее толкнуть машину, а она убежала!.. С другой стороны, это как повернуть дело – можно ведь заявить, что она спасалась от грабителя или насильника…