Сергей Дубянский - Живущие в нас (сборник)

Вернувшись к столу, Костя уселся в кресло. …Так… Уважаемый Петр Борисович… Какой, на хрен, «уважаемый»? Козел он… Отложил ручку и вновь уставился в окно.

– Можно? – в дверь просунулась голова Лены.

– Заходи-заходи; сейчас мы дадим тебе тумаков… – Костя неизвестно к чему вспомнил Киплинга и подумал, насколько это интереснее, чем письмо какому-то придурку, владевшему пельменным цехом.

– За что? – Лена остановилась, обиженно надув губки. При этом было заметно, с каким трудом она сдерживает улыбку.

– Ты почему приходишь позже шефа?

– Константин Андреевич, я ж предупредила. Мне Ксюшку надо было врачу показать. Горло у нее все красное.

– Значит, вечером задержишься, – Костя хитро прищурился.

– Ага, – девушка кивнула, отчего волосы упали на лицо, сразу сделав ее облик неофициальным.

– А теперь иди и трудись на благо родины, – Костя развернул менеджера по продажам к двери и звонко шлепнул по обтянутому мини-юбкой заду.

– Константин Андреевич!.. Больно ведь…

– А кто еще тебя воспитывать будет? – Костя засмеялся, а Лена, нарушая все правила корпоративной этики, показала шефу язычок и вышла, демонстративно играя бедрами.

…Вот, вертихвостка, – Костя в ответ покачал головой, – немудрено, что от нее муж сбежал… Нет! Жена должна быть, как Машка, а таких девочек надо иметь на стороне… – он снова опустил взгляд к столу, – так, блин, уважаемый Александр Борисович… пропади ты пропадом со своими пельменями…

За десять минут до начала рабочего дня Маша вошла в торговый зал. Своими размерами он явно не соответствовал громкому названию «Супермаркет», которое значилось на вывеске. В сорокаметровой комнате вдоль стены стояли стеклянные витрины с банками краски, похожими на ведра, и пакетами, пестрящими иностранными буквами (Маша долго учила, в каких из них находятся шпатлевки, в каких клеи, а в каких сухие смеси); с отдельной стены свешивались разноцветные языки обоев; рядом пестрели квадратики плитки и еще много всяких красивых импортных штучек, а в дальнем углу, над блестящей коричневой стойкой, к которой совершенно не подходило слово «прилавок», возвышались Машин компьютер и кассовый аппарат, за которым уже сидела Таня и так старательно выводила контур губ, будто это произведение живописи претендовало на место в Лувре.

– Там очереди нет? – спросила она вместо приветствия.

– Нет, а что? У нас появился дефицит?

– С чувством юмора у тебя проблемы в последнее время, – Таня вздохнула, – какой дефицит? Просто я дома накраситься не успела, а надо закончить, чтоб народ не пугать. Вчера с Володькой в кабаке зависли, потом поехали ко мне, и всю ночь… – Таня сладко потянулась, сцепив руки над головой.

– Это пройдет, – Маша скептически махнула рукой. Она ничуть не завидовала, потому что когда они начинали встречаться с Костей, все происходило по тому же сценарию – рестораны, театры, вечеринки, где ей старательно внушалось, что она самая лучшая и самая красивая; подарки, появляющиеся, когда она уже успевала забыть, что давным-давно обмолвилась о своих желаниях – все было… Маша поправила волосы и прошла за стойку.

– Машка, не порть мне настроение. Если у тебя в семье проблемы, это не значит, что они должны быть у всех.

– Наверное…

Хотя магазин и располагался, вроде, в центральной части города, но оказался слишком удален от основных транспортных магистралей, поэтому случайные посетители забредали сюда редко – в основном, приезжали специально на больших машинах, чтоб закупить материалы оптом для всего ремонта. Поэтому иногда выпадали дни, когда они с Таней всю смену вынуждены были болтать о жизни и разгадывать кроссворды, в ожидании пары клиентов, за раз делавших дневную выручку. Такое тесное общение невольно привело к тому, что не являясь подругами в жизни, они знали друг о друге практически все, от меню вчерашнего ужина до подробностей интимной жизни.

Сегодняшнее утро началось, можно сказать, бойко. Приехал какой-то «новый русский», ничего не понимающий в строительстве, но снабженный длиннющим и подробнейшим списком. Чтоб обслужить его, по ходу подбирая замены и объясняя, почему предлагаемое ничуть не хуже, записанного у него, потребовалось не менее часа. Когда он, наконец, отправился на склад, загружать «Газель», Маша устало уселась в черное крутящееся кресло и тупо вперилась в экран монитора, по которому плавала стайка пестрых рыбок. Мысли непроизвольно вернулись в прежнее, утреннее русло – она вздохнула, в очередной раз пытаясь понять, какая кошка пробежала между ней и Костей.

Таня, подперев голову рукой, смотрела на нее долго и внимательно, потом не выдержала. Она, вообще, не умела подолгу молчать.

– Маш, слушай, а, может, у него другая баба завелась? Ты ничего не замечала? Может, он стал приходить поздно или духами от него воняет?

– Ну да, – Маша усмехнулась, – и все рубашки в помаде… Тань, меня в данном случае не столько интересует, есть ли у него любовница, сколько то, как мне самой жить дальше. Понимаешь, мы с каждым днем становимся все более чужими. Я чувствую себя бесплатным приложением к плите и стиральной машине.

– Так разведись. Я, знаешь, когда с Сашкой развелась, прям, на крыльях себя почувствовала. А теперь, вот, Вовку встретила. Жизнь сама подсказывает решения… если их искать, конечно.

– Я не хочу с ним разводиться. Я люблю его. Да и уходить мне некуда, сама знаешь.

– Куда уходить, мы найдем. А, вот, если любишь, дело, конечно, хуже. Значит, надо выяснить, что с ним происходит, но готова спорить, дело в другой бабе. Надо вычислить и разобраться с ней.

– «Разобраться» – это как? – от Таниных наивных, но искренних попыток помочь, на душе стало легче; Маша даже рассмеялась, – Танька, фантазия у тебя, блин, безграничная, но надо ж реально смотреть на вещи…

– Я и смотрю реально.

– … а реальность заключается в том, – продолжала Маша, не дав себя перебить, – что я стала ему неинтересна. Он не обижает меня, не устраивает демаршей, не провоцирует разрыв – я просто медленно и уверенно превращаюсь в мебель. У меня деревенеют ноги, и руки принимают вид подлокотников… – ей самой так понравился образ, что она замолчала, отчетливо представляя процесс собственного перевоплощения.

– Тяжелый случай…

– Привет, девчонки! – на пороге появился бородач в джинсовой рубашке, – «Тиккурилла» есть?

– Есть, – Маша со вздохом поднялась и направилась к застекленному стенду.

Костя наконец осилил написание письма; перечитал его и остался доволен. Для себя он сформулировал его смысл следующим образом – вы все козлы, а мы, в белом фраке; и не лезьте к нам со своими идиотскими претензиями.