Сергей Дубянский - Деревянный каземат

– Я б постеснялась так выйти на улицу, – призналась Катя.

– Ну, что вы! Это предрассудки. Но самое экстремальное ощущение, когда ты без трусиков, и при этом беседуешь с клиентом. Сначала я тоже не могла думать ни о чем, кроме платья, которое все время, вроде, ползет вверх; обдергивала его, а потом стало даже забавно. Начинаешь представлять, что стало б с беднягой, если б он знал правду. И тебе уже хочется, чтоб он знал, и при этом пытался рассуждать о своих бонусах, доходах… Но знает только шеф. И, вот, заходишь к нему после сделки, а мысли у тебя совсем не о ней – ты ждешь, когда он «разложит» тебя прямо на столе – тебе ж нужно выплеснуть адреналин!..

– Потрясающе!

– А вы попробуйте. Я говорю, шеф – гений. Я преклоняюсь перед ним, и даже люблю в какой-то степени… но есть еще один момент – после каждого контакта с ним мы все чувствуем себя ужасно, причем, не морально, а физически. У девчонок это проявляется не настолько ярко, а я, вроде, реально теряю энергию, и если так будет продолжаться, то в один прекрасный день просто умру прямо в кабинете. То есть, мне, по любому, конец, а я не хочу умирать!.. Так что вы можете предложить?

– Да, ситуация… – подытожила Катя, решив сразу перейти к речи, которую не раз репетировала дома, – я предлагаю следующее, – для убедительности она чуть прищурилась, – сама я в прошлом медик, и у меня осталось много знакомых. Я могу организовать бумагу из вендиспансера, что у вас, например, ранняя стадия сифилиса. Вы идете к шефу и просите отпуск на пару недель. Он, естественно, спрашивает, зачем, и вы нехотя отдаете ему направление на лечение. Думаю, после этого он уволит вас без вопросов. Мужу мы отправляем такое же направление, а когда он начинает стучать кулаками, ведите его в диспансер и показывайте, что на вас там нет даже карточки; при нем сдаете анализы, которые, естественно, покажут, что вы абсолютно здоровы. Потом объясняете мужу, что негодяй-шеф таким образом мстит за то, что вы отвергли его домогательства. Будет он с ним разбираться или нет, вопрос отдельный, но после этого любой «порт-фолио» можно списать на фотомонтаж. Таким образом вы тихо и мирно выходите из игры. Как идея?

– На первый взгляд, неплохо, – согласилась Лена, немного подумав. Особой радости в ее голосе, правда, не чувствовалось, зато она, вроде, успокоилась.

– Сами вы такого письма не сделаете, и потом там же нужен свой человек, чтоб, в случае чего, подстраховал…

– Да не собираюсь я этим заниматься сама, – перебила Лена, – мне проще заплатить деньги, так что не беспокойтесь. Зачем мне у кого-то хлеб отнимать? Я согласна. Вот мой телефон, если что потребуется, – она протянула визитку, – чувствую себя отвратительно, – Лена вздохнула, – слабость страшная. Вроде, соки из меня пьют. Пойду домой. Мы ведь все обсудили?

– Конечно, идите. Когда буду готова, я позвоню, – она покровительственно улыбнулась.

Лена направилась к переходу, а Катя осталась за столиком в полном восторге от себя и своего, если не гениального, то очень изворотливого ума. Теперь оставалось завтра утром заехать к Насте, с которой они учились в параллельных группах, дать денег, чтоб та достала бланки с печатями, и предупредить, что отвечать, если будут интересоваться… (опустила глаза на визитку) …Долговой Еленой Викторовной. …Блин, как все официально, только ходят без трусов… Безумно интересно!..

Катя еще смотрела на глянцевый кусочек картона, когда сквозь шелест деревьев и скрип карусели раздался визг тормозов и глухой удар. Вскинув голову, она увидела вылетевшую на тротуар «восьмерку» с разбитым лобовым стеклом. Люди на секунду замерли, потом кто-то закричал; Катя инстинктивно бросилась к месту аварии… метрах в пяти от машины лежало тело, одетое в розовое платье.

Пока Катя добежала, вокруг собралось уже с десяток зевак. Тело лежало ничком, уткнувшись в асфальт; под головой растеклась лужица крови; одна рука неестественно вывернулась; платье задралось, но какое теперь это имело значение?..

Бледный водитель в очках сидел в машине, обхватив голову руками. Как ему удалось сбить человека на этой узкой, перегруженной транспортом улице, где никто и не ездил-то быстрее сорока километров?..

Пожилой мужчина принялся колотить по капоту, крича: – Что ж ты делаешь, сволочь?! А со стороны вокзала уже двигалась машина ГИБДД. Кате совершенно не хотелось оказаться в числе свидетелей – ее интересовало только состояние Лены, но та ни разу не застонала и не пошевелилась. …Она предвидела два варианта смерти, а судьба уготовила третий… – подумала Катя; выбралась из толпы, уже заполнившей тротуар, и быстро пошла подальше от страшного места. Кажется, ее первое «дело» закончилось, не начавшись, и лишь триста долларов, лежавшие в кармане, подсказывали, что все это она не придумала.

Только в маршрутке стало появляться истинное осознание случившегося. Несмотря на то, что Лена была практически посторонним человеком, и лить по ней слезы Катя не собиралась, это была смерть – реальная смерть, не выдуманная и не киношная, когда актеры смывают с лица кетчуп и идут обедать. Она видела эту смерть воочию, и теперь та возвращалась к ней, огромная и неисправимая.

На фоне серых домов, влекущих магазинных витрин и ни о чем не подозревающих людей задравшееся розовое платье и лужа крови под головой казались настолько противоестественными, что переворачивали само отношение к жизни. Выходит, она только выглядит бесконечно длинной, а на деле… и больше не надо ничего знать, ничего делать…

Катя попыталась успокоиться, ведь, по большому счету, ничего нового не узнала. Случай, конечно, ужасный, когда происходит на твоих глазах, но в мире ежечасно гибнут тысячи людей – это в какой-то степени даже естественно… правда, естественность требовала маленького уточнения – являлась ли, именно, эта смерть, обыкновенным несчастным случаем? Слишком уж много странного окружало «Компромисс». Кстати, и само название стало звучать для Кати совсем по-другому.

…Интересно, куда он повез Наташку?.. Катина фантазия, до сегодняшнего дня направленная исключительно на создание хитроумных детективных схем, резко сменило направление. Образы, мгновенно хлынувшие из просмотренных давно и не очень давно триллеров, начали громоздиться друг на друга, создавая единую жуткую картину. И люди вдруг стали казаться не такими, как всегда; и порыв ветра, неожиданно врезавшийся в деревья, превратился в зловещее знамение, а последним витком этой тугой и весьма опасной пружины явилось то, что, подойдя к дому, Катя подумала …а мать ли меня там ждет?.. Дальше пружина должна была выстрелить – разумное отношение к жизни закончится и начнется полное сумасшествие, но Катя еще не дошла до того панического состояния, чтоб перестать бороться. Глубоко вздохнула, опершись о теплые доски забора; склонила голову и закрыла глаза.