Сергей Дубянский - Фантом

Самолет сложил крылья и спикировав прямо на Черного Короля, ударил его в голову. Король рухнул в дверной проем разрушенного дома. Теперь он лежал без движения, лицом вниз, а самолет взмыл в небо и растаял. Сколько Дима не пытался вновь приблизить его своим мысленным взором, ничего не получалось. Он исчез навсегда.

Наступила такая тишина, что умолкли даже звуки леса – мертвая тишина. Дима смотрел на неподвижную фигуру Короля. Вновь вернулась первоначальная мысль, что он знает этого человека, но не видя лица, не мог вспомнить. Осторожно пошел к телу, и остановился. Теперь он мог разглядеть, что среди руин валялось еще несколько изуродованных трупов, но они почему-то его не интересовали – все внимание было приковано только к одной фигуре, лежащей перед ним. Наклонился и перевернул его бездыханное тело!..

Но лицо оказалось совершенно незнакомым. Это так обескуражило Диму, что он тупо смотрел в светлые, чуть выпученные глаза, в которых застыл ужас; небритые щеки, волосы темные, выпачканные при падении кирпичной пылью, свежая царапина на лбу. Он абсолютно точно не знал этого человека, но продолжал вглядываться, пытаясь что-то отыскать внутри, за маской смерти, однако ничего не помогало. Разочарованный, не понимая смысла всего этого кошмара, он отошел на несколько шагов, обернулся… и четко увидел фотографию из альбома! Первую фотографию серии «Постройка дома», где на переднем плане лежал румынский офицер; оказывается, он что-то сжимал в руке.

Дима разжал еще не успевшие окоченеть пальцы и увидел шкатулку – ту самую, что теперь валялась на подоконнике. Еще раз взглянул в лицо офицера, стараясь запомнить черты, но оно уже превратилось в такое же неясное пятно, как и на снимке. Перед глазами все поплыло. Дима почувствовал, что теряет ориентацию, но зато внезапно обрел ощущение мягкости подушки и гладкость простыни…

Невдалеке залаяла собака. …Это Рекс, – подумал Дима. Пошевелился. Ничего не ныло и не болело. Он сладко потянулся, прикрыв глаза, и тут же перед ними возникла манящая улыбка женщины-птицы-самолета, и бомбы, бомбы, бомбы… В душе поднялся какой-то мистический ужас. Несмотря на то, что теперь-то он точно знал – это даже не сон, а плод его воображения. Вскочив, Дима включил свет. Видение пропало, но осталось неровное дыхание и легкая дрожь в коленях.

Вышел на кухню. Шкатулка лежала рядом с часами, показывавшими четыре утра. Взяв ее, он вернулся в комнату. Достал фотографию. Сомнений быть не могло – он только что был там. Теперь он смог различить и царапину на лбу офицера. Оставалось лишь понять, что все это могло значить…

Ира ехала домой, хотя возвращаться туда ей не хотелось. При этом она не думала о Диме и о том, что ее сегодняшний шаг может быть началом каких-то новых отношений. Ее переполняло лишь удовлетворение от наконец-то состоявшейся мести. Ее распирало от гордости, что она сделала это , и теперь может смотреть в глаза Олегу, не чувствуя себя униженной и оскорбленной – теперь они квиты! Очень хотелось поделиться с ним этой информацией, но Ира боялась, что он не будет слушать ее откровения, а просто заедет в ухо, и вновь они окажутся не в равных позициях – снова она станет догоняющей.

Нет, конечно, ничего она и не скажет, но одно то, что она сама знала обо всем, переполняло чувством собственной значимости и внутреннего ликования.

Наверное, победное настроение читалось на ее лице, потому что водитель спросил:

– Хороший денек выдался, да?

– Хороший, – ей захотелось и с ним поделиться тем, что наконец-то нашла человека, с которым смогла просто и естественно изменить мужу.

Конечно, шоферу она тоже ничего не скажет, потому что мужчина всегда принимает сторону мужчины, независимо от того, прав тот или нет. Но это даже не важно, чью сторону он бы принял. Главное, Ира помнила, как пахнет ее новая постель, и знала, где она находится – это служило доказательством того, что ничего не придумано (как бывало множество раз), а свершилось! И ей понравилось то, что она сделала – не нужна, оказывается, никакая любовь! Любовь – это выдумка, чтоб примирить неизвестно кем выдуманные нормы морали с нормальными физиологическими потребностями. А если их не надо мирить? Если мы уже перешли границу? Тогда все должно быть так, как сегодня, и она уже точно знала, что повторит это еще много раз.

Машина остановилась у подъезда. Ира вышла, подняла голову. В окне горел свет, и это ее расстроило – она надеялась оказаться дома раньше Олега, а теперь он может просто не пустить ее. Поднявшись на свой этаж, Ира попыталась открыть дверь, но, как и предполагала, с внутренней стороны торчал ключ. Пришлось держать кнопку звонка, пока за дверью не послышались шаги. Дверь приоткрылась, но Олег не вышел.

– Тебе чего? – спросил он, продолжая стоять на пороге, – я ж предупреждал, чтоб ты выматывалась отсюда.

– Я здесь живу, – ответила Ира твердо, несмотря на то, что радостное чувство отмщения улетучилось (нет, все-таки униженной и оскорбленной продолжала оставаться, именно, она).

– Больше ты здесь не живешь. Квартира эта моя…

– Но я прописана в ней и имею право!..

– Никаких прав ты не имеешь. Я узнавал у адвоката. Однокомнатная «хрущевка» не делится, а, насчет права здесь проживать, так я посмотрю, как ты им воспользуешься. Заходи, если хочешь, – он распахнул дверь, – не стесняйся. Правда, спать тебе придется на кухне.

Ира вошла, оттолкнув мужа. Особенно ее возмутило сообщение об адвокате – значит, он уже давно готовился к этому шагу. …Сволочь… сам ты будет спать в ванной!.. Дверь в комнату оказалась закрыта. Ира с силой пнула ее… на постели, прикрывшись простыней, сидела испуганная девушка.

– Ты кто такая?!.. – Ира обернулась – Олег стоял позади и ухмылялся, – я думала, тебе одной Люськи хватает, а ты уже всех блядей в дом тащишь!

– Ну, Люська не предел мечтаний, – Олег развел руками.

– А это предел?!.. – Ира сделала шаг и сдернула с девушки простыню. Та осталась совершенно голой – вся маленькая и худенькая, обхватившая колени руками. То ли от холода, то ли под Ириным взглядом, ее кожа покрылась мурашками, – это, точно, предел!.. А ну-ка, вставай и убирайся, пока я тебя за волосы не вытащила!..

Девушка вскочила, но голос Олега остановил ее.

– Светик, кого ты слушаешь? Это ж соседка. Не обращай внимания. А будет дебоширить, я ее саму выкину на улицу.

– Кого ты собрался выкинуть?!.. Меня?!.. – щеки Иры покраснели от гнева; глаза горели, ноздри раздувались…

– А ты ничего, когда такая… эмоциональная, – заметил Олег так, словно анализировал сцену из мелодрамы, а не решал судьбу собственной семьи, – в тебе, оказывается, что-то есть… а знаешь?.. Давай, раздевайся – займемся сексом втроем; класс, да?