Сергей Дубянский - Путь в Вальхаллу

Задуманное практически удалось – по дороге ей попались лишь двое ребят из технического отдела, приходивших в себя у распахнутого окна на лестничной площадке. Им, естественно, не было до нее дела, и Галина Васильевна спустилась вниз, кивнула охраннику, даже среди общего веселья бдительно несшего службу в своей стеклянной будке, и оказалась на свободе.

…Свобода… какая это все-таки странная штука, – она оглядела непривычно пустую улицу, – обычно в такое время люди бродят по магазинам, садятся в транспорт, назначают свидания, а сейчас, ни людей, ни транспорта…Полдесятого… Это ж по какому времени они начали отмечать?.. А я только собираюсь готовить салат… – подобная мысль не радовала, и она вернулась к прежней, успев поймать ее ускользающий хвост, – свобода… Но «хвост» оторвался, вновь вернув Галину Васильевну к реалиям улицы. …Это не свобода, а самое обыкновенное одиночество…

Внезапно начавшаяся перестрелка петард наполнила город обстановкой уличного боя. …А так оно и есть – вечный бой со скукой, с тем пресловутым одиночеством. А когда он затихает, начинается бой с работой, с домашними делами… Меня, наверное, взяли в плен, посадили в камеру, из которой нельзя сбежать, а другие, вон, бьются и побеждают…

Галина Васильевна подняла голову, разглядывая десятки уютно светившихся окон; представила столы, покрытые белыми скатертями, много еды – столько, чтоб хватило и на завтрашний день, и, главное, много людей – веселых, суетливых, связанных чем-то общим. …Может, стоило поехать с Николаем?..Хотя там бы тоже ничего не изменилось, ведь одиночество не исчезает от физического присутствия, иначе б все только и делали, что катались в переполненных автобусах…

Где-то рядом прогремел взрыв, заставивший Галину Васильевну вздрогнуть. Над ее головой раскрылся огромный красный купол, и огоньки кровавыми слезинками побежали по черным щекам ночи. Ей вдруг тоже захотелось плакать.

…Ну, почему у меня не бывает праздников?! Это ложь, что я их не люблю – просто мне удобно так думать, чтоб не чувствовать себя ущербной. Вот, в чем правда!.. Если б сейчас, по мановению волшебной палочки, возник Николай Сергеевич и снова пригласил ее… даже не в ресторан, а все равно куда!.. …Я б, ей-богу, пошла, и неважно, что случится завтра!..Но это была лишь шутка судьбы – никто меня никуда не позовет… Было б мне лет двадцать, другое дело… значит, все-таки я старуха, и нечего тут хорохориться…

Галина Васильевна дошла до остановки. На проезжей части два парня с огромной сумкой ловили машину, громко матеря какого-то Артема, который не заехал за ними; взглянула в глубину улицы, где возникли фары, не похожие на маршрутку…

– …С праздником тебя, добрая женщина.

Обернувшись, Галина Васильевна увидела нищенку.

…Господи, почему она преследует меня?!.. – испугалась Галина Васильевна, но тут же поняла, что никто ее не преследует – это она сама все время подходила к ней и давала деньги.

Лица нищенки она не видела, потому что та стояла перед яркой витриной зловещим черным силуэтом. Ее рабочий день закончился и в лексиконе, кроме слов «подайте, ради Христа», появились другие, которыми она спешила воспользоваться, дабы не забыть окончательно.

– Спешишь на праздник? – спросила нищенка.

– Нет…

Гулко хлопнула дверца – это уехали парни с сумкой.

– Но ведь скоро праздник. Который сейчас час?

– Десять, – Галина Васильевна посмотрела на часы.

– Совсем скоро, – нищенка вздохнула.

Галина Васильевна по-прежнему не видела глаз, но чувствовала, как взгляд ласково облизывает лицо, словно шершавый собачий язык, и оно от этого становится влажным. Чтоб убедиться в очередной иллюзии, она провела рукой по щеке и поняла, что все правда – неизвестно откуда взявшиеся слезинки катились к уголкам рта. Галина Васильевна стыдливо смахнула их и совсем по-детски шмыгнула носом.

– Не надо роптать на судьбу, – произнесла нищенка, по-своему оценив ее состояние, – надо прожить то, что дано. Значит, Бог решил, что тебе не хватает именно этого знания.

Галина Васильевна приоткрыла рот, но не нашлась, что ответить, потому что никогда не думала о Боге. Тем не менее, было в словах нищенки что-то успокаивающее, смиряющее досаду и разочарование. Это, как круг, за который можно схватиться и ждать, когда тебя вытащат незримые спасатели.

Нищенка вышла из света – оказывается, она улыбалась, и Галина Васильевна уже не могла оторвать взгляд от этой ироничной улыбки. Внутренне она понимала, что надо немедленно прекратить разговор, иначе, в конце концов, можно остаться в голых стенах, как не раз показывали в криминальной хронике, но не бежать же по улице, крича «помогите!»?

– Идите своей дорогой, – сумела выдавить она.

– Конечно, – нищенка кивнула, – меня ждет мой теплый подвал. Есть вино и есть, что поставить на стол. Нет только елки и телевизора.

– Елки у меня тоже нет, – неожиданно для самой себя поделилась Галина Васильевна, – а телевизор… – и совершенно безотчетно предложила, – хотите, пойдем ко мне?..

Откуда взялись эти слова? Как они, вообще, посмели прийти в голову, а, тем более, сорваться с языка?.. Галина Васильевна обмерла, поражаясь своей глупой наивности.

– Я не против.

… Еще б ты была против!.. Господи, что я делаю? Надо сказать ей, что пошутила или лучше, ничего не говорить, а просто уйти! Не станет же она гнаться за мной?..

– Только зайдем ко мне, – предложила нищенка, – я возьму припасы, что собрала к празднику.

Галина Васильевна живо представила мусорный бак, откуда могли появиться «припасы».

– Боже упаси! У меня все есть, – воскликнула она, но нищенка будто и не слышала.

– Здесь совсем рядом.

И вопреки здравому смыслу, вопреки желанию, вопреки всему, что накопил жизненный опыт за сорок два года, Галина Васильевна пошла. Она понимала, что сходит с ума, но ноги сами несли ее. …Все, я пропала! Золото в шкатулке, прямо у зеркала – на самом видном месте!.. Хотя, там золота-то!.. А в сумке премия – в сумку она полезет первым делом…

Когда они пересекали двор, нищенка шла чуть впереди.

…Можно попытаться отстать, и когда чары перестанут действовать, бежать… Замедлив шаги, Галина Васильевна оглянулась и увидела огромную черную собаку, задумчиво нюхавшую следы на дорожке. Это означало, что путь к отступлению отрезан – собак она боялась больше всего на свете (страх этот остался с детства, когда ее укусила соседская дворняжка и пришлось делать жуткое количество уколов).

Собака подняла голову, оценивая потенциальный ужин, и Галина Васильевна поспешно догнала нищенку, уже подходившую к дому. Дверь в подъезд была распахнута, и слышались приглушенные голоса, а на балконе третьего этажа виднелись курившие люди. Можно было броситься к ним, но это если б на нее, например, напали хулиганы, а просить защиты от немощной старухи?.. Откуда им знать, что она, то ли гипнотизерша, то ли колдунья?..