Сергей Дубянский - Госпожа Клио. Восход

– Ты хочешь сказать, что Анхесенамон не существовало?..

– Почему?.. Это реально третья дочь Эхнатона и Нефертити.

– А господин Виталий? Он был в Египте или нет?

– Какая разница? Главное, ты блестяще справился с работой.

– А… а, к примеру, мать Анастасия?..

– Мать Анастасия?.. – Настя улыбнулась, – она была просто глупой девчонкой, которая искала, как срубить бабок. Она не понимала, что, кроме Бога, есть другие творцы – такие, как ты, например, и им надо помогать, чтоб созданные ими миры получались ярче, чем мир окружающий. Но ей вовремя подсказали… еще вопросы есть?

– Да. Небольшой. Кристина, которая в приемной – это та Кристина? – Женя дождался, пока Настя кивнула, – а почему она меня не помнит?.. Или она делает вид?

– А что ей там помнить? – Настя пожала плечами, – как с ней сначала переспали, а потом за это же, в конце концов, и уволили без выходного пособия? Прикинь сам, какой удар был для девочки – она-то, между прочим, реально влюбилась в этого урода!.. Теперь у нее совсем другая жизнь, а от той не осталось ничего – и тебя, к сожалению.

…Это ж бывает только в романах! – подумал Женя, – переписал главу, и у героя новая жизнь и новая биография… так, блин, где кончается тот мир и начинается этот?.. Или они уже переплелись окончательно?.. Но тогда это полный абсурд!..

– Давай вернемся к делам меркантильным, – Настя вздохнула, сбивая и без того нестройные Женины мысли, – книга выйдет в конце квартала. Сейчас ты пойдешь в бухгалтерию, подпишешь договор и получишь гонорар – Оля там все посчитает. Тиражные будут в течение полугода после выхода книги. Жаль, нет Музы Алексеевны – договоры только она подписывает, так что твой экземпляр передадим тебе потом.

– Без проблем! – воскликнул Женя, – а Муза Алексеевна это главный редактор?

– Да. Госпожа Клио.

– Какая странная фамилия.

– Плохо ты знаешь древнегреческую мифологию, – Настя засмеялась, – почитай на досуге… хотя лучше не забивай себе голову. Скажи, вот, какие у тебя творческие планы? – она сняла трубку, давая Жене время на обдумывание, – Оль, приготовь два экземпляра договора. Сейчас к тебе подойдет Евгений Прохоров – посчитай ему гонорар, исходя из нашего стандартного тиража и цены книги в твердом переплете объемом пятнадцать авторских листов, – она положила трубку, – так что с планами? Ты ж теперь наш постоянный автор, поэтому хочешь – не хочешь, а работать придется. Если Муза Алексеевна на кого-то сделала ставку, то это надо оправдывать.

– Планы есть, правда… – Женя замялся, – не очень конкретные. Но работать я готов!

– Отлично, – Настя выдвинула ящик стола, – тут у меня валяется одна безделушка, – она небрежно бросила на стол небольшую, но толстую книгу в кожаном переплете.

Женя открыл ее, однако буквы стерлись и не читались вовсе.

– Сама не знаю, что это такое, но знакомый букинист сказал, будто она похожа на утерянную третью книгу Семикнижья. В ней, якобы, содержится знание о трансмутациях элементов, как живых, так и мертвых. Когда в 1610 году в Париже… хотя зачем я тебе это рассказываю – может, оно и неправда, так ведь? Это ты сам должен решить.

– Не знаю, смогу ли… – Женя перелистал книгу, – с Египтом как-то само получилось; господин Виталий появился вовремя…

– И здесь все получится, как ты говоришь, «само», – Настя усмехнулась, – главное, прислушивайся к себе, а остальное – это лишь правдоподобный антураж.

– Ладно, попробую, – Женя сунул книгу в сумку.

– А теперь все, до свидания. Через полгодика ждем тебя с очередным романом, а у меня еще много другой работы.

– Да-да, – Женя поспешно поднялся.

С полегчавшей сумкой и пачкой вполне реальных российских рублей он вышел на улицу. Солнце медленно скатывалось к крышам домов, окрашивая их в багровые тона, и люди, закончив один из последних рабочих дней в уходящем году, радостно суетились, спеша за недостающими покупками. Кто-то уже начал праздновать, разливая за ларьками водку, но Женя вдруг почувствовал, что все это его нисколько не интересует – он ощущал себя птеродактилем из почти забытого сна. Еще мгновение, и он взмоет в небо, чтоб зорким глазом направить безжалостные когти на неспособные противиться его воле жертвы. Довольный собой, Женя закурил и уверенно направился к метро.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ