Алекс Флинн - Зачарованный

И кроме того, с этими босоножками интересно работать. Они бывают из любого материала, всех цветов и стилей. А действительно удачные экземпляры — прямо настоящее искусство. Я разбираюсь в обуви, и, если бы у меня были материалы, я мог бы создавать такие же хорошие модели. Лучше.

Так что это моя мечта — стать всемирно известным дизайнером обуви, а не просто мальчиком-обувщиком в отеле. Сейчас, может, я и чиню подошву, но в душе знаю, что способен на большее.

Хорошо бы поступить в университет и научиться продавать то, что я создаю. Но пока нам нужны деньги на оплату аренды.

— Горячий. — Сзади ко мне подходит Мэг с чашкой кофе. — Где ты это достал? У какой-нибудь богатенькой дамочки?

— Да это так — ерунда всякая.

Я захлопываю коробку.

— Это не ерунда. Это великолепно. Ты ведь сам их сделал? — Она просовывает руку в коробку. — Да ладно, я видела, как ты рисуешь туфли, когда думаешь, что никто не смотрит. Уж кто-кто, а я не буду над тобой смеяться.

Я сдаюсь. Она права. Я знаю все ее секреты — ну вот, например, когда нам было двенадцать, Мэг увлеклась спасателем. В тот день она после работы пошла в бассейн и напихала в лифчик купальника ваты и, прыгнув в воду, сразу же о ней забыла. Именно я тогда предупредил Мэг об опасности, вывел из бассейна, прикрывая собой, а потом вернулся и объяснил ее солнечному богу, что вата, которую он в тот момент вынимал из водостока, была моей, для мозоли.

Нет, Мэг не стала бы смеяться надо мной. Я пододвигаю к ней туфельку, а сам иду заменять подошву на ботинке, который начал ремонтировать.

— Мне она очень нравится. — Мэг проводит пальцем по ремешку. — Можно, я ее примерю?

Я действительно сделал эту босоножку тридцать шестого размера — как у Мэг. То есть где-то в подсознании я, наверное, искал модель. Но все равно — сама мысль, что кто-то, какой-то живой человек, наденет ее, пугает меня.

— Пожалуйста. У меня красивые ступни. Мне говорили, что они просто модельные.

— Это точно, — смеюсь я.

— Нет, правда, ты однажды увидишь рекламу противогрибкового крема для ног, и на ней буду я. — Она приподнимает туфельку. — Мне очень нравится дизайн. Я хочу ее носить.

— Ты не можешь ее себе позволить. Эта пара будет стоить долларов пятьсот.

— Ой, не меньше тысячи, я уверена.

— Да, это не для тех, кто, как мы, затоваривается в «Таргете».

Но я польщен, что моя работа ей так нравится, поэтому говорю:

— Ну ладно.

Она с важным видом снимает свои босоножки («Моссимо», магазинный бренд «Таргета», 14,99 доллара, искусственная кожа). У Мэг действительно классные ступни, а на ногтях красный лак под цвет футболки. Ее нога проскальзывает в туфельку, и, перед тем как продемонстрировать ее мне, она приостанавливается, чтобы еще раз полюбоваться дизайном.

— Но видишь, у меня есть еще одна туфелька, — произносит она с широко открытыми глазами.

— Да, диснеевская Золушка.

Я знаю эту цитату.

— «Каждая девушка почувствует себя Золушкой в таких туфлях».

Мэг надевает вторую. Потом встает и с важностью дефилирует по коридору, пританцовывая, будто модель на подиуме.

— Мэг представляет новую модель в изумрудном цвете от восхитительного нового дизайнера Джонни Марко.

— Это ярко-зеленый с желтоватым отливом.

— Ярко-зеленый с желтоватым отливом. С платформой и десятисантиметровым каблуком.

— Семь с половиной сантиметров. Они кажутся выше из-за платформы.

— Семь с половиной сантиметров. — Она снова кружится. — Я их обожаю. Но, наверное, мне пора их снимать.

— Наверное. — Но мне нравится на них смотреть, поэтому я растягиваю удовольствие. — Они удобные?

— Будто идешь по пляжу, — Мэг снова говорит голосом диктора. Она забрасывает ноги мне на колени. Флуоресцентный свет поблескивает на зеленой коже, и это волшебно, как сказала Викториана. — А еще есть?

— Только на бумаге.

Я достаю со дна коробки папку со всеми моими эскизами.

Мэг с восхищением их просматривает.

— О, ты должен сделать вот эти.

— Это сложно. Я сейчас не могу себе позволить купить материалы. Но у меня есть план. — Я показываю на объявление: «Обувь, которую не забрали в течение четырнадцати дней, будет пожертвована на благотворительность». — Я понял, что могу выставлять эти туфли на продажу через сайт eBay, а потом действительно отдавать какую-то часть вырученных денег на благотворительность. В результате я стал получать вполне приличную прибыль. Но иногда люди оставляют только одну туфлю, которую я не могу ни продать, ни пожертвовать, — раньше такую обувь я просто выбрасывал. А потом мне пришло в голову использовать отдельные ее части. Открой вон тот ящик.

Мэг достает мешок с кожаными обрезками, они все разных цветов.

— Ты знаешь, есть такие очень дорогие сумки, сделанные из маленьких и больших кусочков других дорогих сумок? Я хочу делать то же самое с туфлями.

— Это гениально. — Мэг хлопает в ладоши. — Я всегда знала, что ты гений.

— У меня уже почти хватает на еще одну пару.

— Когда ты находишь время на это? — Она дотрагивается до моей руки. Ладонь Мэг ледяная, и я вздрагиваю от ее прикосновения. Она это замечает и убирает руку. — Мне просто показалось, ты замечтался.

— Да, я странный парень.

— Простите, кого здесь нужно прибить, чтобы наконец обслужили?

Мой первый клиент сегодня — бизнесмен в итальянском костюме. Грубый. Одной рукой он выбивает барабанную дробь по прилавку, а другой держит черные оксфордские «блачеры» от «Коул Хаан». Магазинная цена — около двухсот долларов, бюджетный вариант.

— Может, вы могли бы починить это, если не очень сложно. — Мужчина теребит отлетевший каблук. — Мне они нужны прямо сейчас.

Я подхожу к нему, оставив Мэг.

— Конечно, сэр, но у меня есть и другая работа на очереди перед вашим заказом. Мне придется взять с вас за срочность, — лгу я.

— Да. Все, что угодно. У меня через час жизненно важная встреча.

Жизненно важная! Я бы хотел, чтобы что-нибудь такое произошло и со мной.

Я осматриваю ботинок. Каблук стерся на 2,5 сантиметра, к тому же он не выглядит фирменным. Этот парень купил пару дорогой обуви много лет назад и с тех пор пользовался ими, чтобы производить впечатление на клиентов. Наверное, если осмотреть его костюм, обнаружится, что он тоже поизносился. Я собираюсь сделать ему скидку на ремонт. Но потом вспоминаю о все увеличивающейся стопке счетов и о маме, которая вчера над ней плакала. К тому же он наглец.

— Шестьдесят долларов. — говорю я.

— Шестьдесят? В Сент-Луисе я платил…

— Это Саут-Бич, а не Сент-Луис, и ботинки вам нужны срочно. — Но я все-таки уступаю. — Ну хорошо, пятьдесят. Я все сделаю за двадцать минут.

Через четверть часа я отправляю его своей дорогой.

— Удачи!