Лев рыжков - День крысы

Лиза покачала головой:

- Если вы такие хорошие, выпустите заложников…

- Пока что это невозможно, - сказал бандит. - Дети, женщины, одна из которых рожает, - это очень сильный аргумент, который, надеюсь, вынудит всех этих офисных хомяков выбраться из своих уютных норок.

- Но почему… Почему я? - Лиза еще крепче вцепилась в Димку.

- Вы миловидны. Вас не портят даже эти синяки. Не сомневаюсь, что вы умны. Вы сумели спрятаться так, что вас даже не сразу нашли. Есть много доводов «за».

- О боже, я же не смо…

- Сможете, - Бандит швырнул окурок на пол и растоптал. - Я в этом, знаете, даже не сомневаюсь. Ведь у нас останется ваш ребенок.

- Нет! - закричала Лиза.

А в следующий момент к ней подскочила брюнетка и отвесила еще одну звонкую оплеуху. Лиза инстинктивно прикрыла руками лицо. Кто-то из подручных седого тут же схватил Димку, поволок его в глубину офиса.

- Мама! - кричал Димка.

Но мама, ни жива, ни мертва стояла перед главарем бандитов.

- Не волнуйтесь. Ему ничего не угрожает. До какого-то времени…

- Что? Вы хотите его убить? - прошептала Лиза.

- Не хочу, - покачал головой бандит. - Терпеть не могу кровь. Но, если вы не будете выполнять мое задание, или выполните его недобросовестно, вашего сына мы убьем первым.

Ноги стали ватными, и Лиза ощутила, как пол становится ближе. Боли от удара она не ощутила. Просто лежала на полу и мечтала умереть.

Бандиты поднимали ее, усаживали в кресло. Кто-то из них даже протягивал стаканчик ледяной воды из кулера.

- Давайте теперь определимся со временем, - вкрадчиво продолжал седой. - У нас есть все основания полагать, что нижние этажи уже захвачены крысами. Но у нас остается еще сорок-пятьдесят этажей. Вы должны обойти их все. Проявите дар убеждения. Вы понимаете, чья жизнь стоит на кону. Думаю, что пяти часов вам на это вполне хватит. Хотя, конечно, придется поторопиться. На каждый этаж у вас будет не более шести минут. Но, я думаю, вы подберете правильные и нужные слова.

Лизу трясло как никогда сильно, а из глаз лились жалкие слезы.

- Нет! - шептала она. - Нет, я не смогу…

- Об этом, сами понимаете, не может быть и речи, - произнес седой. - Итак… Сейчас тринадцать часов восемнадцать минут. В восемнадцать-восемнадцать я должен видеть здесь, в холле, представителей организаций, расположенных в этом здании. Допускаю, что переговоры заладятся не со всеми. Но их должно быть не меньше сорока человек. Если их будет меньше, или если переговоры не состоятся, ваш сын умрет.

- Господи Боже! - рыдала Лиза.

- … и в таком случае дипломатическую миссию возьмет на себя кто-нибудь еще. Так что ступайте, Елизавета, время пошло.

Лиза со второй попытки поднялась из кресла. Ее никто не удерживал.

- Выход там, - Седой указывал на пластиковую дверь.

У самого выхода лежали три трупа - тех самых людей, что не пускали детей и женщин в офис.

- Ах да, - проговорил седой. - Я совсем забыл о вверительных грамотах.

Он присел рядом с телом одного из громил в камуфляже, достал из кармана нож с выкидным лезвием и…

Лизу замутило. Хоть как-то сдержаться она могла, только зажав рот ладонью.

- Держите. Да не бойтесь, ваша вверительная грамота не кусается…

Седой протягивал Лизе отрезанное ухо.

На ощупь оно было холодным и противным.

- Удачи, Лиза. У вас все получится.

Он мягко вытолкнул Лизу за дверь, которая тут же бесшумно закрылась за ее спиной.

На негнущихся ногах Лиза направилась к лестнице.

Ухо на ладони казалось холодным и будто бы восковым. Хотя, может быть, это подсознание так шутило с Лизой. Все-таки трудновато осознавать, что еще недавно этот хрящик с засыхающими по краям клочками кожи располагался на голове живого человека. А сейчас этого человека нет в живых…

«Хватит!» - одернула себя Лиза, понимая, что ее сейчас вывернет.

Она стояла, опершись ладонью о стену, и пыталась привести мысли в порядок. Можно подолгу рефлексировать над каждой жестокостью, горевать о каждой погубленной жизни. Но мир, похоже, безвозвратно изменился. Сейчас такая вот ухорезка - в порядке вещей. Приоритеты стали другими. Все сделалось как раньше. в пещерные времена. Самое главное теперь - выжить. Ну, а на втором месте - досыта поесть.

Дверь за ее спиной неожиданно открылась. На секунду-другую появилась чья-то рука, швырнула что-то на пол и исчезла.

Лиза крикнула:

- Подождите! Не закры…

Но в переговоры сне, похоже, никто вступать не намеревался.

Лиза бросила взгляд на то, что ей швырнули, и вдруг застыла. Это был Димкин школьный рюкзак. Со всеми аэрозольными флаконами.

Да они издеваются, что ли? Лиза подняла рюкзак, развязала тесемки. Она не знала, пригодятся ли ей все эти освежители. Хотя почему нет? Крысы их боятся. Вдруг встретятся? Хотя это и последний этаж. Смогут ли крысы добраться сюда?

Вопросы-вопросы…

Во всяком случае, аэрозольные баллончики Лизе не помешают. Если взять такой в руку, снять колпачок, он может служить оружием. Им можно (хотя бы гипотетически) отпугнуть крыс. Ну, и людей… Если постараться в глаза попасть. Впрочем, Лиза надеялась, что до такого все-таки не дойдет.

Ухо Лиза переложила в левую руку. Думала опустить в карман джинсов, но после этакой мерзости штаны и не отстираешь. Тем более, в новом, кровожадном мире стирка - под большим вопросом.

Вообще-то следовало поторапливаться. Времени не так много. Если верить седому террористу, у Лизы не больше шести минут на каждый этаж. А она тут стоит, рефлексирует.

Лиза направилась к лестнице, предварительно задвинув рюкзак за кадку, около которой совсем недавно рожала женщина. Еще два баллончика она рассовала по карманам.

Вперед.

Она помнила свои недавние приключения на этой лестнице. Впрочем, за это время столько произошло, что казалось, будто насильники нападали на нее где-то месяц назад. Вот и следы драки. Потеки крови на побелке. Несколько пятен на ступенях.

Лиза подошла к глухой металлической двери, рядом с которой на датчике мигал красный огонек. В прошлый раз Лиза слышала доносившиеся изнутри удары и ругань. Однако сейчас за дверью было тихо. Чтобы удостовериться, Лиза приложила ухо к двери и прислушалась.

Меньше всего на свете Лиза ожидала, что дверь вдруг откроется. Однако так и произошло.

Лиза выпрямилась и посмотрела в лицо человеку, стоявшему в дверном проеме…

На пороге стоял пухленький, лысоватый человек, возраст которого приближался к сорока годам. Одет он был в дорогой, но уж очень сильно помятый черно-синий костюм. Помятость эта вовсе не производила впечатления тщательно продуманной. Скорее, казалось, что носитель костюма спал прямо в нем на не очень-то ровной и мягкой поверхности. Волосы, цвет которых можно было определить как пепельный, обрамлявшие лысину, были совсем уж неприлично всклокочены.