Лев рыжков - День крысы

Человек на пороге… улыбался.

- Волшебница! Богиня! - со странноватым пафосом восклицал он. - Откуда вы здесь взялись? Прошу вас, проходите же…

- Э-э… здравствуйте, - сказала Лиза.

Она ожидала любого приема. Но даже и помыслить не могла, что ее станут встречать с распростертыми объятиями. Ей даже стало неудобно за ухо, которое она сжимала в левой руке.

- А у нас тут небольшой сабантуй, - продолжал лысоватый. - Легкий, так сказать, перекус в тени апокалипсиса. Я, кстати, Николай Олегович…

- Очень приятно. Я - Лиза.

- Проходите, Лиза, проходите.

- Н-нет, - Хотя кишки и сводило от голода, Лиза нашла в себе силы противостоять искушению.

К тому же у нее вовсе не было уверенности, что Николай Олегович не лелеет на ее счет каких-либо планов.

- Понимаете, у меня срочное дело, - начала Лиза, невольно тиская пальцами холодный, противный хрящ отрезанного уха.

- Э, да бросьте, Лизавета, - махнул пухлой ладошкой Николай Олегович. - Какие сейчас могут быть дела? Радоваться надо…

- Да чему же радоваться? - не выдержала Лиза.

- Очень просто, - расплылся в улыбке Николай Олегович. - Меня, видите ли, сегодня банкротить хотели… Финансовые инспекции недочеты нашли. Долги банку. Просрочки платежей. Миллионы насчитали, верите - нет? Утром сегодняшним хотели возбуждать уло… уго… уголовное дело.

Только сейчас Лиза заметила, что Николай Олегович - пьян. Не мертвецки, конечно, но близко к тому.

- Я уж всю ночь не спал, - продолжал он. - В кабинете сидел, прощался, можно сказать. А утром - чудо! Чудо! Рухнула вся банковская система. Напрочь. Нет больше ее. Некому меня в тюрьму сажать. Конец кошмару!

Лиза оторопела. У нее не могло уместиться в голове, что, оказывается, тому, что сделалось с миром, можно радоваться…

- Коля, ты что там застрял? - раздался мужской голос из глубины офиса. - Водка нагревается…

- Это Витя, заместитель мой. Тоже пронесло его. Зайдете, может, на пять капель?

- Но подождите, - произнесла Лиза. - А семей, детей у вас нет, что ли?

- Ну, как не быть! - развел руками лысоватый. - Есть, конечно. Моя семья, например, в Сочи. А Витькина - на даче…

- И вы за них не волнуетесь?

- Да бросьте вы. Что с ними сделается? День-два - и все в порядок придет. Вот увидите. Это государство ни Наполеон, ни Гитлер, ни оба Буша не сокрушили. А вы думаете, каким-то хвостатым отродьям это удастся? Ха! Только когда порядок наведут, с меня уже и взятки гладки. Если бы можно было, я бы тех крысок расцеловал. Верите - нет?

При этих словах Лиза потеряла дар речи. А Николай Олегович продолжал:

- Надо, я считаю, радоваться настоящему моменту. Как там говорил французский король: «Apres nous le deluge». После нас - хоть трава не расти. Лично для меня сегодня - день чудес.

Наконец-то человечек заметил то, что Лиза сжимала в левой руке.

- А это у вас, позвольте полюбопытствовать, что?

- Ухо, - лаконично ответила Лиза.

- Настоящее, вы хотите сказать? А можно полюбопытствовать?

Лиза совершенно не знала, как ей реагировать. Она просто протянула Николаю Олеговичу свою жутковатую «вверительную грамоту», и тот несколько секунд мял ухо в пальцах, затем не без брезгливости вернул Лизе.

- А зачем оно вам? Собираете коллекцию? - При этих словах он вдруг подмигнул.

Лизе захотелось отхлестать его по щекам. Желательно мокрой тряпкой.

Лиза сбивчиво и взволнованно принялась объяснять, что этажом выше засели вооруженные террористы, захватившие, помимо прочего, и ее сына, рассказала об их ультиматуме.

Николай Олегович ощутимо мрачнел.

- И что же вы хотите от меня? Чтобы я пошел к ним?

- Да, - сказала Лиза.

- Не могу, - с бесстыжей наглостью глядя ей в глаза, произнес Николай Олегович. - По двум причинам. Во-первых, к тому времени я совершенно точно буду очень пьян. А во-вторых, вы за кого меня держите? Я сегодня чудом - невероятным чудом! - спасся из смертельной западни. И вы хотите, чтобы я прямо сейчас клал голову на плаху? Шел к каким-то террористам?

- Но поймите… - лепетала Лиза. - Там же дети. Сын мой…

- Я все понимаю, - мягко произнес Николай Олегович. - Но помочь вам не могу. К тому же я не вижу смысла разговаривать с ними. Через день-два их не станет…

- Да как же вы можете так говорить? - возмутилась Лиза.

Но Николай Олегович вежливо и мягко уже выталкивал ее прочь.

- Завтра приходите, - сказал он. - А лучше послезавтра…

Когда Лиза оказалась за порогом, щелкнули запоры металлической двери. Снова замигал красным огоньком датчик.

- Да чтоб вы там захлебнулись своей водкой! - крикнула Лиза. - Уроды! Гады вонючие!

Из-за двери не доносилось ни звука.

Лизе хотелось плакать.

Время бездарно уходило. Отсчет времени начался в тринадцать восемнадцать. Сейчас часы на мобильном телефоне показывали тридцать четыре минуты второго. Лиза понимала, что не успеет. Такими темпами, и с такими удручающими результатами. Седой убьет Димку.

Лиза представила, как главный бандит и его шестерки волокут Димку, такого маленького, беззащитного. Представила, как Димка вырывается, зовет ее: «Мама! Мама!» А Лиза в это время… А что она будет делать? Умолять какого-нибудь очередного козла в кабинете? Или биться в истерике на лестнице? Или колотить в дверь: расстреляйте, мол, меня вместо Димки? Будет слышать стрельбу, глухо выть от собственного бессилия.

Соберись, мать, не раскисай.

Димка возник перед мысленным взором, как воочию. Волосы его были растрепаны, сам он нахохлился, как какой-то воробышек. «Мама, - звал он. - Ты меня слышишь, мама?»

«Ну, вот, началось», - подумала Лиза. Она понимала, что дальше будет только хуже. Конечно же, ближайшие пять часов станут худшими в ее жизни. А дальше… Дальше вообще начнется ад. Сможет ли она себе простить гибель Димки?

«Да мама же! - кричал нахохлившийся Димка в ее голове. - Послушай меня! Это я!»

«Господи, сынок, прости меня. Я, конечно, постараюсь, но я не смогу. Наверное… Это все бесполезно. Может, с крыши выброситься?»

«Мамуль, прекращай отстойничать! - умолял призрачный Димка, разрывая Лизе сердце. - Я тут, внутри!»

«Ну, да, - согласилась Лиза. - Внутри моей головы».

«Да нет же, мама! Я в этом закрытом офисе! Ты недалеко ушла?»

«Странные вопросы для воображаемого ребенка…»

«Мамулечка! Да настоящий я! Это я просто с тобой на связь выхожу!»

«Я схожу с ума», - подумала Лиза.

«Только не начинай сомневаться, мам! Я настоящий!»

«Прости меня, Димочка…»

«Достала ныть, мамуль. Что ты как в мелодраме. Я еще живой…»

«Я знаю, сыночек. Я знаю…»

«Не знаю, как тебе доказать…»

«Что?! - оторопела Лиза. - Но что ты, плод моего воображения, будешь мне доказывать?»

«Блин, мамуль! Не хнычь, ладно?»

Когда два года назад на третьем транспортном попала в автокатастрофу мама, Димкина бабушка, Лиза совсем расклеилась. И Лиза запомнила это его «не хнычь». Она тогда даже чуть не отлупила Димку. Было искушение.