Лев Рыжков - Чёрная работа революции

- Главное, чтобы девок не водил! - веско прошамкала баба Люба.

- Не будет, - проскрежетала баба Надя.

- Хороший мальчик, - добавила баба Вера.

Леха покраснел, а деда Стасик отстегнул от массивной связки ключ с зазубринами и вручил Лехе.

- На, Алексей. Пользуйся. Если приспичит, даже ночевать здесь можешь.

Были, правда, в новой работе на благо отечества и некоторые минусы. Например, Леха до сих пор не знал, что лежит в массивном, всегда запертом шкафу. Спросить стеснялся.

Ну, и еще один минус. Даже по прошествии месяца ни одной телки Леха так и не увидел. Вопрос о том, что же с ними стало, изводил его. А вместе с тем ни старухи, ни деда Стасик ни единым словом загадочных красоток не поминали. К тому же не оставляло ощущение дежа-вю. Где-то Леха этих девушек видел. Но где?

За исключением некоторых нюансов, вроде стрижки ногтей у старой предательницы, работа на обком была - не бей лежачего. Случалось, что и целыми днями никаких поручений не возникало.

В один из таких дней Леха шарахался по улицам. Неожиданно, свернув на улицу Механизаторов, он увидел похоронную процессию. В автобус ЛиАЗ заносили обшитый красным гроб. За гробом шли мрачные, беспартийные старухи.

- За месяц исчахла, - говорила одна.

- Да меньше, чем за месяц! - отвечала другая. - Все под Богом ходим.

- А кого хоронят? - полюбопытствовал Леха.

За месяц в партии он порядком поднаторел в общении с пенсионерками.

- Бабу Лизу, - ответили Лехе. - Вон из того дома.

Леха похолодел. Дом был тот самый, куда он доставлял шифровку в виде земли, перьев и костей.

- А квартира - не седьмая, случайно?

- Седьмая, - скорбно закивали старушки. - Знал, что ли, покойницу?

- Ага, - ответил Леха и на негнущихся ногах направился прочь.

Немного успокоиться удалось только в парке.

«В конце концов, с чего я решил, что эта баба Лиза погибла из-за меня? - размышлял Леха, торопливо отпивая пиво из бутылки. - Она ведь старая. Мало ли, из-за чего могла помереть?»

«За месяц исчахла», - всплыли в памяти слова неведомой старухи.

Леха схватился за голову. Несмотря на то, что был конец апреля, жарило солнышко, распускались почки и чирикали птички, в душе у Лехи властвовал ледяной, цепенящий ужас.

- Развелось наркоманов, - осуждающе сказала какая-то тетка, глядя на согбенного Леху.

- Наширялся, и ломает его, - согласилась с ней другая.

Неприязненно покосился мужик, читавший на соседней лавке страницу криминальной хроники в местной газете. Лехин батя тоже часто эту газету читал.

И вдруг Леха вспомнил, где он видел по крайней мере одну девушку из фотоальбома коммунистов.

…В библиотеку его записывать не хотели.

- Пивом-то как разит, - неприязненно сказала библиотекарша в читальном зале.

- Да мне только газеты полистать! - взмолился Леха.

Тетка швырнула ему толстую подшивку, заставила оставить в залог паспорт.

В газете было много ненужного, неинтересного и просто чепухового. Леха листал страницы, пальцы его перепачкались в черной типографской краске. Подшивка подходила к концу. Леха уже просматривал криминальную хронику за начало января этого года.

И вдруг замер, как громом пораженный.

С газетного листа на него смотрела та самая брюнетка, из фотоальбома.

«Тело пропавшей накануне новогодних праздников 17-летней Людмилы Артемьевой было найдено в канализационном колодце близ горы Лысая, - сообщалось в заметке. - Следователи из городской прокуратуры отметили, что смерть наступила в результате большой кровопотери и травм черепа. Следов сексуального насилия не обнаружено, однако на половых органах учащейся металлургического колледжа найдены травмы…»

- Бля! - в ужасе прошептал Леха.

Он вернул подшивку библиотекарше, чуть не забыл забрать паспорт.

Библиотекарша вдруг преисполнилась сочувствия.

- Случилось что-то, мальчик? - спросила она.

- Да… - глухо ответил Леха. - То есть, нет… Нет, конечно…

Фотографии остальных девушек он разыскивать не стал. Он совершенно точно вспомнил, где их видел. Когда-то они тоже без вести пропали. А потом их изуродованные тела были найдены в окрестностях Лысой горы.

Только вот была еще одна деталь, которую, наверное, знал только Леха. Незадолго до гибели все эти девушки тусовались с коммунистами.

В глубокой задумчивости Леха выходил из библиотеки. Он был настолько погружен в размышления, что ненароком налетел на какого-то человека.

- Извините, пожалуйста! - пробормотал Леха.

- Смотреть надо, Лешенька, по сторонам, - услышал он вкрадчивый голос.

И тут Леха чуть не закричал от страха.

Деда Стасик стоял, пронзительно глядя на Леху.

- Книжки читаем? - продолжал коммунист. - Это правильно. Как говорил Владимир Ильич: «Учиться, учиться и…»

- Что вы от меня хотите? - сдавленным голосом проговорил Леха.

- Я вижу - что-то случилось, - уже без улыбки сказал старик.

Он прищурился, и взгляд его пронзал Леху насквозь. Костлявая рука вцепилась Лехе в запястье.

- Отпусти… те… а не то…

- Ударишь старого человека? Ветерана, да?

Леха сглотнул комок, подступивший к горлу, и решительно произнес:

- Я не хочу больше иметь с вами никаких дел. Слышите?

- Вот как, значит? Тебя что-то тревожит?

- Да… То есть… То есть, просто не хочу, и все.

- Что же случилось?

- Я узнал… узнал про девушек…

- А-а-а! - протянул старик. - Дознался-таки. Молодец. Пытливый… Только мы это и не скрывали. Мог бы и у нас спросить.

- Не скрывали? - заорал Леха. - Не скрывали?!

- Просто не хотели тебя травмировать. Но пойдем-ка в парк. Посидим, поговорим… Ты все поймешь…

По пути Леха с трудом сдерживался от искушения треснуть старикашке по лбу и броситься наутек. Однако вроде бы деда Стасик не желал ему зла. И даже настроен был что-то рассказать.

- Ну, давай начнем с девочек, - начал старик, располагаясь на одной из скамеек. - Замучили их, заюшек. Изверги, зверье лютое. Запытали до смерти. Людочку, Полечку, Аллочку…

- Что-то вы самокритичны сегодня, - съязвил Леха.

Старик в ответ просверлил Леху острым своим взглядом и неожиданно мягко спросил:

- А откуда ты взял, что это мы?

- Но разве…

- В том-то и дело, что - не мы, Леша.

- Но кто тогда?

- А догадаться слабо?

- Маньяк какой-то? - недоверчиво спросил Леха.

- Ха, если бы, - горько произнес старик. - Героини они на самом деле, Леша. Страшной смертью умерли. Но не зря. Вспомним мы их рано или поздно. Отомстим за наших девочек, коммунисточек юных.

- Подождите, вы хотите сказать…

- Да! - пламенно произнес старик. - Именно это я и хочу сказать. Псы, псы кровавые их запытали. Тела нежные, юные ножами резали, пизденки нетронутые клещами рвали. Сторожат, шакалы ебаные, режим свой антинародный.