Отто Пензлер - Вампирские архивы: Книга 2. Проклятие крови

— Вы не сможете взять за ручки первых четверых, — сказал я.

— Э? О чем это вы?

— Вы не сможете взять за ручки первых четверых, — повторил я.

— А ведь он прав, — сказал Фарр, Плотник.

— Ну, — отозвался Морж, — если вы и в самом деле не можете идти, приятель…

— О чем вы там толкуете? — спросила Мэнди.

— Он зациклился на этих идиотских стихах, — ответил Карл. — Льюис Кэрролл на него страху нагнал.

— Слушай, Фил не будь занудой и не разрушай компанию, — сказала Мэнди.

— Да ну его к черту. — Карл двинулся вперед.

Все потянулись за ним. Кроме Ирен.

— Ты уверен, что не хочешь пойти с нами, Фил? — спросила она.

На солнечном свету она казалась тоненькой и хрупкой. Я понял, что от настоящей Ирен почти ничего не сохранилось, а то, что находилось передо мной, — жалкие остатки.

— Да, — ответил я, — уверен. А ты уверена, что хочешь пойти с ними?

— Конечно уверена, Фил.

Я подумал о таблетках.

— Вижу, — сказал я. — Полагаю, тебя уже ничто не остановит.

— Да, Фил, ничто.

Потом она наклонилась и поцеловала меня. Поцеловала очень нежно, и я почувствовал прикосновение ее сухих потрескавшихся губ и легкое теплое дыхание.

Я поднялся на ноги.

— Останься, — попросил я.

— Не могу, — ответила она.

Потом повернулась и побежала за остальными.

Я смотрел, как они уходили все дальше, следуя за Моржом и Плотником. Я смотрел, как они приблизились к тому месту, где берег уходил за поворот, и скрылись за утесом.

Я посмотрел на небо. Голубое и чистое. Безликое.

— И что ты об этом думаешь? — спросил я у неба.

Ничего. Оно меня даже не заметило.

Вот именно — ложь.

Я сорвался с места и побежал по пляжу в сторону утеса. Я поминутно спотыкался и едва не падал, потому что был пьян. Слишком пьян. Я слышал, как под ногами трещали маленькие раковины, как хрустел песок.

Наконец я тяжело плюхнулся на землю и остался лежать, хватая ртом воздух. Сердце бешено колотилось. Я слишком стар для таких забегов. Не бегал столько лет. Много курил и пил. Вел абсолютно нездоровый образ жизни. Я никогда и ничего не делал правильно.

Я заворочался на песке, пытаясь встать, и не смог. Сердце колотилось так, что я испугался. Я физически ощущал, как отчаянно оно стучит, перегоняя по артериям пульсирующую кровь.

Как устрица, которую колышет морская вода.

Устрицей было мое сердце.

Я встал, вновь упал, опять встал и побежал, увязая в песке, широко открыв рот и чувствуя, как раскаленный воздух обжигает легкие, Я весь вспотел, пот ручьями стекал у меня по телу, холодный ветер пронизывал насквозь.

Я завернул за утес и застыл на месте, пошатываясь, затем упал на колени.

В чистом голубом небе не было ни одного облака, ни единой птицы, ничто не нарушало тишины далеко раскинувшегося песчаного пляжа.

Ничто не нарушало тишины пляжа, но они были там, все они. Ирен и Мэнди, Карл и Хорес, и еще четыре человека. Прямо возле утеса.

Морж и Плотник сделали два захода.

Я пополз к ним на коленях. Мое сердце, мое сердце-устрица стучало так, что я не мог подняться на ноги.

Те четверо тоже устроили пикник на пляже, как и мы. У них тоже были пластиковые стаканы и тарелки, и они также принесли с собой бутылки с выпивкой. Они сидели и ждали, когда вернутся Морж и Плотник.

Ирен лежала прямо передо мной. Ее неподвижные глаза смотрели вверх, в небо. В чистое голубое небо. В левый глаз ей попало несколько песчинок. На лице почти не было крови. Лишь несколько капель попало на подбородок. Страшная рана на груди уходила вниз и направо. Я протянул руку и дотронулся до ее кисти.

— Ирен, — тихо произнес я.

Я взглянул на остальных. Все были мертвы, как и она. Морж и Плотник съели устриц, оставив лишь раковины.

Плотник так и не нашел топлива, так что они съели их сырыми. При желании устриц можно есть и живьем.

Я еще раз позвал Ирен по имени — просто так, чтобы запомнить, как оно звучало, — затем повернулся и пошел прочь. Завернув за утес, я остановился. Где-то впереди расстилался пляж — огромный, ровный, пустынный и очень отдаленный.

Даже если бы я пустился бежать, чтобы поскорее скрыться, пляж все равно был очень далеко.

Рассказ впервые был опубликован в 1925 г. В те времена сто долларов представляли собой весьма значительную сумму. (Здесь и далее примечания переводчиков.)

Поскольку энциклопедия англоязычная, слова на букву «V» находятся в последних ее томах.

Этимология слова «вампир» довольно неясная. Одни «вампирологи» считают его происхождение славянским, другие — венгерским или румынским.

Вальпургиева ночь — ночь с 30 апреля на 1 мая, праздник начала весны у древних германцев, канун Дня св. Валпургии, девонширской святой, предположительно скончавшейся в Германии 1 мая 777 г. Согласно старинному поверью, в эту ночь на горе Брокен (Блоксбург) в Гарцских горах в Германии происходит «великий шабаш», во время которого ведьмы пытаются помешать приходу весны и насылают порчу на людей и скот.

Месмеризм — разновидность так называемого животного магнетизма (гипнотерапевтического воздействия на человеческое сознание, осуществлявшегося в различных формах), связанная с именем и деятельностью австрийского медика и теолога Франца Антона Месмера (1734–1815). Его эффектно-театрализованные опыты, включавшие гипноз, наложение рук и прикосновение металлических пластин к телу больного, снискали, несмотря на их малорезультативность, огромный успех у европейской публики конца XVIII — начала XIX в.

Автоматическое письмо, или психография, — в теории и практике спиритизма процесс письма, осуществляемого медиумом в состоянии транса под диктовку потусторонней силы. Своего рода учебником психографии является популярная на рубеже веков «Книга медиумов, или Руководство для изучающих спиритизм, для медиумов и вызывателей духов» (1861) французского спирита Аллана Кардека (наст. имя Ипполит Леон Денизар Ривайль, 1804–1869).

Имеется в виду эпидемия бубонной чумы, пришедшая в Европу с Востока ок.1347 г.; ее последующие вспышки на протяжении второй половины XIV столетия унесли жизни, по разным данным, от трети до половины тогдашнего европейского населения (то есть от 25 до 50 млн человек).