Вампирские Архивы - Дети ночи

Коуэт на секунду остановился, к чему-то прислушиваясь. Бросил на нас быстрый взгляд и направился в туннель.

Я, дрожа, шагал за юным графом. Мертвый ледяной холод подземелья пробирал до костей. Камни под ногами были покрыты скользкой слизью. Мне хотелось яркого света, но у нас не было ничего, кроме тусклого пляшущего огонька факела.

Через некоторое время управляющий вновь остановился и к чему-то прислушался, но вокруг царила полная тишина, и он двинулся дальше.

Туннель закончился еще одной лестницей, тоже ведущей вниз. Пройдя пятнадцать ступенек, мы вошли в другой туннель — по всей видимости, вырубленный в скале, на которой возвышался замок. Его стены были покрыты белыми разводами селитры. В ледяном воздухе стоял сильный запах плесени и еще чего-то отвратительного.

Наконец управляющий остановился, поднял факел и сбросил с плеча кожаный мешок. Мы замерли перед глухой стеной, сложенной из какого-то строительного камня. На ней тоже виднелись разводы селитры, но она явно появилась после того, как был построен замок.

Оглянувшись на нас, Уильям Коуэт протянул мне факел.

— Будьте любезны, держите его крепче. У меня, конечно, есть свечи, но…

Не договорив, он вынул из мешка кирку и изо всех сил ударил ею в стену. Стена оказалась крепкой; после нескольких ударов Коуэту все же удалось пробить дыру, и он принялся расширять ее с помощью кувалды. Я предложил ему подержать факел, чтобы я тоже поработал кувалдой, но он лишь покачал головой.

За все это время юный лорд не проронил ни слова. При виде бледного напряженного лица юноши я испытывал к нему жалость, хотя сам трясся от страха.

Внезапно Уильям Коуэт опустил кувалду, и наступила тишина. Взглянув на стену, я увидел, что разрушена лишь верхняя часть, а до пола остается еще фута два.

Коуэт нагнулся и стал рассматривать кладку.

— Прочная, — с таинственным видом сказал он. — Ладно, я оставлю все как есть. Через нее можно перешагнуть.

Целую минуту мы простояли возле стены, вглядываясь во тьму. Потом управляющий повесил на плечо мешок с инструментами, взял у меня факел и шагнул в проем. Мы последовали за ним.

Едва мы вошли в подземелье, как в нос ударил такой мерзкий запах, что нас едва не стошнило. Я слышал, как мои спутники жадно хватают ртом воздух.

В перерывах между приступами кашля управляющий сказал:

— Подождите, минуты через две это пройдет. Встаньте возле проема.

Через некоторое время мерзкая вонь и в самом деле начала ослабевать, и мы смогли вздохнуть свободнее.

Уильям Коуэт осветил факелом камеру, где мы находились. Я осторожно выглянул из-за его плеча.

Стояла полная тишина, и сначала я не увидел ничего, кроме стен в белых разводах и влажного каменного пола. Затем в дальнем углу внезапно загорелись две крошечные огненные точки. Я попытался внушить себе, что в свете факела вспыхнули два маленьких драгоценных камня, скажем, два рубина.

Однако я уже понял — вернее, почувствовал, — что это такое. Два красных глаза, не мигая, смотрели на нас.

— Стойте там, — тихо сказал нам управляющий.

Он прошел в дальний угол, остановился и вытянул руку с зажатым в ней факелом. Затем тяжело и прерывисто вздохнул.

Когда он заговорил, его голос звучал совсем иначе — как замогильный шепот.

— Подойдите, — сказал он этим странным, мертвым голосом.

Мы с Фредериком подошли к управляющему и встали возле него.

Увидев, кто скрючился на каменной скамье в дальнем углу подземелья, я едва не упал в обморок. На пару секунд у меня буквально остановилось сердце. Кровь застыла в жилах, голова закружилась. Я хотел закричать, но горло онемело.

Существо, сидевшее на каменной скамье, как будто выползло из ада. Его злобные сверкающие глаза говорили о том, что участь его крайне тяжела, и все же оно продолжает жить, хотя и превратилось в черный, иссохший, мумифицированный труп. На черных костях кое-где болтались ветхие лохмотья. Из серовато-белого черепа торчали клоки седых волос. Узкая щель рта была вымазана чем-то красным.

Существо разглядывало нас с откровенной враждебностью, но в его взгляде не было ничего человеческого. Выдержать этот взгляд я не мог. В нем сквозила такая злоба, что становилось страшно за свою душу, рискующую сгореть в огне этих дьявольских глаз.

Отведя взгляд, я увидел, что управляющий поддерживает юного лорда, который, едва держась на ногах, смотрел на жуткого призрака расширенными от ужаса глазами. Мне стало его жаль.

Коуэт снова вздохнул и заговорил тем же замогильным голосом.

— Перед вами, — сказал он, — леди Сьюзан Гланвиль. Ее приковали к стене этого подземелья в тысяча четыреста семьдесят третьем году.

Я содрогнулся от ужаса, ибо почувствовал, что мы столкнулись с силами, выбравшимися из самой преисподней.

Трудно было понять, какого пола это существо, однако при звуке своего имени призрак растянул в усмешке красный иссохший рот.

Только тут я заметил, что чудовище и в самом деле приковано к стене. Тяжелые двойные цепи так почернели от времени, что я их не сразу разглядел.

Управляющий продолжал говорить, словно механизм:

— Леди Гланвиль — родоначальница семейства Чилтон-Пейн. Она вступила в сделку с дьяволом. Ее приговорили к сожжению, но она избежала казни. В конце концов собственные родственники схватили ее, привезли сюда, приковали к стене и оставили умирать. — Он помолчал. — Но было слишком поздно. Графиня уже подписала договор с князем тьмы, а дьявол отплатил ей вечной пыткой: стать бессмертной и жить в горе и страдании. — Коуэт осветил факелом красноглазое существо. — Когда-то она была красавицей и ненавидела смерть, потому что боялась ее. И продала свою бессмертную душу — и тело — за вечную жизнь.

Мне казалось, что я сплю и вижу кошмарный сон. Голос управляющего звучал откуда-то издалека.

— Условия той сделки настолько ужасны, что я не буду о них распространяться, — продолжал он. — Ни один из потомков графини не решился повторить ее поступок, ибо последствия находились у каждого перед глазами. Таким образом, леди Гланвиль пребывает в подземелье вот уже пять веков.

Я думал, что на этом управляющий закончит свою речь, но ошибся. Глянув вверх, Уильям Коуэт поднял факел высоко над головой и осветил потолок.

— Эта камера, — сказал он, — находится под фамильным склепом. После смерти очередного графа его тело оставляют в усыпальнице. Когда погребальная процессия уходит, плита, на которой стоит гроб с телом, опускается, и мертвец попадает сюда, в это подземелье.

Я увидел на потолке квадратный люк.

Голос управляющего звучал едва слышно.

— Когда умирает очередной граф Чилтонский, леди Гланвиль получает пищу — в виде тела почившего графа. Таково условие неписаного договора, который нельзя нарушить.