Сэм Райме - Зловещие мертвецы

— Кто? Кто посмеет подойти ко мне?! — крикнул я.

Желающих не находилось. Я заметил Велюнда. Душевное волнение, какие-то мысли, вероятно теснили его грудь. Он взволнованно, с болью, смотрел на меня. Еще мгновение — и он сделал по направлению ко мне один шаг. Какие-то слова уже готовы были вырваться у него, какие-то слова прозрения, несущие для меня что-то новое… Но нет, он на мгновение задержался, замялся… Это решило все. Мощный удар камнем в спину разрушил настроение толпы. Я забалансировал на краю бездны. Моя неуязвимость была нарушена, растоптана и толпа радостно и возбужденно заголосила опять. Я еле удержал равновесие и оглянулся. Это была Шейла! Это она швырнула в меня камень! Чертова девка! Теперь она стояла, беспомощно глядя на меня, вдруг осознав, что она наделала. Но было уже поздно! Наши глаза встретились на фоне толпы и я не заметил, как сзади подкравшаяся старуха нанесла мне ловкий удар, от которого я потерял равновесие и упал в бездну…

Со всего размаху я плюхнулся в воду, подняв со дна густую, тягучую слизь. Было не глубоко, чуть выше колена. Пар стоял такой, что в двух шагах невозможно было ничего различить.

Я сделал несколько шагов и взглянул вверх. Голубизна неба слепила глаза. Несколько человек осмелились подойти к яме и внимательно следили за мной. Среди них я заметил Велюнда.

— Ишь вы, сукины дети, а ну как сейчас взовьюсь фонтанчиком крови? Не боитесь замарать мордашки? — мелькнуло в голове.

Но что это? Со всех сторон, из глубины ила, стали появляться зеленые, полусгнившие руки с неестественно длиннющими пальцами, вернее, когтистыми клешнями. Струпья выделяли гной, который сползал, сочился из вонючих отверстий. Руки тянулись ко мне, хищно загребая когтями. Потом пропадали, прятались и вырастали вновь, на новом месте. Я сшибал их ногами, так быстро, как успевал, ругаясь и отплевываясь, как сшибают гнилушки, проходя по лесу. Внезапно, с диким визгом, из глубины пара выскочил полусгнивший труп и сразу же набросился на меня. Его морда, изъеденная червями, была перекошена от ненависти и злобы. С размаху он вмазал мне в рожу кулаком, на удивление крепким, как железо. Я рухнул в вонючую жижу. Падаль тут же завизжала, как свинья, перед смертью! Но я уже успел вскочить на ноги. Слава Богу, мои мысли никогда не отставали от действия. Вот уж где я использовал мои уроки восточной борьбы! Я бил и бил его, забыв, что это гнилое мясо, не испытывая ни омерзения, ни каких либо других чувств! Мертвец кувыркался, как клоун, летал, как волейбольный мяч, пока, наконец, последним, точным ударом я не послал его назад, в потусторонний мир.

— Убил!!!

Эхо отозвалось наверху. Мои болельщики стонали и переживали за меня.

— Ничего, божьи твари, я еще выберусь к вам! Вы еще попляшете у меня!

Новая рожа, страшнее первой, появилась из тумана. Я орал, охваченный жаждой убийства и наносил удары, не задумываясь.

— Так!

— А теперь так!!

— А так не хочешь!!

Гниющая масса сопротивлялась, как могла. Я же про должал бороться за свою жизнь. Зеленая гниль, упругими струями рвалась из трупа, слепила мне глаза. Оскаленный череп страстно стучал зубами.

Но что это? Две решетки, с остро отточенными пиками, медленно стали надвигаться друг на друга. Они ползли из тумана, напоминая собой распахнутую пасть акулы, с рядами острых зубов. А мы посередине! Какой конец меня ждет?! Какая сволочь включила этот механизм?!

— Эй, пришелец, держи! — раздался сверху голос Велюнда.

Бензопила! Старикан оказался не лыком шит, сообразил, что мне нужно сейчас! Метко брошенная бензопила точно попала в мою левую руку.

— Ну, теперь держитесь, суки!

Я резал и рвал гниющую плоть на мелкие куски и она разлеталась в разные стороны, взметалась вверх и плюхалась в воду! Охваченный жаждой убийства, я уже не мог остановиться! Кусок руки, отпиленной на лету, так высоко взвился вверх, что залепил морду моей старухи, тоже пристроившейся у колодца и глядящей вниз.

— Получай, старая падаль!

Я захохотал и пнул еще одну дрянь на пики, которые продолжали медленно сходиться.

— Пора заканчивать это веселое мероприятие, — подумал я, заметив цепи, по которым легко можно было выбраться наверх.

Я ухватился за них и стал медленно подниматься. Еще одна вонючка, вынырнувшая из воды, ухватила меня за ботинок. Падаль вцепилась мертвой хваткой, опутывала и тянула вниз. Казалось, еще мгновение и я упаду. Я уже начинал выдыхаться и держался из последних сил. Но решетки, с острыми пиками сошлись вовремя! Гнилушка попала ровно посередине и с воем размазалась о железо!

Все было кончено. Я стоял наверху. Дрожащие от ужаса люди расступались передо мною.

— Артур! Сукин сын! Бизонье говно!

Артур стоял напротив меня, широко расставив ноги и не спускал с меня глаз.

— У тебя шнурки развязались! — рявкнул я ему, еще не отойдя от безумной драки.

— О’кей! — процедил Артур, — за эту наглость ты умрешь!

Его светлые, холодные глаза совсем побелели от гнева.

Резким рывком он выхватил свой меч из ножен. Я огляделся. Велюнд стоял совсем рядом. Моя винтовка висела у него за плечами. Рывок — и я сорвал ее в одно мгновение! Я действовал, как заведенный автомат, еще не успев остыть от колодезного побоища.

— Ну, теперь я покажу вам, примитивы, технику двадцатого века!

Прицелившись, я в одно мгновение сшиб острие шпаги Артура.

— А-а-х!!! — вопль удивления одним вздохом вырвался у толпы.

Еще несколько метких выстрелов окончательно все поставили на место. Я сшиб их флаги, украшавшие ратушу, пристрелил парочку собак и продырявил шляпы у нескольких ротозеев.

— Ну, кто хочет еще попробовать? Кто следующий? А?! Ну?! Может, ты? Кто хочет еще получить?! А? Кто?! Ты?! Хочешь? Хочешь немножко?

Люди в ужасе отступали, образовывая все больше пустого пространства вокруг меня.

А я уже зашелся. Бешенство продолжало накатывать волнами не стихая. Я еле сдерживался, чтобы не перестрелять всех вокруг! И вдруг мой взгляд остановился на Генри. Генри!!! Генри по-прежнему стоял в стороне, на том же месте, закованный в колодки и внимательно вглядывался в меня. За все это время он не двинулся с места, а теперь, в его взгляде я уловил недоумение. И тут я понял, еще один выстрел, и я превращусь в одного из тех слабонервных козлов, которых можно лишь презирать. И дело не в том, что я прочту в глазах Генри, дело во мне самом. Дело в том, как я буду ощущать себя потом, в этом мире.

— Эй, отпустить их, — заорал я. — Подать им лошадей!

Лошади были доставлены немедленно.

— Садитесь! Садитесь на лошадей и валите отсюда! Снять с них колодки!

Первым освободили Генри. Он подошел ко мне, врезал по плечу и, ничего не сказав, шагнул по направлению к лошади.