Иван Сербин - Собачий Рай

— Бернард, Петро, Игрушка! Ласка! — скомандовал Родищев.

Слово «ласка» было эквивалентом команды «фу». Игорь Илларионович никогда не пользовался стандартными командами, кроме курса «общего послушания». «Сидеть», «лежать», «ко мне» и прочие примитивные действия его подопечные выполняли по общепринятым командам, а вот специфические навыки, необходимые Родищеву, обозначались вполне безобидными словами вроде «ласка», «зевок», «ерш» и так далее. Обычная мера предосторожности на тот случай, если бы один из его питомцев привел бы за собой «хвост». Никто и никогда не смог бы доказать, что он натаскивал псов на людей. Причем на конкретных людей. «Да вы что? Они даже команде „фас“ не обучены! Вот смотрите! Фас! Фас! Видите?» Действительно, команде «фас» Игорь Илларионович своих подопечных не обучал.

Сейчас собаки отошли на метр и уселись, внимательно наблюдая за поверженным визитером.

— Если вы попытаетесь подняться, — возвестил Родищев, подходя, — они перегрызут вам горло.

— Хорошо, — выдавил визитер. — Черт… зачем вы это делаете?

Родищев развел руками.

— «Засвеченный киллер — потенциальный покойник». Закон. Я предпочитаю скоропостижно выйти на пенсию и провести остаток дней в какой-нибудь далекой и теплой стране. И я очень не люблю, когда мне дышат в спину. А еще не люблю непонятности. Ваш визит — одна из них. Поэтому хотелось бы кое в чем разобраться.

Визитер перевернулся на спину, откинул голову, закрыл глаза, плотно прижимая изуродованные руки к груди. Лицо его было белым от боли и мокрым от пота.

— Черт, как больно… — поморщился он, выдавливая слова сквозь стиснутые зубы.

— Конечно, больно, — согласился Родищев, опускаясь на корточки. — Еще бы. Но это не самая сильная боль, поверьте. Я хорошо разбираюсь в подобных вещах. — Визитер дышал мелко и часто. Кадык на худой шее дергался вверх-вниз. — Итак, с чего это вдруг человек, нанявший меня, решил нанять вас?

— Он… Он просто беспокоился, что вы не заплатите штраф… — пробормотал раненый.

— Ерунда. Я пока не отказал ему. Да он и не обращался за компенсацией, — покачал головой Родищев. — Не ври мне. Если будешь врать, придется познакомиться с моими собачками. И не с этими, — Игорь Илларионович кивнул на сидящих рядом питомцев, затем вытянул руку в сторону вольера, откуда доносился хриплый и яростный лай, — а с теми. Тогда ты узнаешь, что такое настоящая боль. И это справедливо и логично. Ведь если ты врешь, то разговор теряет смысл. Ты пойми, — Игорь Илларионович понизил голос, заговорил доверительно, по-дружески, — эти собаки, они — вроде как часть меня. Вот ты приехал — заметь, я тебя не звал, ты сам явился, — и застрелил Малыша. Можно сказать, убил часть меня. Что бы ты сделал с человеком, если бы он отрезал тебе руку? Или ногу? — Родищев посмотрел на бледного от боли раненого так, словно его действительно интересовал ответ. — Мне кажется, будет справедливо получить с тебя компенсацию. Живым весом. Как думаешь? Пусть уж хоть собаки поедят свеженького мясца. Итак, я повторяю вопрос. Зачем тебя наняли?

— Я должен был… — визитер поморщился от боли, — …убить тебя.

— Час от часу не легче… — всплеснул горестно тощими ручками Родищев. — А зачем же ты разводил всю эту ботву с деньгами? Сказал бы уж сразу, мол, заказ на вас поступил, Игорь Илларионович. Конкретный, от такого-то человечка. Я бы понял, работа есть работа. Глядишь, мы бы с тобой поладили, устаканили бы как-нибудь это дело, чтобы и мне хорошо, и тебе не накладно. Коллеги все ж таки, не хухры-мухры. А теперь что?

— Деньги… Моя премия за успешную работу. — Раненый попытался усмехнуться, но получилось плохо. Улыбка напоминала страдальческую гримасу. — Я должен был выбить название банка, в котором вы храните деньги. Номер счета и пароль. Потом передать эту информацию Заказчику.

— Вот так теперь, значит, в этой стране дела делают? — Родищев трагически улыбнулся и покачал головой. — Значит, твой хозяин захотел и рыбку съесть, и на хрен сесть. Совсем люди совесть потеряли. Знают, что не их, а все равно тянуть пытаются. Вот народец, прости господи. Стало быть, он из-за денег ко мне обратился?

— Не только. Ему было важно убрать жертву быстро, но избежав подозрений в убийстве. Такие… специалисты очень редки. А Палыч сказал, ты — мужик прижимистый и не разбрасываешься деньгами. У тебя на счете должна была скопиться приличная сумма.

— Должна была, верно. Она и скопилась, — согласно сообщил Родищев. — Только не про вас эти денежки. Не вашим горбом копеечки мои заработаны, не вашим потом политы. Стало быть, дорогой мой, не вам их и тратить. Слышишь? — Добродушно-заботливая улыбка слетела с его лица вмиг. Глаза налились холодом, кожа на щеках натянулась, приподнимая губы. В эту секунду Игорь Илларионович стал похож на одного из своих питомцев. — Я вас, сучье племя, всех выверну наизнанку. И тебя, и хозяина твоего, и остальных, кто надумает в мою мошну грабли свои шаловливые запускать! Ты понял? — Он ухватил раненого за лицо, тряхнул. — Понял, я тебя спрашиваю?

Тот кивнул. На губах визитера пузырилась кровавая пена.

— Имя Заказчика, быстро, — Родищев наклонился вперед.

Визитер отрицательно качнул головой.

— Я его не знаю. Никогда не разговаривал с ним лично.

— Снова врешь? — нахмурился Родищев. — Тебе, похоже, неймется познакомиться с моими ребятками.

— Не вру, — пробормотал раненый.

— А как же информация о счете?

— Все… через Палыча. Можешь спросить его, он подтвердит.

— Я его уже спрашивал. Вчера. Он бы мне рассказал, если бы это было правдой.

Раненый безразлично пожал плечами.

— Я такой же… как и ты. Палыч договаривался. Он дал мне данные… по тебе. Задаток перевели… вчера утром.

Родищев поднял голову, посмотрел куда-то за деревья, усмехнулся недобро, тряхнул угловатой, непропорциональной головой.

— Палыч, хитрован паршивый. Тварь шелудивая. Сдал, значит. А какие песни пел. «Я никогда…» Жаль, оттоптал дядечка свое. А не то я бы сейчас спросил с него всерьез.

Раненый снова кивнул. Сил у него оставалось все меньше, и каждое движение давалось все с большим усилием.

— Ты точно не знаешь Заказчика? Может быть, что-то слышал? Или Палыч обмолвился? Назови имя, и я сохраню тебе жизнь.

— Я — не лох, Ларионыч. Знаю… когда песни петь, а когда отходную… читать. Отвали, родной, свет не засти. Дай помереть по-человечески. — Глаза визитера закатились, губы подернулись сухой ржавой коростой.

— Тем более, если знаешь, что умираешь, какой смысл врать? — процедил Родищев. — Это они подставили тебя. Из-за них ты оказался здесь. Из-за них умираешь! Скажи мне правду! Кто Заказчик?

— Утром… — повторил тот, теряя сознание. — Палыч…