Елена Нестерина - Большая книга ужасов 41

Он бывал в «Огоньке» каждое лето по одной, а иногда и по две смены. Ходил вместе со всеми через кладбище на пруд, посмеивался, шутки-анекдоты про покойников рассказывал, в общем, — бодрился. И там, на пруду, как известно, показывал чудеса ловкости и смелости. Но когда Вовка тайком удирал на пруд тренироваться прыгать с вышки и потом возвращался в лагерь, он делал большой крюк, огибая кладбище! Старался миновать могилы и кресты. Он не боялся дремучего леса и болотной трясины с маячащими и приводящими к неминуемой гибели обманными болотными огоньками, бури на море не боялся, авиакатастрофы — но вид любого кладбища страшил его.

Вовка должен был победить свой страх — потому-то он и потащил своих дружков ночью на погост.

Что за фигура маячит впереди? Почему она колышется, почему так неясны ее очертания? Идти вперед — и наверняка встретиться с кем-то ЭТИМ?.. Или обойти — от греха подальше?..

Вовка напрасно дождался, когда затихнут шаги Мишки и Андрюшки. Когда знаешь, что где-то рядом находятся люди, как-то не так страшно. А в тишине и одиночестве…

Вовка сделал несколько шагов. Фигуру, что маячила впереди, поглотила ночная темень. Вовка продолжал идти вдоль невысокой металлической оградки старой могилы. Если сейчас это нечто вновь появится из мрака или тот странный вой раздастся снова, сердце мальчишки просто-напросто разорвется.

Но тихо было на кладбище. Ни звука не раздавалось в ночи. Даже своих шагов Вовка почти не слышал: мягкая трава, сухие листья и иголки — сосновые вперемешку с еловыми — скрадывали все звуки.

А вдруг покойники чувствуют его, вдруг смотрят на него, пронзая взглядами толщу земли и заслоны из гробовых досок? Нравится ли им, что нарушают их покой, что топчутся вокруг могил? Ведь ночь — это их время…

Самое страшное — пройти по кладбищу в самую полночь! А до полночи, как узнал Вовка, взглянув на светящийся циферблат часов, всего четыре минуты. Уже три…

Мальчишка шел, одну руку вытянув перед собой, а другую засунув в карман. Там, в кармане, он сложил пальцы в фигу. Так учила его старая бабушка — чтобы не повредил ему чужой недобрый глаз. Может, это и для усмирения злобности покойников эффективно…

Большой черный крест возник перед Вовкой так неожиданно, что тот резко отшатнулся, в испуге коротко вскрикнув. Все кресты на других могилах стояли вдоль, а этот вдруг очутился поперек.

Вовка взмахнул рукой, пятясь назад и вскакивая на невысокий могильный холмик. Тут же попытался сбежать с него, наступил в какую-то ямку, для равновесия раскинул обе руки, вытащив вторую из кармана.

И не упал, удержался-таки на ногах.

Вовка замер, стараясь унять колотящееся сердце. Он стиснул зубы и сильно сжал мягкий теплый тюбик зубной пасты, который выхватил зачем-то из кармана только что. Так он и стоял около минуты. Дыхание его быстро восстановилось, сердце забилось ровнее. Вовка поднял голову, надеясь поймать дуновение ветра, чтобы охладить разгоряченное лицо.

Снова показалась луна. Ее видно было сквозь ветви высокого дерева.

Вовка не видел, как луч лунного света упал на белый медальон на полуосыпавшемся памятнике, не видел, как отразился он на блестящем боку его тюбика хорошей зубной пасты с отбеливающим эффектом. Заметил только легкую вспышку света — да и то всего миг какой-то продолжалось это мерцание. И все. Вновь луна исчезла то ли за ветвями деревьев, то ли за тучей — но опять стало темно.

Громкие звуки лагерного веселья не доносились сюда. В этой тишине, на ощупь находя проходы между могилами, Вовка пошел вперед. Он не боится, не боится, конечно, — да и чего бояться тех, кто давным-давно умер, заколочен в гроб и засыпан землей? А раз не боится, значит, первым выйдет с кладбища по другую его сторону!

Вовка заспешил, стараясь не оглядываться на кресты и памятники, не хвататься за оградки.

Тихий далекий вскрик, а затем жалобное подвывание донеслись до его ушей…

Кто это кричит и подвывает? Зверь? Человек? Или это просто голуби в старой кладбищенской церкви растревожились и теперь перекликаются в темноте?

Звуки повторились. Нет, не похожи они на птичьи голоса, кто-то другой это кричал.

Ребята?!! Как Вовка сразу не догадался?! Что с ними? С кем-то из них, с Андрюшкой или с Мишкой, что-то случилось?! И все из-за него, из-за «смелого парня» Вовки…

Зачем он вообще потащил их за собой?!

Понятно — зачем. Его храбрость должен был кто-то видеть: он не боится в полночь оказаться среди могил, он пройдет кладбище от края до края! А еще Вовка надеялся, что кто-то из его приятелей вообще испугается, вернется, станет дожидаться его у лагеря, а он сам благополучно выполнит намеченную операцию — такая победа будет еще приятнее!

Забыв о собственном страхе, Вовка побежал в ту сторону, откуда послышался голос. Звать ребят или не звать? Нужно ли орать, своим голосом привлекая внимание того неведомого, что испугало Мишку или Андрюшку? Ведь этим криком можно только разозлить опасного врага еще больше…

Для ускорения передвижения Вовка мчался, не разбирая дороги, прыгал с могилы на могилу — мертвякам все равно, а живым, его приятелям, угрожает опасность!

Вот он остановился, чтобы перевести дух. Вокруг было тихо.

— Мишка! — негромко позвал Вовка. — Эй! Андрюха!

Никто не отвечал ему. Вовка крикнул громче. Никакого ответа.

И вдруг что-то зашевелилось в нескольких шагах от мальчишки. Вздыбилась земля на невысоком холмике, качнулась, зашаталась и упала полусгнившая деревянная оградка.

— А-а-а-а-а! — закричал Вовка и бросился прочь, уже совсем не разбирая дороги.

Он кричал и бежал, бежал и кричал, не замечая, как ветви деревьев, опустившиеся низко к земле, били его по лицу, как попадались под ноги какие-то обломки, как ботинки цеплялись за упавшие кресты и повалившиеся оградки.

— Стой! — вдруг услышал он резкий окрик.

Цепкие руки схватили его за плечи…

Вован, ты чего? — кажется, спустя вечность, услышал Вовка. — Да стой ты спокойно!

Голос был знакомый — это Мишаня говорил, смешно выговаривая букву В. Так что вместо «Вован» у него всегда получалось «Фофан».

Тьма разбавилась светом луны, и Вовка увидел, что находится на опушке кладбищенского леса. Перед ним широкое пространство — это пруд впереди. А за прудом лес, но уже обыкновенный… Все нормально…

— Я первым вышел сюда, — сказал Мишка. — Смотрю, и Андрюха прямо сразу за мной из кустов выкатывается. А ты чего бегаешь и орешь, а, Вован? Увидел чего?

— Да… — коротко ответил Вовка, с трудом приходя в себя.

Он заметил, что по-прежнему сжимает в руке тюбик пасты. Деловито убрал его в карман и заявил:

— Да я сначала тоже сюда вышел, вас еще не было. И хотел поприкалываться, пастой на крестах что-нибудь нарисовать. Вернулся на кладбище, но слышу, вы сюда идете, хотел выскочить, вас напугать. Да, блин, споткнулся, не получилось. Ну, говорите, страшно было?