Составитель Сергей Чекмаев - Зомби в СССР. Контрольный выстрел в голову

– Я помогу, – решился Иван Панин. – Вы только говорите, что делать.

– Служил? – спросил старик, придирчиво оглядывая первого добровольца.

– Нет. Не успел.

– А это у тебя что? – Степан Михайлович пальцем показал на нунчаки, висящие у Ивана на шее.

– Оружие, – ответил Иван и, отойдя в сторону, продемонстрировал свое умение.

– Молодец, – сказал старик, чему–то улыбаясь. – Только это не оружие. Оружие вот. – Он тряхнул двустволкой. – А это палки на веревочке.

Были видно, что Ивана такие слова задели и обидели. Но спорить он не стал, смолчал, только брови сильней нахмурил и отвернулся.

– Я служил, – угрюмо сказал Коля Карнаухов. Коле не давала покоя мысль, что это он во всем виноват. Он и приятель его Серега. Если бы они тогда не пошли на танцы, если бы не знакомились там с девчонками, если бы не подрались с местными и не стали бы от них убегать… Ну или хотя бы выбрали другой путь для бегства…

– Сержант? – поинтересовался Степан Михайлович.

– Ефрейтор, – сконфузился Коля.

– Это я сержант, – вклинился в разговор Серега Цаплин. – Внутренние войска, краснопогонник. По людям стрелять обучен.

– По людям стрелять не надо, – мягко поправил его старик. – Те, что на улице сейчас, они уже, как бы, нелюди.

– Это я знаю, – сказал Серега. – Это я еще на танцах заметил.

– Как вас звать–то, ребята? – спросил Степан Михайлович.

– Николай.

– Иван.

– Серж. Серега то есть.

– Ну, вот вчетвером, как бы, и пойдем. Нормально. А остальные… – Степан Михайлович закинул ружье за спину, убрал тесак в петлю на поясе, снял с крючка зажженную керосиновую лампу. – Остальные будут дом охранять. Совхозное, как бы, имущество.

* * *

К выходу готовились недолго и суетливо – переоделись, переобулись, глотнули для храбрости местной превонючей самогонки, запас которой всегда имелся у Михи Приемышева. Вооружились кое–как тем, что в доме нашлось: Иван нунчаки заткнул за ремень, а в руки взял штыковую лопату, наскоро отточенную здоровенным напильником; Николай забрал у Михи «финку», но главное свое орудие соорудил сам: на полутораметровый березовый черенок насадил две тракторные шестеренки; рукоять получившейся палицы он обмотал тряпичной изолентой и даже подобие темляка сделал из распушенных обрывков веревки, чтобы кровь из проломленных голов не брызгала сильно и не текла на руки. Серега Цаплин к оснащению отнесся еще основательней: надел две фуфайки, оторвав у нижней рукава, обвился шпагатом; из гитарной струны и пуговиц смастерил удавку, забрал с кухни все ножи и распихал их по карманам, из трехметрового шеста, что лежал на подстропилинах веранды, алюминиевой проволоки и выдранной из стены скобы изготовил пику, потом вспомнил вдруг про ржавый туристический топорик, от прежних поколений студентов оставшийся, отыскал его в кладовке и подвязал к поясу, – Серега то ли игрался, то ли просто тянул время.

– Сначала постреляем тех, что у дома трутся, – пятый уже раз рассказывал Степан Михайлович, терпеливо дожидаясь помощников. – Для этого нам даже выходить не надо – из окон, как бы, постреляем. Потом пойдем на вашего старшего поглядим, заберем фонарик – он нам пригодится. В кустах пошерудим как следует – если кто и прячется там, на шум обязательно выберется или как–то даст о себе знать. А когда вокруг осмотримся, тогда уже пойдем по деревне, по домам. Покойнички всегда к живому тянутся. Вот рядом с живыми их и надо искать…

Поучал старик и остающихся в бараке:

– Мы выйдем, а вы сразу дверь заприте, заложите и уходите в комнатку, где окон нет. Начальник ваш там жил? Вот к нему и идите, он теперь слова против не скажет. Водички прихватите с собой попить. Гвоздей надергали уже, как я велел? Вот их возьмите, чтобы вход изнутри заколотить. И потом сразу же пробуйте потихоньку потолок разбирать: и руки делом займете, чтоб в голову дурь не лезла, и выход на крайний случай для себя подготовите. Если мы до рассвета не вернемся, поднимайтесь наверх, ждите, пока совсем светло не станет, и с оглядкой через чердак выбирайтесь на улицу. В наши дома не заходите, бегите сразу в Жирово, ищите по проводам избу с телефоном и звоните Хромову Василию Степановичу, он в милиции работает и знает, что тут к чему. Ну а если, не дай Бог, доведется… – Степан Михайлович перекрестился. – Бейте покойничков в голову, да посильней, да чем попадя. Только так их и проймешь. Без головы они уже не ходят, а лежат тихо, как им и положено… Слышите, ребятки?! В голову их бейте! В самую, как бы, черепушку!..

* * *

Истребление мертвяков началось довольно буднично. Сначала Степан Михайлович в сопровождении притихших ребят обошел все комнаты барака и в каждой зажег свет. Потом он принялся неспешно и методично – будто в тире на ответственных соревнованиях – стрелять бродящих под окнами покойников. Он разнес головы семерым; двоих причем пришлось выманивать из темноты. Делал это Степан Михайлович довольно своеобразно: он открывал раму, ложился животом на подоконник и, высунувшись на улицу по пояс, ласково покрикивал и слюняво причмокивал губами:

– А ну–ко, иди–ко сюда, милок! Отведай свежатинки! Хочешь мясца–то? Во! Кушай, родимый! Попробуй! Вкуснотища! – Он даже глаза закатывал. – От себя, как бы, отрываю! Да ты не бойся, ближе, ближе давай!

Мертвец выбирался на открытое освещенное место, тянул руки за обещанным угощением, скалился. Степан Михайлович душевно ему улыбался, медленно уползал назад в дом, принимал, не глядя, поданное ружье, прикладывался и стрелял покойнику точно в лоб.

Без неожиданностей, впрочем, не обошлось – последний мертвяк оказался необычайно резвым. Он, увидев направленный в лицо ствол, схватился за него и потянул к себе. Если бы не подскочивший Серега, поймавший ремень двустволки, да не Иван, который тут же сообразил заточенной лопатой рубить покойнику руки, неизвестно, чем бы дело закончилось. Но – справились и с этим.

А вот дальше было сложней. В отдалении бродили еще фигуры, но подманить их не удавалось, а стрелять наугад Степан Михайлович не соглашался – не то патроны берег, не то боялся зацепить кого–нибудь живого.

– Выходим, – объявил старик и, опустив ствол ружья, взял со стола керосиновую лампу.

Под дождь он вышел первый, не оглядываясь на остальных, не дожидаясь их, и зашагал по направлению к небольшой группе мертвецов, расположившихся возле убитого и истерзанного доцента. Сколько там собралось покойников, понять было трудно: сортир догорал, а падающий из окон электрический свет мешался с плотной, сыплющейся с неба моросью и, кроме нее, ничего не освещал.

– Давайте быстрей! – крикнул Иван, спрыгивая с крыльца и глядя, как старик широко и быстро шагает, держа ружье в одной руке и лампу в другой. Он, кажется, что–то задумал, но почему он так небрежно держит двустволку? Что он станет делать, если все покойники разом встанут и двинутся на него? – ну, выстрелит он дважды, но перезарядить ружье вряд ли уже успеет, разве только убежит в безопасное место. Но куда? На веранду не вернешься – Вовка и Димка уже готовятся запереть дверь, а через окно старику туда не так просто будет забраться – слишком высоко.