Вольфганг Хольбайн - Анубис

— Так что, — пришел ей на помощь Грейвс, — они настояли на том, чтобы вы прошли соответствующее обследование.

— Да, — понуро подтвердила мисс Пройслер, и Могенс видел, какого неимоверного напряжения стоило ей открыто говорить о самых интимных сторонах ее жизни. — Результат оказался против наших ожиданий. У меня не может быть детей. Господь не сподобил меня этой милости.

— Ваше счастье, что это так, — успокоил ее Грейвс. — Господь оказался к вам милостив. Благодаря бесплодию вы еще живы и вы с нами.

— О чем ты говоришь, Джонатан?!

Грейвс продолжал, обращаясь к мисс Пройслер:

— Помните, что вы нам рассказали? Упыри вас осмотрели… хм… в интимных местах. Думаю, они вас отпустили только потому, что вы не в состоянии рожать детей.

— Что ты мелешь! — вскипел Могенс. Но это было не больше чем чисто рефлекторным выражением ужаса, охватившего его от сказанного Грейвсом. Тем не менее он не сбавил почти визгливого тона. — Откуда твари могут это знать?

— Не могу ручаться, но, возможно, они это вынюхали. В прямом смысле слова. Некоторые животные обладают на удивление тонким чутьем, Могенс, а эти к тому же выходцы из другого мира. И это заключение соответствует моим изысканиям последних лет.

Могенс все еще противился принять то, что слышал, хотя в глубине души давно согласился, что так оно и есть. Тем не менее он уперся, потому что просто не мог иначе:

— Не хочешь ли ты нас на полном серьезе заставить поверить в небылицу…

— …что эти чудовища крадут человеческих самок, чтобы спариваться с ними? — перехватил инициативу Грейвс. Он пожал плечами. — Одно мне достоверно известно: я ни разу не встречал у этих тварей женских особей. Да, вот еще: уже много лет, если не веков, они похищают женщин, которых потом никто никогда не видит. Свяжи одно с другим и сделай вывод сам.

— Нет! Это полный абсурд! Они абсолютно чужеродный биологический вид! Как они могут спариваться с людьми?

— Ты сам только что сказал, Могенс. Они абсолютно иной вид. Так что нам не известно, на что они способны. Мы даже не можем сказать о тварях, которые нам попались, те ли самые это образчики, что прибыли на нашу землю много тысячелетий назад. Возможно, те были совершенно другими. Возможно, то, что мы видели, лишь результат скрещивания двух рас.

У Могенса появилось ощущение, что Грейвс чего-то не договаривает, по крайней мере, сказал далеко не все, что знает. Но прежде чем он успел задать вопрос, вмешалась мисс Пройслер:

— Доктор Грейвс, я, конечно, не такая ученая и понимаю не все, о чем вы тут рассуждаете, но то, что вы говорите, полная нелепица.

— Да? — на лице Грейвса снова появилось легкомысленное выражение.

— Я имею в виду, даже если какая-то крупица смысла есть в том, что касается происхождения этих созданий, то как может воспроизводиться вид, у которого только мужские экземпляры? — Она смущенно улыбнулась. — Пусть у меня и не много опыта в таких делах, но… чего-то тут не хватает.

— Очень метко подмечено, — не преминул откликнуться Грейвс. — Честно говоря, я не знаю. И никто не знает, зачем этих существ сюда доставили. Возможно, никогда и не планировалось, чтобы они размножались. А возможно, они вообще созданы искусственно.

— Искусственно? — не поверила своим ушам мисс Пройслер.

— Возможно, — подчеркнул Грейвс. — Или их забросили на Землю для выполнения определенной задачи. Как рабочую силу, скажем, или сторожей… и они вовсе не должны были здесь оставаться. Но что-то пошло не так. Может быть, некоторым особям удалось сбежать и с течением времени они нашли способ воспроизводить себя.

— И все это время ты знал и молчал? — потрясенно прошептал Могенс.

— Не знал, — поправил его Грейвс. — Предполагал. Или лучше сказать: опасался.

— И ни разу никому не обмолвился? — голос Могенса дрожал. Он бы наорал на Грейвса, оставайся у него еще силы.

— Сказать? — переспросил Грейвс, разворачиваясь к нему всем корпусом, и странным образом задумчиво и участливо посмотрел на него. — Кому?

— Всем! Полиции! Военным! Ну… властям! Мне, наконец.

Грейвс жалостливо улыбнулся:

— И что бы я сказал? Что у меня есть подозрение, будто существа из другого мира бесчинствуют у нас на планете? Что я подозреваю, будто они воруют наших женщин, чтобы вынашивать им приплод? Что я предполагаю, они живут под кладбищами и питаются трупами? — он с сочувствием покачал головой. — И кто бы мне поверил?

— Я! — голос Могенса предательски задрожал. Ему было трудно посмотреть Грейвсу в глаза и еще труднее ухватить хоть одну светлую мысль. — Я, — повторил он.

— Знаю. И ты бы, мой друг, был единственным. Потому что видел их. Но и тебе я не мог сказать.

— Почему? — сдавленным голосом прохрипел Могенс. В глазах у него зажгло, но он не стыдился этих слез.

— Ты еще не был к этому готов, — печально сказал Грейвс. — Открыть тебе, что случилось с Дженис? — он покачал головой. — Тебя бы это убило, Могенс. Я не мог сказать.

Могенс не стал возражать, да и хотел бы — не смог. Голос окончательно отказал ему. Слезы жгли глаза и беспрепятственно текли по щекам. В груди бушевал ураган чувств. Но среди них не было и следа ненависти или гнева, направленных на Грейвса. Грейвс был кругом прав. Если бы он узнал, это знание разбило бы ему сердце и помутило рассудок. Возможно, единственное, что все эти годы давало мужество жить дальше, это надежда, что Дженис еще жива и они могут когда-нибудь свидеться. Но теперь знание того, что это за жизнь и какая участь была уготована ей, оказалось в тысячу раз хуже вести о ее смерти.

Проглотив ком в горле, он повернул голову к девушке и пристально посмотрел на нее. Та ответила ему взглядом, в котором затеплилось своего рода осторожное любопытство, хотя пугающая пустота глаз еще не вполне растворилась. Могенс ничего не знал о ней, ни имени, ни родины, и уж конечно ничего о том, как она попала в лапы упырей. Лишь одно он мог сказать с неколебимой уверенностью, заглянув ей в глаза: если и было в ней что-то человеческое, то теперь ее этого лишили. То, что творили упыри со своими бессловесными жертвами, выходило за рамки физического насилия, как бы ужасно само по себе оно ни было: они насиловали их души. Это несчастное изуродованное существо состояло теперь лишь из страха и боли, и Могенс почувствовал, что ничто и никогда не вернет ей человечность.

— Так вот они, ваши боги со звезд, доктор Грейвс, — горько сказала мисс Пройслер. — Существа, к которым устремлены все ваши помысли и чаяния. Те, которых вы искали всю вашу жизнь, я права? И что? Оно того стоило?

Грейвс ответил не сразу. Он стоял к Могенсу в профиль, и в его чертах хищной птицы отразилась вся безмолвная внутренняя борьба.

— Возможно, я заблуждался, — тихо и печально вымолвил он наконец. — Возможно, они не боги.