Вадим Смиян - Пушкинский вальс

- Уверяю вас, мостик вполне прочен… Видите? Мы идем по нему, и он даже не скрипит. А вон взгляните: на том берегу башня с часами. Это – текстильная фабрика! Она очень старая…

- Вижу… Эта фабрика построена еще при царе. А во время войны на этой фабрике работала моя бабушка.

Лилия Николаевна благоговейно умолкла. А Владислав Георгиевич продолжал:

- Во времена моего детства фабрика все время гудела – знаете, таким надсадным, хрипловатым гулом – это работали станки, и гул этот был слышен далеко вокруг. А сейчас я ничего не слышу. Фабрика молчит…

- Это потому, что она уже несколько лет не работает, - грустно пояснила Лилия Николаевна. – Просто вы давно не бывали на вашей родине…а между тем, жизнь в нашем милом городке постепенно замирает, все как-то хиреет, зарастает мхом… Как это ни печально, но это так. Думаю, на тот берег мы не пойдем: там весьма грустно…да и ветер на речке очень резок!

- Ну еще бы! – отозвался Владислав Георгиевич. – Здесь, на речке, самая настоящая аэродинамическая труба!..Так что – поворачиваем назад?

- Да, пожалуй…- Лилия Николаевна круто повернулась, и он прижался к ограждению моста, давая ей дорогу. Она прошла мимо него, задумчиво склонив голову, и он последовал за нею, держась сразу же за ее плечом. – И все-таки хотелось бы услышать, как это возможно – прекрасное и ужасное одновременно? ведь именно так вы сказали?

- А хотите я вам отвечу словами вашего любимого Пушкина? – улыбнулся Владислав Георгиевич, чуть приблизившись губами к ее изящному ушку. – Помните «Полтаву»? Петр Великий выходит из шатра, чтобы лично вести полки в сражение…- и он продекламировал: - «Выходит Петр. Лик его ужасен! Движенья быстры. Он прекрасен, он весь как светлая заря…» По-моему, прекрасный пример, не так ли? Пример того, как можно быть ужасным и прекрасным одновременно.

Лилия Николаевна взглянула на своего спутника с нескрываемым восхищением. И он понял: ему удалось произвести самое благоприятное впечатление.

- Боже мой…- воскликнула она в явном замешательстве. – Вы способны на память декламиро вать Пушкина? это просто невероятно: мне еще не попадался мужчина, который мог бы привести из Пушкина хоть несколько связных фраз. Ужасающее невежество сильного пола в отношении Пушкина всегда поражало меня до глубины души.

- Боюсь разочаровать вас, Лилия Николаевна, - виновато отозвался Владислав Георгиевич, - но должен признаться, что я далеко не знаток пушкинского творчества. Видите ли, в жизни мне приходилось заниматься делами, весьма далекими от поэзии вообще и от Пушкина в частности. Поэтому мои познания весьма отрывочны и бессистемны… к сожалению. Да и они задержались у меня в голове во многом благодаря школе: у нас была прекрасная учительница литературы. И она тоже очень любила Пушкина…Вот она-то кое-чему и сумела нас научить.

- А вот я убеждена, что понятие «любить – не любить» по отношению к Пушкину просто неприменимо, - горячо возразила Лилия Николаевна. – Понимаете…Пушкин настолько огромен, всеобъемлющ, безграничен…это океан мыслей, чувств, эмоций, знаний…Его истинный масштаб до сих пор не оценен и не понят. Вы сказали, что занимались делами, весьма далекими от Пушкина. Это не так, милый Владислав Георгиевич! Вы просто не задумывались…Почитайте Пушкина, и вы найдете живейшие отклики на все ваши мысли, чувства, действия…И если дать себе труд поразмыслить над этими откликами, можно найти ответы на любые вопросы, увидеть внутренним взором, как следует поступить в той или иной ситуации.

- Неужели? – недоверчиво отозвался Владислав Георгиевич. – Честно сказать, мне никогда не приходило в голову что-либо подобное…

Между тем, они миновали мостик и начали неторопливо подниматься по зарастающей дорожке вдоль какого-то деревянного забора, над которым возвышались раскидистые старые липы. Как ни странно, эта захолустная неухоженная улочка выводила путника прямо на главную улицу города.

- А хотите пример? – увлеченно воскликнула Лилия Николаевна. – Попробуйте озвучить какое-нибудь ваше желание или действие, которое вас волнует и заботит, в которое вы вкладываете частицу вашей души! А я постараюсь вам ответить строчками из Пушкина…

- Что меня заботит? – машинально повторил Владислав Георгиевич. – Ну вот, к примеру – я приехал на родину, меня крайне заботит состояние могил моих родных. Собственно, эта забота и привела меня сюда! И вот я…

- Достаточно! – прервала его Лилия Николаевна. – Всякие пояснения излишни…- она задумалась на минуту, а затем вдохновенно продекламировала:

После непродолжительного молчания Владислав Георгиевич воскликнул с невольным уважениием:

- Знаете ли…действительно впечатляет! я никогда этого просто не замечал! Мне всегда казалось: стихи – они и есть стихи, не более того… Даже если их автор – сам Пушкин.

- Замечали, Владислав Георгиевич, - отозвалась Лилия Николаевна. – Просто в повседневной круговерти неотложных дел вы не успевали обдумать полученную информацию. Каждой своей строкой Пушкин обращается ко всем и каждому, однако далеко не каждый способен услышать и осмыслить…Но тут уж Пушкин не виноват. Он сделал все, что мог, даже реформу языка провел, фактически создав новый литературный язык, которым мы сейчас и пользуемся… Пушкин страстно хотел, чтобы люди услышали его, однако люди и поныне в большинстве своем остаются слепы и глухи.

- А можно теперь пример посложнее? – вкрадчиво спросил Владислав Георгиевич.

- Пожалуйста, - мягко улыбнулась Лилия Николаевна.

- Посмертное существование, - сказал он. – Жизнь после смерти… Другая реальность…

Его спутница удивленно приподняла брови, затем снова улыбнулась.

- Хотите вернуться к волнующей вас теме? – спросила она весело. – Вам мало Ледбитера?..

- Но вы сказали, что у Пушкина есть отклики на любые…- начал было он, но она тут же перебила его:

- Конечно, есть…Не сомневайтесь, Владислав Георгиевич…Ну вот, скажем, это – как раз по озвученной вами теме…

И она прочла – печально и возвышенно: