Ганс Эверс - Пражский студент

Господа, которые были удостоены приглашения на праздник, почти все принадлежали к большому свету и были давно знакомы друг с другом; иногда то в одном, то в другом кружке мелькали лица, известные всей Европе со времен Венского конгресса. В таком обществе наши три студента вначале чувствовали себя неуютно; но вскоре природная непосредственность помогла им увереннее двигаться по паркетному залу, все меньше стесняясь «превосходительств» и придворных дам. К тому же Балдуин, о неожиданном сказочном богатстве которого судачили уже и в высшем свете Праги, сам вызывал интерес и откровенное любопытство. Дамы обменивались улыбками, замечая его, и сама госпожа наместница, рассматривая его в окаймленный бриллиантами лорнет, заметила вслух: «Очаровательный юноша!»

Она позволила ему тут же представиться ей, приветливо поговорила с ним, пригласила его открыть в паре с нею первый менуэт, с которого должен был начинаться после ужина бал. Это, конечно, было для него большой честью; он почтительно поклонился и поцеловал руку пожилой дамы. Во время ужина он был в отличном настроении, остроумно болтал со своей соседкой и отдал должное шампанскому, которое разносили лакеи, — может быть, даже чересчур. И часто его взгляд устремлялся к нежной, волшебно красивой графине Маргит, сидевшей подле своего жениха за соседним столом. Казалось, ему не хватает терпенья дождаться начала бала, который даст возможность оказаться рядом с нею.

Но существовало одно нелепое и более чем неловкое и неуместное обстоятельство, которое угрожало испортить общее благоприятное впечатление о Балдуине и его внешности уже в самом начале первого менуэта. Об руку со старой наместницей, которая с благожелательной улыбкой позволила ему повести себя в круг, он зашагал по залитому сиянием хрустальных люстр бальному залу. Уже послышались первые звонкие, скачущие такты мелодии Моцарта...

Но напротив боковой двери в задней стене зала было встроено огромное зеркало — от пола до потолка — в котором, разумеется, отражалось все танцующее общество. Вошедшему показалось бы, что за стеной открывается еще один зал, заполненный множеством людей.

Маргит находилась в веренице танцующих пар всего в нескольких шагах от Балдуина; она танцевала с пожилым камергером. Уже издали она заметила в зеркале себя, партнера и окружающих и, улыбаясь, искала глазами Балдуина. Балдуин, болтая с наместницей, разглядел отражение Маргит.

Он видел ее беглые, ищущие оглядки на зеркало, и понял, что она не находит его отражения. Это лишило студента самообладания, или, возможно, сказалось шампанское, но только он вдруг резко качнулся. Он выпустил руку наместницы, поскользнулся и почти упал. Правда, тут же выровнялся, быстро выдавил извинение, но сразу же, ощупав ногу, поморщился и прохромал до дивана у стены — вне прямой досягаемости зеркала...

Ничего особенного не случилось; маленькое происшествие привлекло внимание лишь танцевавших поблизости и не имело никаких последствий, кроме усмешек некоторых господ и хихиканья дам. Несколько кавалеров окружили пожилую даму, кто-то подошел к Балдуину, который смущенно извинялся. Пустяки, о, сущие пустяки! Чтобы успокоить озабоченную наместницу, он встал и слегка прошелся по залу. Вот только танцевать сегодня, видимо, не придется, вздохнул он. Добрая наместница утешала его и сама присела рядом.

Маргит заметила, как Балдуин, хромая, шел к дивану; полный сострадания взгляд девушки на мгновение встретился с его глазами. Праздничное настроение Балдуина окончательно улетучилось. Не то обстоятельство, что его неловкость поставила госпожу наместницу в неудобное положение, это она уже простила и легко позабудет, а другое — необходимость пропустить весь ряд танцев, невозможность поговорить на балу с Маргит переполнила его досадой и горечью. Он даже не пытался отвлечься, когда в паузах между танцами Заврел, фон Даль и другие знакомые подходили к нему, болтали и шутили. Он мрачно сидел и не смел двинуться с места, со стороны рассматривая огромный бальный зал. Маргит переходила от партнера к партнеру! Балдуин грыз нижнюю губу. И вдруг к нему приблизился граф фон Шварценберг.

— У вас изумительная булавка, господин Балдуин! — начал он. — Если не секрет, где вы ее приобрели?

— Я купил ее у торговца антиквариатом в Еврейском городе, — охотно ответил Балдуин, вынул булавку и протянул ее графу.

Граф рассмотрел вещицу с видом знатока. Тут как раз кончился вальс. Пары двигались к боковой двери, среди толпы мелькнула Маргит. И подошла к ним. Барон Вальдис, выпустив ее руку, следовал за нею.

— Жаль, что господин Балдуин сегодня не танцует, — сказала Маргит.

— Я весь вечер надеялась, что вы пригласите меня на танец!

— Но, увы, завистливая судьба распорядилась иначе! — отозвался Балдуин.

Тем временем граф показывал барону Вальдису булавку.

— Видали такую работу, дорогой племянник? — спросил он.

— Да, на редкость хорошая работа! — подтвердил Вальдис. — Это ваша?

— Нет, это вещь господина Балдуина, — ответил граф, возвращая булавку студенту, который тут же воткнул ее в свой пластрон.

— Ах, так, — протянул барон. — Да, видно, за деньги можно раздобыть все, что угодно...

Наместница вернулась в зал. Для большинства гостей это стало сигналом к завершению вечера. Только в комнате для игры и смежном с нею салоне осталась компания хозяина дома — пожилые господа, расположившиеся в благодушном настроении попить горячего пунша на бургундском и провести время за анекдотами и воспоминаниями. За ломберными столами еще осталась публика. Граф Щверценберг и барон Вальдис вызвали свою карету и после обычной церемонии прощания спустились на первый этаж. Балдуин последовал за ними.

Довольно долго они стояли в просторном вестибюле, поскольку отправление множества экипажей требовало немалого времени. Балдуин, наконец, смог заговорить с Маргит. Лунный свет озарил их на верхней ступеньке крыльца... Балдуин что-то страстно шептал, Маргит молчала, но он видел ее глаза, он читал в них ответное желание...

Слуга доложил, что кареты поданы. Пора было прощаться. Граф потряс руку Балдуина и попросил навещать их дом; старая графиня с удовольствием протянула ему руку для поцелуя, и даже барон

Вальдис первым пожал ему руку. Прощальный привет Маргит прозвучал как вздох. Поворачиваясь, она обронила кружевной платочек.

Мгновенно перехватив его, Балдуин вырвал листок из блокнота, лихорадочно написал пару строк, приколол листочек к платку изумрудной булавкой и бросился за девушкой.

Карета старых супругов уже отъехала; открытая коляска барона еще стояла перед подъездом. В миг сбежав с крыльца, Балдуин подал платок Маргит.