Екатерина Неволина - Закрытая школа. Начало

— Иван Савельевич! Это мы! Отзовитесь! — в панике закричала Даша.

Лес молчал, не отвечая на ее призыв.

Девочка в красной шапочке отошла от остальных и теперь смотрела прямо на Него. Не боясь, доверчиво, не так, как другие. Правильно, так и должно быть.

— Ой, это ты! Вот ты какой! — она улыбнулась, показывая щербинку между передними зубами. — Достань мне шишку, ну, пожалуйста!

Она стояла всего в двух шагах. Такая маленькая и хрупкая…

Он уже хотел было шагнуть к ней, но тут…

— Надя! Ты же обещала! — Андрей, появившийся, как чертик из табакерки, подхватил сестру на руки.

— Но я же не одна! Я со взрослыми! — возразила Наденька.

— Ах так…

Он оглянулся и только сейчас заметил сгрудившихся на полянке ребят.

— Вы, придурки, какого фига вы притащили сюда мою сестру? — закричал Андрей в их спины.

Они оглянулись.

— Андрей! Посмотри сюда! — Даша поманила его к дереву. — Похоже, с Савельичем что-то случилось!

Кровь… Он тоже ее заметил. И не поверил своим глазам. Такого не бывает.

— Если что-то серьезное, надо вернуться в школу. Позвать на помощь… — Андрей оглядел серьезные лица ребят.

— Здесь замешан кто-то из школы, — сухо остановил его Макс. — Ты что, хочешь, чтобы и нас… С Савельичем заодно?..

Между тем быстро, как это всегда бывает зимой, темнело. Где-то с громким шлепком упал с ветки снег. Андрей поежился.

— Значит, так, — решительно сказал он, — уже поздно. Девочки, возвращайтесь в школу, а мы пока поищем вашего Савельича.

Даша нерешительно посмотрела на подругу.

— Пойдем, — кивнула ей Вика. — С нами Наденька, нельзя рисковать.

— Хорошо! — Даша оглянулась на Андрея. Всего на минуту их глаза встретились, но в эту минуту обоим показалось, что между ними протянулась невидимая, но прочная нить.

Андрей четко ощущал ее, даже когда три тоненькие фигурки почти скрылись за темными деревьями.

— Может, я с ними… — Рома прятал глаза, не глядя ни на Макса, ни на Андрея. — Провожу. А то темнеет уже… Мало ли что. Вдруг собака эта… графская. Или еще кто…

Он стремглав бросился за девочками, а Максим и Андрей остались одни.

— Иван Савельевич! — позвал Макс.

Никто не отозвался. Ребята пошли, петляя между деревьями.

— Иван Савельевич! — закричал Андрей.

— По-моему, мы просто зря тратим время, — Морозов скатал снежок и запульнул его в дерево. — Если бы он был здесь, уже давно бы откликнулся.

— Может, он ранен или без сознания, — предположил Андрей.

— Слушай, Авдеев, — Макс остановился, исподлобья глядя на одноклассника. — И че ты весь такой правильный? Прям смотреть противно! Всех тебе надо спасти! Последний бойскаут.

— А тебе-то что?

— Да бесит меня это, понимаешь? Бесит!

И тут в тишине один за другим грянули два выстрела…

— Ну вот, это ты искала?.. — Володя протянул Маше пухлую папку.

Та открыла и замерла. Медкарты старшеклассников! Вот они — лишь протяни руку. Но отчего-то стало вдруг страшно. Сколько долгих лет она искала своего сына, и вот… А если она ему признается, что он скажет? Какой он? Господи, да она наверняка его видела! Уже десять раз проходила мимо…

— Ты что, не рада?

Маша поспешно бросилась Володе на шею, поцеловала в слегка колючую, пахнущую одеколоном щеку.

— Рада, рада, конечно! Только… — она смешалась.

Он посмотрел на нее, как всегда, проницательно.

— Ладно, вижу, ты и без меня справишься. Мешать не буду.

Шероховатая бумага шелестела под быстрыми пальцами. Одна карта, другая… И вот…

— Господи! Господи! — Маша опустилась на кровать и, прижав карту ко лбу, заплакала.

— Морозов! Авдеев! Вот уж неожиданная компания!.. Что это вы в лесу делаете? — Виктор вырос как из-под земли.

— Мы искали… — начал Андрей.

— Подснежники! — перебил его Максим, ухмыляясь. — Знаете, как в сказке.

— Давай в машину, сказочник! — хмыкнул Виктор Николаевич.

Чуть ниже, на дороге, действительно стояла знакомая директорская машина. Из салона выглянул физрук, Павел Петрович. Андрей уже слышал, что они с Виктором Николаевичем друзья. Видимо, собирались куда-то и вот так неудачно на них наткнулись.

— Садитесь, садитесь. Вам что, особое приглашение требуется? — усмехнулся Павел Петрович.

Пришлось залезть в машину. Поляков занял свое место за рулем, и тяжелый джип, сыто рыкнув, плавно двинулся по заснеженной дороге. Обстановка к разговорам не располагала, поэтому все молчали до самых дверей школы.

— Морозов, зайди ко мне в кабинет, — пригласил Виктор Николаевич, когда они, оставив машину на стоянке во дворе, вошли в здание.

— Что, бить будете? Или так, попугаете в воспитательных целях? — как всегда, ершился Макс.

— Переигрываешь, — неодобрительно глянул на парня физрук.

— А он, Паш, думает, что его отец купил нашу школу и он тут вроде наследника престола, — Поляков сухо посмотрел на ученика. — Но это не так. Собирай вещи, ты исключен… Кстати, твой отец здесь, — добавил он, заметив, как вытянулось лицо Максима.

— Э… Виктор Николаевич… А он и вправду здесь? — Макс вдруг растерял весь обычный апломб. — Он действительно приехал?..

— А ты думал, я с тобой шутки шучу?

— Виктор Николаевич… — Морозов закусил губу, видно было, что каждое слово дается ему с большим трудом, — не надо отца. Давайте мы сами все решим… без него.

— Поздно, Максим, — директор покачал головой. — За свои поступки надо отвечать.

В пустом холле было безлюдно и тихо, поэтому каждое слово раздавалось совершенно отчетливо.

— Тогда исключайте и меня! — Андрей, о котором все, казалось, забыли, шагнул к директору, загораживая собой Макса. — Я, кстати, не сильно расстроюсь.

— Нет, Авдеев, у меня относительно тебя другие планы. Пойдем, Морозов! — настойчиво повторил Виктор Николаевич.

Максим обошел своего непрошеного защитника и, сгорбившись, словно заключенный, ведомый на расстрел, поплелся за Поляковым.

В кабинете директора сидел, развалившись в гостевом кресле, уже немолодой мужчина с резкими чертами лица. На нем были дорогой костюм и умело подобранный к рубашке галстук. Однако при всей своей внешней аккуратной прилизанности производил он странное впечатление: было в его холодных серых глазах и тонкой линии рта что-то хищное, волчье. Да и улыбка, которой он приветствовал вошедших, походила скорее на оскал.

— Добрый вечер, Петр Алексеевич, — директор протянул Морозову руку, которую тот с секундной задержкой, словно нехотя, пожал.

— Привет, пап, — выдавил Максим, держа между собой и отцом некоторую дистанцию.

— Петр Алексеевич, вынужден сообщить вам, что мы исключаем Максима из школы, — произнес Поляков, усаживаясь в свое кресло.

— За что? — оскал у Мороза стал виден еще явственнее.