Фёдор Леонов - Секретный пианист

Лочинай так и не поняла, почему общение закончилось так быстро. Пришлось объяснять, что на все вопросы неожиданно быстро получены ответы. В пути я разговариваю мало. Очень хочу скорее вернуться обратно и срочно позвонить Лере.

В квартире неожиданно требовательно раздается международный телефонный звонок. Подскакиваю к аппарату, хватаю трубку:

- Але!

На другом конце провода отвечают:

- Как ты, моя девочка? Я скучаю!

- Все хорошо, я тоже скучаю, когда ты приедешь?

- Потерпи еще, думаю, что через месяц уже буду в городе. Как твое здоровье, настроение? Что новенького?

Внутренне напрягаюсь.

- Со здоровьем все хорошо. Саша! Я жду ребенка уже три месяца.

- Вот это подарок! Неожиданно!

- Саша, при любом раскладе я буду рожать.

- Что значит при любом раскладе?

- Будешь ты со мной или нет, ребенок родится. Я чувствую, что будет девочка. Вот что это значит.

- Лера, я не отказываюсь от ребеночка, конечно рожай! Скоро приеду, буду, хоть и недолго, но рядом. Следи за собой, будь аккуратна и осторожна, целую. - Саша вешает трубку. Вот и весь разговор. Как всегда, одна-две минуты, не больше.

Грущу. Не могу долго говорить с любимой. Не хочу навредить ей. Жесткие правила конспирации обязывают звонить не более минуты.

Перед моими глазами внезапно появляется яркий цветной экран, похожий на экран кинотеатра. Вижу на нем старика из поселка. Тот улыбается и спрашивает:

- Показать тебе дочь?

- Каким образом вы ее покажете? - Моему удивлению нет предела.

- Смотри!

В экране появляется трехмесячный маленький зародыш, плавающий в околоплодном яйце, связанным через пуповину с матерью. Зародыш чуть шевелит маленькими недоразвитыми ножками, позевывает чуть заметным ротиком, выглядит очень милым и забавным. Через две минуты картинка с ребеночком пропадает и вместо нее опять возникает старик.

- Как вы смотрите внутрь человека?

- Обыкновенно. Объяснить не могу.

- Оказывается, вы большой искусник! Хм-м… Я и не знал, что трехмесячный зародыш может двигаться!

- Мало того, он все чувствует. Добавляет к сказанному суфий, еще раз улыбается и исчезает.

Ничего мы про себя не знаем. Если суфии умеют мысленно создавать информационные экраны, значит и еще кое-кому доступны такие технологии. Надо изучать более глубоко все, что происходит с нами.

После разговора с Сашей у меня немного отлегло от сердца. Теперь он знает... Соответственно, не будет неожиданного сюрприза, ведь неизвестно, как бы он воспринял ситуацию позже.

Смотрю на портрет прапрабабушки. Кажется, что она загадочно улыбается.

Интересно, что еще должно произойти? На этот вопрос ответа, я, пока, не получаю.

Доставляю до дома Лочинай и возвращаюсь к Хамиду. По дороге раздумываю, как ускорить события. Решаю посоветоваться с полковником.

Уединяемся в уютной домашней беседке, находящейся в глубине сада, и обсуждаем дальнейшие действия. Говорим мы долго, обстоятельно. В итоге, приходим к обоюдному выводу, что процесс можно упростить.

Полковник едет к нужным людям и договаривается о сопровождении Геннадия и связного в поселок и обратно.

Подготовка идет полным ходом. Вечером я, как ни в чем не бывало, играю в ресторане, Лочинай поет.

Часов в восемь заваливается пьяный Геннадий с двумя русскими женщинами. Кидает пачку денег хозяину, просит самой дорогой еды и водки. Хозяин суетится. Геннадий подходит к сцене, пристально смотрит на меня и протягивает пачку денег поменьше.

- Саша, сыграй Лунную сонату Бетховена.

Озадачиваюсь.

- С удовольствием, но у меня нет нот.

Геннадию не нравится ответ, но он заставляет себя сдержаться.

- Я тебе хорошие деньги дал. Сыграй что-нибудь приятное из классики на свое усмотрение. Исполняю мазурку Шопена. Геннадий нацепляет на лицо умную мину и хвалит меня:

- Молодец, ты хорошо сыграл этот «ноктюрн», отработал деньги.

Хмыкнув про себя, вслух благодарю Геннадия за щедрость и ловлю проскочившую в голове мысль: «гуляй, гуляй, скоро баксами швыряться не сможешь».

После закрытия ресторана Лочинай подходит ко мне, заглядывает в глаза и предлагает:

- Пойдем, прогуляемся до нашего места?

Беру ее руку, целую ладонь и мягко отвечаю:

- Лочинай, я не могу. У меня скоро родится ребеночек. Моя девушка беременна. Давай не будем пытаться продолжать отношения дальше. Это нечестно с моей стороны. Думай об учебе, девочка, забудь меня. У тебя впереди новая интересная жизнь в большом городе, познакомишься с интересными людьми, будешь вращаться в совершенно другом обществе.

- Я никогда не смогу забыть свою первую любовь. Отвечает Лочинай, поворачивается и уходит домой одна.

Бреду по дороге в растрепанных чувствах. Внезапно перед моими глазами появляется экран, подобный экрану цветного телевизора: на скамейке сидит знакомый старец из родного поселка. Он строго смотрит на меня и говорит:

- Не забывай наши традиции, оставь в покое Александра. Он не твой мужчина. Мужчина для тебя появится позже. Всему свое время, не торопи события, будь терпеливей. Сначала научись хорошо петь, а потом и все остальное приложится.

С этими словами старец пропадает. Пропадает и экран. Бреду дальше, в сторону дома и плачу...

В субботу утром ничего не подозревающий Геннадий выходит из дома, садится в «жигули» и едет прямиком в поселок. Его незаметно сопровождают две машины.

Они специально выбраны неброскими - темно-синяя пятерки. Здесь таких очень много. Но все же, на случай, если Геннадий заметит слежку и попробует оторваться, водители «Жигулей» имеют приказ – не преследовать «объект». В этом случае «пятерки» просто оставят Геннадия в покое, передав по рации маршрут следования, и на следующем перекрестке его «примет» другая пара автомобилей.

Вояка ничего не замечает, заходит в чайхану, садится за стол, заказывает бешбармак - блюдо из баранины. Минут через десять к нему за столик подсаживается хорошо одетый узбек и здоровается, как старый знакомый. Мужчины приглушенно ведут деловую беседу и совершенно не обращают внимания на соседний столик, за которым сидит влюбленная парочка - девушка и молодой человек. Они весело щебечут, пьют чай и беспечно радуются чему-то своему, очень личному. Молодой человек часто гладит свою любимую девушку по голове, а она застенчиво улыбается.

Разобравшись с бешбармаком, мужчины приступают к основному занятию. Геннадий достает небольшой сверток из сумки и незаметно перекладывает его в другую сумку, принадлежащую узбеку. Тот достает из внутреннего кармана пиджака бумажный пакет, напоминающий пачку денег, и кидает в сумку Геннадия. Дело сделано. Мужчины платят за еду, выходят, садятся в машины и уезжают.