Саймон Кларк - Царь Кровь

Мы стояли посреди кухни.

– Красиво, – сказала Кейт, приподнимаясь на цыпочки и потягиваясь по-кошачьи, будто какие-то чувственные вибрации этой кухни стимулировали каждый квадратный сантиметр ее кожи. – Ты посмотри на плиту – это же настоящая “Ага”! Смотри, она топится дровами. Здесь можно будет готовить.

У нее осветилось лицо. Она снова потянулась, выгнув стройную спину; зеленые глаза сияли чистой радостью.

– Ну что ж, остается играть в хозяев этого дома, – сказал я, проводя рукой по кафелю разделочного стола.

И снова нас обуяла радость. Мы – владельцы всех продуктов на том складе. Мы – владельцы дома миллионера. И сейчас нам было хорошо, как детям, которых оставили дома без взрослых. Мы полгода спали в палатках, а здесь был настоящий дом, настоящая мебель. Вы не можете себе представить, какое это счастье – снова сесть на диван с подушками или пройтись босиком по мягкому ковру. Мы бегали по дому и перекликались.

– Рик!

– Видишь причал Кэнэри-варф?

– А вон купол Святого Павла?

– Кейт, иди посмотри на это.

– Нет, это ты иди сюда и посмотри! Посмотри, какого размера ванная!

– Да нет, сама ванна какого размера!

– Да, в такой можно купаться с другом – и со всей его семьей. – Она подмигнула мне, и у меня по спине прошла дрожь.

Мы снова прошли по всему дому, любуясь спальнями, открывая гардеробы и шкафы, полные стильной одежды. На туалетном столике стояли дорогие духи.

– Как ты думаешь, чей это был дом?

– Кого-то, кто быстро разбогател. Все здесь новое, – сказал я. – Может, грабитель банков, которому повезло.

– Или кто-то в лотерею выиграл. – Она вздохнула. – Ладно, все это теперь наше – если захотим.

– Ты себя чувствуешь в чем-то виноватой? – спросил я, увидев, что ее зеленые глаза погрустнели.

– Нет. Нам приходится брать то, что нам нужно. И не важно, откуда это берется.

– Тогда ты не против будешь выпить со мной бокал шампанского?

Она снова заулыбалась:

– Почему бы и нет?

– Не могу обещать, что оно достаточно охладилось. – Какая разница! Давай, мы это заработали.

Дальше день слился в мелькающую полосу, когда мы сидели в гостиной и пили шампанское бокал за бокалом. Солнце сияло в окна. Мы лежали на двух одинаковых диванах друг напротив друга, разделенные стеклянным кофейным столиком, где валялся экземпляр журнала “Вог” и стояла деревянная скульптура, изображавшая в натуральную величину руку, держащую лимон между большим и указательным пальцем.

Не меньше другого нас подстегивал адреналин. Всего несколько часов назад закончился перелет, о котором мне было даже страшно подумать, мы нашли нетронутый склад, забитый провизией. Острова были необитаемы, и нам нечего было опасаться за барьером воды.

И мы чуть не каждую минуту звенели бокалами. Потом я открывал очередную бутылку, и мы ее тоже приканчивали.

У третьей бутылки пробка бабахнула, как ракета, и шампанское брызнуло мне в лицо.

– Ну вот, продукт пропадает! – засмеялась Кейт.

Я тоже смеялся; шампанское стекало с меня, пенясь.

– Дай мне свой бокал, и я в него волосы выжму.

– Тьфу! Свинья ты этакая!

Она встала и стала промокать мне лицо пачкой салфеток, и вдруг сказала:

– А интересно, как на вкус шампанское при температуре тела? – И тут же легонько лизнула меня в щеку. – М-м, ням-ням, – выдохнула она мне в ухо.

Все мои чувства в этот момент были полны Кейт. Я повернулся к ней, посмотрел прямо в зеленые миндалевидные глаза. Она поднесла палец к моей брови и легко, почти неощутимо стерла каплю шампанского. Я ощущал аромат шампанского, смешанный с ароматом мыла Кейт. И не успел подумать, как моя рука глубоко зарылась в ее волосы. Кейт тихонько ахнула. Этот взрыв эмоций ее тоже застал врасплох.

– Рик… это глупо.

– Глупо?

– Я чувствую себя так глупо! Я тебя боюсь и понятия не имею почему.

– Боишься? Меня? Тебе совсем нечего бояться.

– Вот почему это глупо. Но я очень боюсь.

– Бояться совсем не надо.

– Тогда можешь сделать мне одолжение?

– Все что хочешь.

– Тогда держи меня. Крепко, прошу тебя.

– Вот так?

– Да. Ох, как это мне было нужно! Вокруг такое безумие, люди погибают, и все время страх. Так нужен близкий человек!

Она обняла меня за талию и прижалась ко мне. Сердце у меня заколотилось. Она была красива. Я хотел притянуть ее к себе, целовать эти чудесные губы, но я сдержался. Ей нужна человеческая близость, а не сексуальная – по крайней мере не сейчас. Я не знал, к чему это приведет, но Кейт наполняла мое тело таким сокрушительным восторгом, будто мне вкололи наркотик. По всем венам и артериям разбегались горячие искры. И еще сильнее забилось сердце.

Она прижалась ко мне всем своим длинным телом. Оно дрожало.

И тут я поцеловал ее в губы. Она повернула голову. Сначала я подумал, что она отвернулась, не желая моего поцелуя, но она вдруг подняла ко мне лицо, обхватила меня руками за голову и поцеловала с почти дикой страстью.

Не прерывая поцелуя, мы оказались возле дивана. Пульс у меня колотился на грани взрыва.

Кейт глядела снизу мне в глаза, и когда наши взгляды встречались, мое сердце ударяло прямо в голову. А Кейт одной рукой освободила волосы, и они упали веером у нее за спиной на подушки дивана. Ее хриплое дыхание обжигало мне горло.

И тут я почувствовал, что она замерла.

Я слишком далеко зашел? Она не это имела в виду?

А, черт…

Но я заметил, что она глядит мне за спину с остекленелыми глазами.

Я обернулся.

Понятия не имею, откуда они взялись.

Но через всю комнату цепочкой выстроилась группа людей такого безумного вида, каких я никогда в жизни не видел.

Коротышка в кожаной ковбойской шляпе, с длинными волосами, увязанными в конский хвост, с вытатуированными на щеках слезами подтолкнул меня в спину дулом винтовки.

– Не надо останавливаться, – сказал он свистящим голосом. – Только-только стало интересно.

Кейт тихо ахнула. Бедная девочка перепугалась до смерти – она знала, что с ней станется через несколько минут.

Их было человек десять, все вооружены – ружья, винтовки, полуавтоматические пистолеты. У всех татуировка вокруг глаз и губ. Лица устрашающие. Длинные волосы либо заплетены в косички, либо увязаны в конские хвосты. У всех к рукам и ногам привязаны шелковые ленточки – ярко-красные или оранжевые, свисающие длинными хвостами. И при каждом движении эти хвосты шуршали как бумага.

В группе была и пара женщин. С суровыми лицами, осунувшимися, будто они ведут полуголодную жизнь.

Мужик в ковбойской шляпе ухмыльнулся, обнажив полный рот сгнивших зубов.

– А знаете что, люди? – спросил он, демонстрируя желтые пеньки и обломки.

– Что? – спросил я, чувствуя, как холодеет в груди.