Иван Панкеев - Копья летящего тень
- Название:Копья летящего тень
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Терра - книжный клуб
- Год:1998
- Город:Москва
- ISBN:5-300-02015-Х
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иван Панкеев - Копья летящего тень краткое содержание
В книгу вошли произведения двух отечественных авторов, работающих в разных стилях, но в одном направлении и доказывающих, что славянское воображение способно не только осознать традиции английской «готики», но создать собственный «мягко»-готический роман в России.
Копья летящего тень - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
И Женя Южанин пришел! В назначенный час, в назначенное — мной! — место.
Около десяти, когда все уже ложились спать и больничные коридоры пустели, я спустилась на первый этаж и направилась в другое крыло здания, где находилась флюростанция.
Такое идиотское название — флюростанция! Здесь делают рентгеновские снимки всем претендентам на больничную койку. Рядом с флюростанцией находится дезинфекционная станция, где продают всевозможную отраву для крыс, мышей и тараканов. Мне всегда нравились такие старомодно-милые заведения. Флюростанция — это небольшой закуток, состоящий из прихожей, в которой умещается одна-единственная кушетка, и собственно рентгеновского кабинета. Рентгеновский кабинет каждый вечер запирается, зато в прихожей можно делать все, что угодно. Если сюда, к примеру, зайдет с улицы какой-то бомж, чтобы переночевать, его никто не заметит. Это не самое плохое место для любовных свиданий.
Усмехнувшись про себя, я толкнула дверь, вошла и села на жесткую, еще сталинских времен кушетку, ожидая прихода Жени Южанина.
Он пришел ровно в десять, и это меня обрадовало: мне нравится в людях точность. Глядя на него, я с удовлетворением отметила, как ровно и спокойно бьется мое сердце.
Женя Южанин был теперь в моей власти.
Вид у Жени был растерянный и испуганный, тонкие пальцы судорожно сжимали завернутые в целлофан розы. Эти розы предназначались мне. Женя явился на любовное свидание.
На мне был цветастый, самой идиотской расцветки больничный халат, из-под которого вылезал край мятой ночной рубашки, на ногах у меня были заштопанные во многих местах шерстяные носки и стоптанные домашние тапочки, волосы были немытыми, от меня пахло больницей. Какое это имело теперь значение?
К своему удивлению, я не испытывала теперь к Жене Южанину никакой нежности. Но меня неудержимо влекло к нему.
Положив на край кушетки цветы, он сел возле меня и взял меня за руки. Мои ладони были ледяными. Его бархатистый, теплый взгляд скользнул по моей плоской груди, торчащей из воротника халата тощей шее, поднялся с моим бесцветным губам, встретился с моим взглядом. Отстранившись от него, я встала и закрыла дверь ножкой стула. Теперь нам никто не мог помешать. Снова сев на кушетку, я расстегнула молнию его куртки, помогла ему раздеться. Все это я проделала так ловко, будто всю жизнь только этим и занималась.
Без слов — да и о чем мы могли с ним теперь говорить?! — Женя склонился надо мной. Никогда до этого я не ласкала мужчину, но то, что я делала теперь… моя страсть напоминала порыв безумной ярости. И Женя Южанин, о котором мечтали десятки университетских девушек, теперь выл и стонал от дьявольского наслаждения.
Я получила то, что мог мне дать обычный, нормальный мужчина. Женя Южанин вполне годился для этого.
Внезапно силы покинули меня, и я ничего не могла с этим поделать. Сев на кушетку, я набросила на себя халат, стыдливо прикрываясь.
Женя тоже сел, уставившись на меня ничего не понимающим взглядом.
— Как ты… оказалась здесь?.. — настороженно и подозрительно спросил он. — И почему… я здесь?
Я молчала, отвернувшись от него. Сказать ему, что я ведьма?
Внезапно он вцепился рукой в мое плечо. Мне стало больно, и я повернулась к нему. Красивое лицо Жени было искажено ненавистью.
— Ты заманила меня сюда! Ты заставила меня сделать это! Ты… — он не находил больше слов. Закрыв ладонями лицо, он, к моему изумлению, зарыдал. Будто это не он меня, а я его лишила невинности! Впрочем, это могла быть просто истерика после большого напряжения чувств. Что касается меня, то впервые в жизни я испытала ощущение телесной сытости. Его переживания меня совершенно не интересовали. Мне хотелось спать. Судорожно натянув на себя одежду, Женя Южанин сел на край кушетки, взял меня одной рукой за подбородок и медленно повернул к себе мое бледное от усталости лицо. Некоторое время он молча смотрел мне в глаза, потом ударил со всей силы по щеке, наотмашь, как бьют смертельно ненавистных врагов. Струйка крови быстро потекла с моей разбитой губы по подбородку, на воротник халата…
— Ударь еще, — негромко сказала я, в упор глядя на него.
И Женя ударил. Еще и еще раз… Он бил меня до тех пор, пока не устал… И когда он поднял ногу, чтобы ударить меня, лежащую на грязном полу, в грудь, в живот, в лицо, я произнесла глухим, далеким, совершенно незнакомым мне голосом:
— Хватит.
Он замер с поднятой ногой, обутой в «крутой» ботинок.
— Что ты сказала? — с угрозой спросил он. — Повтори, мразь!
— Хватит, — повторила я, ощущая в себе тайную радость разрушительного гнева.
Я сидела на полу, избитая и окровавленная, а Женя Южанин возвышался надо мной, уже обретя обычную уверенность в себе.
— Тварь, — сказал он и плюнул. Его плевок пришелся мне на руку. Молча вытерев окровавленную и оплеванную ладонь о край халата, я тихо сказала:
— Когда в следующий раз ты будешь возвращаться от Лены, я не стану помогать тебе…
Презрительно сплюнув на пол, он вышел.
Зачем я сказала ему эти злые слова, смысла которых он все равно не понял?
Хорошо, что в прихожей флюростанции есть умывальник. Смыв с себя кровь и посидев еще немного на кушетке, я поднялась на третий этаж в свою палату. В коридоре было темно, только на посту дежурной медсестры горела настольная лампа с матовым абажуром. Я тихо вошла в палату и легла. Меня слегка лихорадило, но я знала, что к утру все пройдет, от синяков и ссадин не останется и следа…
Я странствую по этому городу, до краев переполненному весной и несбыточными иллюзиями. Серое апрельское небо, торопливые снегопады, внезапно сменяемые солнечным буйством, теплые дожди, сбивчиво шепчущие о первом весеннем, горьковатом меде…
Я увидела Юшку в переполненном трамвае. Я сразу дала ей это имя — и оно очень подходило ей.
Долговязая, рыжая, смертельно уставшая собака. Совершенно гладкая, как у гончей, морда, пушистый мех по бокам и на лапах; глаза золотисто-карие, искристые, молодые, хотя в уголках собрались зеленоватые капли гноя. Собака стояла, пошатываясь, и я видела, как ей хочется прислониться к чьим-нибудь ногам. Наконец она легла на пол, вздохнула, закрыла глаза. Кто-то ненароком толкнул ее, и она покорно перебралась на другое место.
У нас с ней было что-то общее. Мы обе были никому не нужны.
Разорвав пополам носовой платок, я потянулась к собаке, взяла одной рукой ее голову, решительно повернула к себе, послюнила кончик платка и стала протирать ей глаза. Юшка не возражала, видимо, уже привыкнув смиренно принимать от человека и ласки, и побои.
Многие с любопытством смотрели на меня, кое-кто брезгливо отворачивался. Сидевший напротив меня старик сказал:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: