Юрий Моренис - Охота на вампиров

— Что там, Степан Ильич?

— Это Мальчик, Мальчик! — радостно сообщил смотритель. — Проснулся тверезый, и «лохматые» забеспокоились.

— Кто бы сомневался?.. Но сейчас не до него. Напои!

— Что?!

— Снова напои. Можешь и ты с ним… Но в меру!

— Само собой! С хорошим человеком и хмель не берет, — Степан Ильич отключился.

— Тебя-то не берет… Тебя просто вырубает.

Но сердиться у него не получалось. Он был счастлив. Все шло — лучше не придумаешь.

— Ну и грибничок! Прошлый раз подкатил на «мерседесе», нонче — на мотоцикле. Где ты их собираешь? — тон у Анны Игнатьевны был игрив, но всем своим видом она показывала, что меньше всего собирается шутить. — А про тот подберезовик вообще молчу…

Она кивнула в сторону ванны, где плескалась Ольга.

Ее собеседник в накладе не остался.

— Ты тоже хороша. На ночь оставил одинокую женщину, воротился — а она уже замужем.

— Ша, паренек! Ты мне руки не предлагал, да и я, помнится, никаких обетов не давала. Попросил приют? Ты его получил. Хотя…

Анна вдруг замолчала и уткнулась в свое шитье. Они сидели на кухне, и она ушивала свои спортивные штаны, а ее гость уплетал аппетитные пирожки с чаем.

— Чего замолчала?

— Все-таки интересно, в каком ручье ты отловил эту русалку? Она ведь не местная, откуда-то приплыла.

— Вчера утром эта русалка была юношей.

— Да? — не поверила Анна. — И где ж она потеряла свои мужские причиндалы?

Гость, приятный молодой человек, попытался было рассмеяться, но, оглянувшись на комнаты, где спал Павел Иннокентьевич, притих и лишь чуть слышно фыркнул.

— Ничего она не теряла, — проворчал он. — Выдавала себя за пацана. Таковым все ее и воспринимали… А оказалась девушкой.

— Кто это все?

— Ишь ты какая! В точку вопросы задаешь, как следователь. Но я не на допросе — раз, и два — с чего я должен откровенничать? Слушай, Аня, я вообще заехал в М… на пару часов, а околачиваюсь здесь третьи сутки. Все, хватит приключений! Я заехал к тебе, чтобы Ольгу привести в порядок… Знаешь ли, в округе больше знакомых нет… Выйдет она чистенькая, поест твоих чудесных пирожков и — айда! Я сделаю свое минутное дело, зачем приехал, потом поминай как звали.

— Торопишься, — не спросила, а как бы с упреком сказала Анна.

— Есть маленько…

— Не получится!

Они появились во дворе ее дома минут сорок назад. Казалось, Анна Игнатьевна не удивилась их внезапному прибытию. Только приложила палец к губам. Мол, прошу потише, в светлице отдыхает ее муж, Павел Иннокентьевич. Тоже нагрянул вчера, да, видать, переутомился в дороге — вон его «Жигули», с ночи занемог, спит. Пока она все это шептала, сама не спускала с Ольги глаз и сразу же предложила ей принять ванну.

У той челюсть отвисла:

— Что за ванна?!

— Типа корыта, — усмехнулся ее приятель. — Сядешь задницей, смотри воду не расплещи.

— Ну и грубиян ты, Ал, — осадила парня хозяйка. — Нормальная ванна, цивилизованная. Сейчас «титан» включу.

— Здесь не только ванная цивилизованная, — подмигнул он Анне. — Тут и в кустики бежать не надо…

— А тебе, может, баньку истопить?

— Ох, Анна Игнатьевна, ужас как хочется, попариться, но некогда!

И теперь по поводу этого «некогда» она изрекла: «Не получится!»

— Что значит «не получится»?!

— Не хочешь быть со мной откровенным, Ал?

— Зачем, Аня? За хлеб да соль спасибо. Дельфина выйдет моя и — низкий тебе поклон.

— Ладно, зайдем с другого бока. Пооткровенничаю я.

Гость ласково улыбнулся и изрек:

— Зачем? Тяжело чужие откровения в душе таскать…

— Вот и я об этом же, — также с милой улыбкой произнесла Анна. — Кто тебя отсюда гонит? Разве плохо облокачиваться об этот стол, сидеть на этих, чуть скрипящих стульях? — ее тон стал назидательным. — Или, например, валяться на старом «сталинском» диване, на котором небось скакал в детстве и боролся с кожаными валиками… Угадала?

Ехидная улыбка сошла с лица парня. Молодой человек наморщил лоб, пытаясь разобраться в словах Анны Игнатьевны.

— Какие кожаные валики? — тупо спросил он.

— Не ломай комедию, Алеша! Я спрашиваю, чем тебе не гож родной дом?! Накипело? Выплачься! Впрочем, ты внук Деда, прямая линия Матвея Родионовича, — наверняка слезы лить не умеешь.

— Откуда, Аня?

Кажется, полная растерянность гостя была несколько переигранной. Удивление — удивлением, а в башке Ала тем не менее бешено роились мысли. Действительно, откуда у Анны такие сведения?! Может, от внезапно нагрянувшего мужа?..

Однако Анну Игнатьевну так легко на понт не взять. Она сразу просекла бездарные актерские дарования молодого человека и спокойно объявила:

— Ты, Ал, зенки не таращи и мозгами не скрипи. Все равно не догадаешься.

— Проще простого. Ты со своим мужиком — Павлом Иннокентьевичем, да? — поворковала, вот вы меня и вычислили. Он ведь здесь издавна?

— Да. Приехал девять лет назад.

— А ты?

— Я через год. Доучивалась. Я же его студенткой была. Только поженились перед последним курсом, его сюда забрали. Приехала через год, как раз после тех страшных событий…

Она тактично замолчала и посмотрела на собеседника так, словно он понимал, о чем речь. А тот вдруг побледнел, отвел глаза и стал дрожащей рукой запихивать пирожок в рот.

— Что с тобой?

— К-каких событий?

— Алеша, перестань притворяться. Раз ты внук Матвея Родионовича, следовательно, ты сын…

— Стоп! А вот этого не надо! Про папаню моего — ни слова…

— Внук! — воскликнула Анна. — Дед тоже не любил о нем говорить и каждый раз избегал этой темы. По крайней мере в этом доме существовало некое табу.

Гость согласно кивнул, мол, и мы не будем нарушать никаких давних запретов.

— Да какой ты гость, Ал?! — неожиданно рыкнула Анна. — Это твой родной дом! Скорее, я здесь на правах квартирантки. Вон и муж мой приехал. Как только поправится, наверное, будем собираться…

Ал поднял руку и уже оттопырил палец, чтобы покачать им из стороны в сторону, дескать, не болтай глупости, Аня, как в ее выражении, «как только поправится» — он услышал тревожные нотки. «Э-э, — подумал он, — тут не простуда».

— Что с ним?

Анна спохватилась, словно сболтнула лишнее, не ответила, склонилась над штанами, и иголка замелькала в воздухе.

— Я спросил, что с ним?

Она, не поднимая головы, тихо проговорила:

— Его подстрелили…

— Кто?

Наконец Анна оторвалась от своего рукоделья, посмотрела в сторону ванной, откуда по-прежнему раздавались плеск и мурлыканье, и покачала головой.

— Бедная, бедная Олечка.

— Почему бедная?

— С тобой связалась. По-моему, Ал, ты очень талантливо притягиваешь всякую беду.

Он даже не стал спорить.

— Ясно. А она тут при чем?