Юрий Моренис - Охота на вампиров

— Малыш, Малыш! — радостно шептал Ал, хватая волчару за загривок и тиская его в объятиях. — Что ж ты мне, зверюга, писем не писал?

А тот своими клыками, которые запросто могли ногу отхватить, покусывал его за куртку и еще лез физиономию облизать.

— Ну и здоров ты, волчище! Вон в какого монстра вымахал. Слезь, раздавишь.

Волк, словно понимал человеческую речь, ослаблял хватку, и в это время подлый Ал, мгновенно вынырнув из-под Малыша, сам оседлывал его. Зверь только скулил, разве что волчьи сопли не распускал. Ал-то давно был мокрым от слез, и почему-то в обмороки его не тянуло…

Внезапно в кутузке посветлело, и мы, два веселых зайчика, услышали голос Ольги.

— Ал! В сторону! — Я его сейчас прикончу!

Малыш было дернулся, но Ал зажал ему глотку.

— Тс-с, дорогой…

Волк сообразил, замер.

— Ольга, опусти волыну! Убери свою пушку, я сказал!

Ал оглянулся. Стена отъехала в сторону, а за стальными прутьями стояла Ольга. Она держала пистолет обеими руками, готовая в любую секунду выстрелить.

— Ну!

Руки медленно стали опускаться.

Ал старался говорить тихо и спокойно.

— Молодец, Олечка. Не бойся, это — Малыш.

Ал привстал, повернулся к ней и сел. Волк оставался лежать.

Видимо, чуть раньше она услышала за стеной шум, возню. Подошла, поняла, что это не стена, а простая перегородка и отодвинула ее в сторону. Отодвинула и увидела ужасную картину: свирепое животное терзает в клочья Алексея Агеева. Тот борется, не может справиться, но все время своим телом прикрывает цель.

— Познакомься, Малыш, это Олечка. Милая девушка, но сначала палит, а потом думает. Считай, я тебе жизнь спас.

Волк лениво встал, отряхнулся, подняв при этом тонну пыли.

— Фу, напылил! У тебя что здесь, сто лет не убирали? Леди, разрешите представить вам моего старинного друга. Малыш. Прошу любить и жаловать.

Теперь перед ней был совершенно мирный пейзаж: «пограничник Цюрупа» со своим «Джульбарсом». Ал обнял волка за плечи, привлек к себе и зарылся лицом в его густую шерсть. Он пах детством, забытым первобытным детством Ала. В голове молодого человека бешено крутились шарики, но ему все равно было хорошо.

— Значит, вот какие у тебя друзья. Скажи мне, кто твой друг… И этого человека я…

Ал резко повернулся к ней.

— Что ты?! Что ты этого человека?

Она покраснела и отошла к двери, вроде прислушаться.

— Да ну тебя…

Ал вскочил, стал трясти прутья.

— Так, понятно. Стена фальшивая, а решетка? Есть здесь какой-нибудь выход? Не по трубе же обратно лезть!

Сзади подошел Малыш и ткнулся в бедро парня. Ал посмотрел на него, а он совсем по-человечески кивнул мордой на стену. Там, в комнате, был еще один выключатель. Другой выключатель, электрический, находился возле самой двери.

— Оля, — позвал Ал, — ну-ка попробуй вон ту кнопочку. Она щелкнула выключателем. Раздалось тихое гудение, и крайний прут скрылся в выступе, оставив небольшой проход. Волк тут же шмыгнул в комнату.

— Ой! — сказала Ольга и прижалась к стене.

Но Малыш не обратил на нее никакого внимания. Он стоял и смотрел на человека, как бы гостеприимно приглашая за собой. Ал не заставил себя ждать и протиснулся следом. Все же это лучше, чем по трубе…

В светлой комнате волк не казался таким черным. По шерсти катились седые волны. Ал подошел к нему и нежно погладил.

— Э-э, брат, да ты постарел…

А волк встал на задние лапы и передними уперся Алу в плечи. Того аж качнуло, ну и здоровяк! Уж на что Ал не крохотуля, но волк ему почти до подбородка доставал.

Сзади опять послышалось:

— Ой!

Ал знал, что она пистолет из руки не выпускала, но особенно не волновался. Отличный стрелок тем и хорош, что умеет владеть собой. Он обнял Малыша и в косматое ухо спросил:

— Ну, как тебе девушка?

Ал представил, что почувствовала Ольга, когда из-за его плеча высунулась внимательная волчья морда. Оглянулся и увидел чахоточный румянец.

— Тебе плохо?

Но разве она признается? Только отрицательно помотала головой.

— Тогда познакомься с Малышом поближе. Спрячь ствол. Зверье не любит железо в руке.

Она послушно засунула пистолет за пояс и подняла руки. Ал слегка толкнул волка, он опустился на пол, продолжая наблюдать за Олей.

— Не робей, Малыш, — приказал он. — Оля совсем не страшная, ты ее не бойся, подойди, скажи, как тебя зовут. Ну же…

Зверь тихо приблизился к девушке, обнюхал ее, повернул к Алу голову и вдруг довольно заурчал.

— Ур-р.

У Ала аж все сжалось внутри. Он вспомнил, что Малыш всегда так делал, когда ему было хорошо.

— Что он говорит? — спросила Ольга. «Чахоточный румянец» уже сошел, ее лицо приняло обычный цвет.

Ал засмеялся. Забавно быть звериным переводчиком.

— Он тебя сейчас кушать не будет. Отложит на десерт. Пока ты ему нравишься. Да, Малыш?

Волк продолжал урчать.

— Тихо, дорогой, а то она начнет с тобой кокетничать. Учти, мне это может не понравиться.

Ал встал возле Ольги и положил ей руку на плечо.

— Успокоилась?

Она потерлась щекой о пальцы Ала.

— Это же надо! Он с волками разговаривает, — прошептала девушка. — Я ведь подумала, он тебя загрызет, а ты, оказывается, с ним кувыркался. Вот когда я испугалась, могла выстрелить.

Так они и стояли… Ал гладил ее по щеке, а волк терся об их ноги.

Из-за двери послышался шум. Где-то там, в коридоре, что-то было неладно.

— Леон! — напомнила Ольга.

— Леон, насколько мне известно, запросто справляется с тремя.

— А вдруг там больше, чем трое?

Ал глянул на Малыша. Волк оставался спокойным, смотрел на них и ждал, что будут делать.

Потом Ал приложил палец к губам: молчок, — и осторожно приоткрыл дверь. Из коридора глянула тьма. Он вскинул руку к выключателю и погасил в комнате свет, чтобы игривый луч не вызвал тревоги. Мало ли кто шастает во мраке? Прислушались… Вроде бы всякие шумы утихли. Глаза быстро привыкли к потемкам, он выглянул в коридор. Здесь оказалось не так сумрачно, как померещилось после ярко освещенной комнаты. Кое-где горели в полнакала лампы дневного света. Не ахти что, но фонарики можно было не зажигать.

Они вышли в длинный коридор и двинули точным курсом — на запахи.

Ал старался не волноваться, старался держать себя в руках, чтобы нечто, когда-то знакомое, а теперь напрочь забытое, не возникло ниоткуда, не укололо подсознание и там, оборотившись в дубину, не шандарахнуло бы по самому сознанию, да так, что мозги — в фейерверк.

Ковровая дорожка скрадывает шаги. Но дорожка потертая, засаленная, грязная, как колея. Хочется с нее сойти, двигаться рядом, однако она от стены до стены. Да и стены в плесени и склизкие. Подземелье, а вентиляции недостаточно. Потому и с дорожки они не сходили, и стен старались не касаться. Обычно в таких коридорах снимают фильмы про вампиров.