Стивен Кинг - Крауч-Энд (сборник)

— Ладно, Берн, — сказал я примирительно. — Так что там у тебя и что ты теперь будешь делать? Куда направишь свои стопы?

Вернон понял мои вопросы буквально. Он вообще никогда не улавливал тонкостей языка, так что хоть это не изменилось. Как говорится, и на том спасибо.

— У меня рак, мистер Амни, — сказал он без затей. — В субботу у меня поезд, «Цветок пустыни». Поеду, стало быть, в Аризону к сестре. Буду жить у нее. Думаю, что не успею ей надоесть. Пару раз сменит постель и привет. — Лифт подъехал к нужному этажу. Вернон остановил его и заскрежетал дверцей. — Седьмой, мистер Амни. Ваш личный ломтик Рая. — Он, как всегда, улыбнулся, но теперь эта улыбка напоминала оскал карамельных черепов, которые продают в Тихуане в День Мертвых.

Дверца лифта открылась, и я сразу почувствовал запах — настолько чужой в моем ломтике Рая, что я даже не сразу сообразил, что это было. Запах свежей краски. Отметив про себя этот странный феномен, я решил разобраться с ним позже. Сперва надо закончить с одним делом, а потом уже браться за следующее.

— Но это неправильно, Берн. И ты это знаешь!

Он уставился на меня своими пугающе пустыми глазами. В его зрачках притаилась смерть — черный манящий силуэт под выцветшей синевой.

— Что неправильно, мистер Амни?

— Да все неправильно, черт побери! Ты должен быть здесь! Сидеть на своей банкетке с Иисусом и портретом жены над головой. А не с этим вот! — Я сорвал со стены открытку с рыбаком на озере и разорвал ее пополам, потом сложил половинки вместе, разорвал и их тоже и подбросил обрывки вверх. Клочки картона разлетелись по вытертому красному полу лифта, как конфетти.

— Должен быть здесь, говорите, — повторил он, не сводя с меня глаз. От этого мертвого взгляда мне было не по себе. Двое рабочих в заляпанных краской робах обернулись в нашу сторону с того конца коридора.

— Вот именно.

— И сколько времени, мистер Амни? Если вы все у нас знаете, может, и это подскажете тоже? Сколько я еще должен гонять эту проклятую штуку вверх-вниз?

— Ну… вечно.

Это слово повисло между нами, точно еще один призрак в сигаретном дыму, заполнявшем кабину. Будь у меня возможность выбирать, я бы предпочел аромат Билла Таггла… но выбирать не приходилось. Вместо этого я повторил:

— Вечно, Берн.

Он затянулся своим «Кэмэлом» и выкашлял дым и приличную струйку крови, продолжая таращиться на меня.

— Я здесь, конечно, не в том положении, чтобы советы давать арендаторам, мистер Амни, но вам я все-таки дам совет… все равно мне недолго осталось, до конца этой недели и все. Вам бы к доктору надо сходить. К тому, что показывает пациентам чернильные кляксы и спрашивает, что они напоминают.

— Но ты не можешь уйти на пенсию, Берн. — Сердце бешено колотилось в груди, но голоса я не повысил. — Просто не можешь, и все.

— Не могу? — Он достал изо рта сигарету — свежая кровь уже пропитала весь кончик фильтра — и опять посмотрел на меня. Его улыбка была леденящей. — Сдается мне, мистер Амни, у меня просто нет выбора.

Запах свежей краски ударил мне в нос, забивая все остальные запахи: и сигарет Вернона, и подмышек Билла Таггла. Двое рабочих в заляпанных краской робах возились у стенки рядом с дверью в мой офис. Они закрыли пол специальной прорезиненной тканью, чтобы не закапать его краской. Инструменты их ремесла были расставлены и разложены по всей длине этого «коврика»: банки с краской, кисти, растворители и олифа. Присутствовали и две стремянки, которые обрамляли рабочее пространство по типу недоделанных книжных полок. Меня подмывало пробежаться по коридору, расшвыривая по пути все это барахло. Кто, вообще, дал им право закрашивать эти старые темные стены своим сверкающим святотатственным белым? Выкинуть их отсюда, к чертовой матери…

Но я, разумеется, ничего такого не сделал. Я лишь подошел к тому из рабочих, который по виду тянул на двухзначную цифру в коэффициенте умственного развития, и вежливо полюбопытствовал, что он тут делает со своим дружком-чайником. Он обернулся ко мне и смерил меня долгим взглядом.

— Хрен чешем, не видишь? Я меряю пальцами глубину Мисс Америки, а Чик работает над разогревом чувств Бетти Грейбл.

Ну все. Мое терпение лопнуло. Достали они меня… и маляры эти чертовы, и вообще все достало. Я просунул руку в подмышку этому умнику и надавил пальцами на скрытый там хитрый, особенно болезненный нерв. Маляр заорал благим матом и выронил кисть. Его напарник бросил на меня перепуганный взгляд и отступил назад. От греха подальше.

— Если ты только попробуешь смыться без моего разрешения, — прорычал я, — я тут найду самую длинную кисть и засуну ее тебе в задницу, причем так глубоко, что вытаскивать надо будет спиннингом. Ты мне на слово поверишь или хочешь убедиться?

Он замер на месте и принялся лихорадочно озираться в поисках помощи. Но помощи ждать было неоткуда. Разве что Кэнди выскочит в коридор — поинтересоваться, в чем дело. Но дверь моего офиса оставалась плотно закрытой. Я опять повернулся к умнику, которого держал «за живое».

— Послушай, дружище. Я тебе задал простой вопрос. Какого черта вы здесь делаете? Ты мне ответишь, или хочешь еще разок всхрюкнуть?

Я легонько сжал пальцы, просто чтобы освежить ему память. Он опять заорал.

— Коридор красим! Сам, что ли, не видишь?

Я-то видел. Но даже будь я слепым, я бы почувствовал запах. А так я и видел, и обонял — и то, что я видел и обонял, меня дико бесило. Коридор нельзя было красить, и особенно — в этот сверкающий белый цвет. Здесь должно быть темно и тускло, и пахнуть должно пылью и воспоминаниями, а не свеженькой краской. Все началось с непривычного молчания Деммиков… я не знаю, что именно началось, но оно становилось все хуже и хуже. Я был зол как черт, и этому несчастному работяге пришлось испытать мою злость на себе. Вдобавок мне было еще и страшно, но я хорошо научился скрывать свой страх. Впрочем, так и должно быть, если ты зарабатываешь на хлеб умом в голове и пушкой в кобуре.

— И кто вас сюда послал, двух дубин?

— Наш шеф! — Он посмотрел на меня, как на трехнутого. — Мы работаем в «Челлис: маляры на заказ», что на улице Ван-Ньюи. Шефа зовут Хэп Корриган. А если тебе надо знать, кто нашу компашку нанял, то спроси Хэ…

— Владелец нанял, — тихо проговорил второй маляр. — Владелец этого здания. Сэмюэл Лэндри его зовут.

Я покопался в памяти, пытаясь связать имя Сэмюэла Лэндри с тем, что я знал про Фулвайдер-билдинг, но ничего конструктивного не надумал. Это имя вообще ни с чем не вязалось… хотя какие-то ассоциации оно у меня вызывало, но смутные и непонятные. Что-то брезжило на краешке сознания, как звон церковного колокола, разносящийся далеко в утреннем тумане.