Сара Ланган - Хранитель

Лето, 1990

Это было ее любимое место — за пределами кладбища, среди густых сосен и берез. Там росли грибы в красную и желтую крапинку; мягкую землю устилали листья, как компостная куча, которую отец хранил за сараем. Лучи солнца не пробивались через облака, здесь всегда было темно. Она бродила по старым тропинкам, пиная ногой упаковки из-под презервативов и пивные банки «Пабст Блю Риббон», «Бад», «Бад Лайт», думая, что это сделано специально для женщин. Каждое утро после завтрака, взяв в дорогу яблоко или ягоды, она гуляла здесь. Так проходило седьмое лето в ее жизни.

Сюзан была хорошенькой девочкой. Настолько, что люди не могли оторвать глаз, останавливали на улице со словами: «Какая у тебя улыбка! Станешь актрисой, когда вырастешь?» Эйприл Уиллоу буквально закармливала ее конфетами в библиотеке во время детских утренников; доктор Конвэй разрешал девочке дуть в его стетоскоп, говоря, что ее дыхание обладает волшебной силой; в супермаркете, где работала ее мама, Сюзан часто забиралась на колени к кассиршам, обожавшим делать ей разные прически.

Мама шила для нее светло-голубые платьица, и Сюзан, одеваясь утром перед школой, так самозабвенно кружилась и танцевала, что подол вздымался чуть ли не до потолка.

— Моя маленькая мисс Маффит, — говорила мама. — Ты словно живешь в собственном мире.

Но мир Сюзан действительно существовал. Она говорила, что если быстро-быстро махать руками, то можно научиться летать. Когда она что-то рисовала, картинка немедленно оживала; если Сюзан молила Деву Марию о снегопаде, то на следующий день, даже весной, шел снег; она никогда не закрывала ночью глаза, боясь уснуть навсегда. Стоило три раза покрутиться перед зеркалом и послать Кровавую Мэри к черту — в отражении появлялась плененная женщина.

Но даже она знала, что скоро все изменится. Ее пухленькая младшая сестра уже умела разговаривать. Сама Сюзан к тому времени научилась читать и писать. В школе она вела дневник, в котором писала: «Когда я вырасту, у меня появится собака. Я назову ее Солнце. Буду жить с кучей детишек в замке высотой до самого рая, чтобы навещать умерших людей».

Наступали перемены. Она чувствовала, как они росли внутри нее подобно шару, который вот-вот взорвется. Скоро все изменится — так говорили сны. Плохие, мрачные. И вот тогда Сюзан провела лето в лесу, гуляя в кедах по влажной земле, слушая, как трудятся лесорубы, и наслаждаясь последними моментами своего слишком короткого детства. Она скакала через ручьи, пыталась кормить с рук оленя ягодами; приподнимая камни, внимательно разглядывала сороконожек, бросавшихся наутек от света. Обхватывая руками небольшие деревья, девочка воображала их своими любовниками.

— Возьми меня, — говорила Сюзан. Она не понимала, что это значит, только чувствовала телом, как загадку без ответа.

Встретив однажды лося, девочка спряталась за деревом и наблюдала, как неуклюжий зверь расшатывает ветки, распугивая всех птиц. В другой раз ей попались на глаза мальчик с девочкой — большие, но еще не взрослые. Они были голые и до слез щекотали друг дружку. Во время своей последней прогулки Сюзан увидела маленькую женщину — блондинку с длинными волосами в голубом платье. Сидя на камне, она махала над водой обломанной веткой, и поверхность реки, как по волшебству, дрожала.

— Подойди сюда, Сюзан Мэрли, — позвала женщина бархатным голосом, тихо и монотонно.

— Кто вы? Откуда знаете мое имя? — спросила Сюзан.

Женщина вытащила удочку, на которой поблескивала мелкая рыбешка, беспомощно изворачиваясь и задыхаясь.

— Мне отпустить ее?

— Да, пожалуйста, — ответила Сюзан. «Бедная рыбешка», — подумала она с грустью.

Снятая с крючка рыбка задергалась между ее пальцами, хлопая хвостом. Через секунду женщина отправила ее в рот и, глотая, причмокнула губами. Раздался мокрый хлопок, от которого у Сюзан по спине побежали мурашки.

— Вот что надо с ними делать, Сюзан. Есть, — сказала незнакомка.

Ужас, это не для детей! Она не знает, что разговаривает с маленькой девочкой?! Сюзан в страхе отступила. Хрустнул сучок. Кто-то назвал ее по имени. Кто?

Вдруг лицо женщины закровоточило, а на шее появились черные узлы, опускавшиеся вниз к высокому воротнику голубого платья.

— Мы такие, Сюзан. Ничтожества. Дерьмо, — сказала она.

В тот день Сюзан бежала до самого дома не останавливаясь — вниз с холма, через весь город, мимо Эйприл Уиллоу, спросившей беззаботно «Что за пожар?»…

Ворвавшись в кухню, девочка ползком подобралась по коричневому линолеуму к маме, кормившей младшую дочку, и обняла ее за ноги.

— Что стряслось, мисс Маффит? — спросила Мэри.

Сюзан боялась признаться, что была одна в лесу. Ей запрещалось бывать где-либо, кроме парка в квартале от дома.

— Я… испугалась, — сказала она. — Увидела енота, думала, укусит.

Отложив детскую ложечку «Минни Маус», Мэри посмотрела на дочь.

— Енот? У него изо рта шла пена или еще что-то?

Сюзан покачала головой.

— Тебе до сих пор страшно?

— Да…

Мэри взяла Сюзан на руки и, усадив на колени, прижала к себе.

— Так лучше?

Девочка закрыла глаза.

— Да… пожалуй.

Назавтра — это был последний день перед началом второго класса — Сюзан пошла вместо леса в парк. Никаких страшных женщин, повсюду только дети, лепившие куличики из песка. Хорошее, безобидное место, но Сюзан стало скучно. У нее не складывались отношения с качелями: она постоянно забывала, что если снизу слезть, то человек, сидящий в это время наверху, упадет. Сюзан пробовала повисеть на турнике вверх тормашками, но через пять минут кровь приливалась к голове, и она испугалась взрыва. Бах! — и нет черепушки. Но сколько человек может так протянуть? В парке вообще много не увидишь, потому что он однообразен и ограничен забором. В то время как лес постоянно меняется.

Сюзан вышла из парка и отправилась вверх по холму, махая рукой каждому встречному. Увидев мистера Уиллоу, одинокого и печального, она широко улыбнулась и даже присела в реверансе. Затем по дороге попались Фулбрайты, гулявшие с маленьким ребенком. Только они ей не нравились: у них в головах было много песка. Воображая, что они — страшные вампиры, Сюзан закрывала шею, проходя мимо. Потом она встретила Кэтти Прентис, только что переехавшую в Бедфорд с новым мужем.

— Эй! — сказал Пол. Сюзан не могла вспомнить, откуда знала его. — Вот где твой нос у меня, видишь? — Он показал ей фигу.

— Дурачок ты, — ответила Кэтти.

— А ты симпатяжка, — живо отреагировал муж, обняв ее за талию, и они вместе удалились.

Вот как ведут себя настоящие влюбленные, подумала Сюзан. Не то что ее мама с папой. Она смотрела им вслед. Как только пара спустилась с холма, Пол убрал руку. «Да только показывают любовь там, где не нужно, и наоборот… как крабы с вывернутыми наружу костями».